– Конечно, – ответила я. Кофе, к счастью, принесли быстро.

– Ваш заказ, – улыбнулась миловидная официантка. – Что-нибудь ещё желаете?

– Нет, спасибо, – ответила я и отпила немного из чашки.

Вскоре я опять увидела рыжего чувака в пальто и едва не подавилась кофе. Он снова смотрел на меня. Вытащил из кармана пистолет… прицелился… Едва я успела упасть на пол, как раздались выстрелы. Из-за балкона я увидела девушку в белом плаще-мантии. Она запрыгнула на шар и, держась за верёвку, за которую он был подвешен, выстрелила в ответ по рыжему, но тот каким-то чудесным образом увернулся. Я молниеносно достала телефон, чтобы сфотографировать девушку с белыми волосами. К рыжему парню подбежали ещё мужчины и начали стрелять по девчонке. Кажется, они совсем не боялись закона, ведь с две тысячи двадцатого года за убийство несовершеннолетних сажают пожизненно. Одна пуля угодила в верёвку, и огромный шар рухнул вниз, но беловолосой ведьмы на нём уже не было. Она сидела возле меня на корточках и, пригнув мою голову, отстреливалась от негодяев. Двое уже были повержены. Воспользовавшись тем, что на шум примчались охранники торгового центра, незнакомка схватила меня за руку и бросилась на таран. На бегу она прострелила головы как минимум двоим и пронеслась со мной по коридору к лифтам. Дядьки, включая рыжего, ринулись в погоню.

– Эй! Стой! А как же подруга? – крикнула я незнакомке.

– С ней всё будет хорошо! Беги, иначе не выживешь!

Мы выскочили на улицу. Девушка оседлала мотороллер, усадив меня сзади, и мы помчались прочь.

– Куда ты едешь? Остановись! Мы оставили Марию! – вопила я, но от страха только крепче держалась за плащ незнакомки. Та лишь быстрее гнала по трассе.

Я осторожно обернулась. Дела плохи… Парень в пальто преследовал нас на машине, его сообщники стреляли из окон, пытаясь нас задеть. Девушка начала вилять по закоулкам и резко заворачивать, даже не пытаясь тормозить на поворотах. Наконец мы очутились на тесной улочке, где машина преследователей уже не могла проехать.

Остановившись у каких-то недостроенных высоток, мы поднялись на самый верх, откуда можно было наблюдать за Москвой в догорающем закатном солнце. Здесь вполне можно было бы устроить фотосессию в стиле уличного муара. Разрисованные аэрозольной краской стены, непонятные надписи, названия неизвестных мне рок- и метал-групп, разные лозунги за и против, мотороллер у стены за домом и таинственная девушка с белыми волосами, которая совсем неплохо умеет стрелять. С этого дня я жила в остросюжетном триллере, который закончится неизвестно как. Жаль только, что никак не вписываюсь в антураж своей красной кофтой с высоким горлом и чёрными расклешёнными джинсами.

– Переждём тут… – сказала незнакомка и, сняв мантию и расстелив её на полу, уселась на краю этажа с недостроенной стеной, откуда можно было любоваться закатом. Белая майка-алкоголичка со странным рисунком и надписью What’s up, people? висела на ней как на вешалке, хотя анорексией девушка явно не страдала.

– Сколько нам здесь болтаться? – нарушила я тишину.

Незнакомка посмотрела на экран смартфона.

– Ещё двадцать минут.

– Эй, я оставила там подругу, и мне надо домой, пока меня не хватились родители!

– Всё будет нормально, твоя подруга в безопасности, – ответила девушка, показав мне голограмму Марии на улице у торгового центра.

– Что это вообще было? – не унималась я.

– А ты так ничего и не поняла? Тебя пытались убить!

Сказать, что я была в шоке, – ничего не сказать. Но постепенно картина стала проясняться. Остался лишь один вопрос…

– Зачем?!

– А вот это и мне интересно, – сказала незнакомка и поднялась на ноги. – Если поