– Это у тебя, дитя гор, зов предков или обоснованное предложение?

Огромный горец, которого боятся даже инопланетные саблезубые пантеры, пожал плечами. Его взгляд устремился куда-то в сторону и упал на женщину. Ту самую, которую оставили главной следить за припасами. Нос её был разбит, а лицо залито кровью.

– Понятно, – оказалось, что шли они к сломавшему ногу мужчине, а приспособление, которое мастерил Санмартин, оказалось фиксатором для ноги. И теперь, несмотря на вопли и стоны больного, он крепил палки к ноге. – А ты, сербский гуру? Может, завалялось у тебя какое-нибудь первое правило фортификации?

Милан почесал в затылке.

– Может, и есть. Короче так. Во-первых, главная наша задача – это найти пресную воду. И если на этой планете есть хоть немного логики, то реки здесь тоже текут не из моря, а в море. А значит, вытекают же они где-то из-под земли. Зелени здесь много, видимо, недостатка во влаге земля не испытывает. Будем искать горный ручей или какой-нибудь завалящий родник. В конце концов, колодец будем рыть.

– Во-вторых, и от зверей, и от людей, и от погоды обороняться в горах легче, – поддержал Самир.

Санмартин закончил процедуру оказания первой помощи. Пациент всё ещё продолжал стонать.

– На том и порешили, идём в горы, – подытожил Милан.

Все начали расходиться.

– Не-е-ет, – в ночной темноте блеснула улыбка смертника. – Что вы! У нас же демократия. Эй, космические туристы, кто ещё не спит! Поднимаемся! Поднимаемся! – в кучках началось оживление. День оказался достаточно ярким, а ночь – достаточно холодной, поэтому никто особо не спал. – Первое: жратвы в обрез, поэтому раздача провизии завтра утром. Второе: у нас есть варианты дальнейшего развития событий. Остаться здесь и сдохнуть, как это уже сделала часть наших товарищей. Или уйти в горы и попытаться ещё немного побороться с окружающим миром за наши никчёмные жизни. Кто хочет в горы, поднимите руки.

Несколько человек подняли руки. Может, и больше, но в темноте не было видно.

– Так, а кто хочет остаться – встаньте и попрыгайте на одной ноге, а затем сделайте стойку на руках.

Никто не встал.

– Единогласно.

Ночь выдалась долгая. Часов десять. И большую её часть Милан так и не сомкнул глаз. Как и всему лагерю, ему не спалось. И от холода, и от тяжких мыслей. Командующие – Милан, Оксана, Самир, Геворг и Мачете – по просьбе (а скорее, распоряжению) Санмартина легли спать возле запаса провизии. Их маленькая стоянка в кромешной тьме очень напоминала пчелиный рой. То там, то здесь слышались разговоры на русском, украинском, татарском и польском. Кто-то пытался развести огонь. Пару раз вспыхивали мелкие драки, которые, однако, быстро прекращались криками и угрозами Санмартина и Геворга. Но чаще слышались просто стоны и жалобы.

Большая драка случилась ближе к утру. Группа людей попыталась проникнуть к батончикам и яблокам. Завязалась потасовка. В темноте удары раздавались налево и направо. В какой-то момент Милан осознал, что сам держит Мачете в удушающем захвате. Отпустил.

Потом кто-то придумал от холода кутаться в парашют. Началась ещё одна потасовка из-за мест под парашютом. В итоге решили под покрывало пустить женщин.

Лишь в предрассветных сумерках Милану удалось прикорнуть часа на два. На рассвете выпала роса. Хоть какая-то влага.

Первое утро показало, кто есть кто.

На зарядку вышли четверо: Милан, Оксана, Геворг и Санмартин. Первые два изображали элементы гимнастики и лёгкой атлетики. Вторые – что-то из боевых искусств. Санмартин при этом всё время недовольно поглядывал на сонных окружающих. После зарядки начался разбор ночных полётов.

Подходили по одному. Первым к Санмартину и Милану подошёл Мачете. Пожилой тяжеловес выглядел озабоченным.

– Там трое сидят на отшибе, – начал он.

Санмартин взглянул в указываемую сторону: двое худых и невысоких мужчин средних лет и ещё один, повыше, постарше, покрепче и только с левым ухом. И с татуировкой «ИРА» на оголённом запястье. Две женщины возле них.

– Они преступники. Из блатных. Вчера все трое в нашем отряде были. Между собой цапались, видимо, из разных группировок. А сейчас вот объединились. Я думаю, это они ночью к еде подбирались.

У всех троих были следы свежих побоев на лице.

– Возможно, – флегматично ответил Санмартин. – Спасибо за информацию.

– Трёх ножей нет, – вставил Милан. Смертник оставался невозмутим. – Я пересчитал инструменты. Три ножа не вернули.

От группы людей после некоторых споров подошла красивая девушка с номером В-40-40, когда-то бывшая риелтором. После обмена парой приветственных фраз она задала вопрос, который явно был у всех в головах:

– Люди хотят знать, когда вы будете кормить.

Санмартину захотелось спросить, кого она подразумевает под словом «вы», но он сдержался и пообещал, что вот-вот начнут.

Затем подошли Геворг и Самир и задали ещё один вопрос, витавший в воздухе:

– А какого чёрта ты всё время командуешь?

– А что, тоже хотите? – спокойно ответил Санмартин. Геворг и Самир переглянулись. – Ладно. Сейчас надо еду людям раздать, а то уже драки. Командовать будете вы. По сколько раздавать будете?

– А-м-м, а сколько их вообще? – немного подумав, спросил Самир, кивая в сторону кучи батончиков и фруктов, которые они назвали яблоками.

– Батончиков, с учётом воровства, – штук четыреста пятьдесят – четыреста шестьдесят. А яблок – чёрт его знает.

– Ну, яблок мы ещё наберём, – с задумчивым видом ответил поджигатель. – Думаю, по одному батончику и по два яблока сейчас – в самый раз.

– Уверены? До гор путь неблизкий. Сутки, может, больше.

– Нэ учи ученний, да! – отрезал армянин. И, возвысившись над кучей, начал созывать народ.

Санмартин и Милан отошли в сторону.

– Похоронить женщин надо как-то по-человечески, – обратился к Милану смертник.

– Это говорит человек, который ещё вчера выкапывал трупы.

– Выкапывал, потому что так было нужно, а сейчас нужно погибшим последние почести отдать. Мы всё же люди, а не звери.

Серб задумался.

– Ну и чего ты от меня-то хочешь?

Они проходили мимо трёх блатных, провожавших их хищными взглядами. Санмартин как бы невзначай, но так, чтоб они услышали, произнёс:

– Вообще-то, учитывая несытность этих батончиков и яблок, вполне можно раздавать и по три батончика и четыре яблока на руки, но раз этот армянин так упирается… – убедившись, что компания начала живо обсуждать разновидности тюремного меню, он снова повернулся к Милану: – Не знаю, ты умный. Скажи какую-нибудь речь, отпусти грехи. Хочешь, крест им поставь.

– Какой крест? А если они еврейки? Или мусульманки? – запротестовал Милан, но Санмартин уже удалялся принимать очередного ходока.

– Тогда не ставь, – бросил он через плечо.

Следующим ходоком оказалась Оксана, державшая под локоть какого-то смуглого круглолицего азиатского юношу, ужасно несуразного, с бегающими глазками.

– Китаец, – сообщила Оксана. – Зовут Ким.

Краем глаза Санмартин заметил перебранку между Геворгом и одноухим.

– Ну, и чего ты, Лапушка, его ко мне привела?

– А куда его девать? Его отовсюду шпыняют! Он по-русски не разумеет. Что он вообще делает в восточноевропейской группе?

Перебранка обрастала матом и переходом на личности.

Санмартин осмотрел китайского юношу. Невысокий, худенький, несуразный.

– Ni jiao shemme («Как тебя зовут»)? – спросил смертник по-китайски. У Оксаны глаза на лоб полезли.

– Li Kim Chem. Kim («Ли Ким Чем. Ким») – ответил юноша после некоторой паузы. Он тоже удивился знанию китайского у белого человека.

– Na hao ma («Как дела»)?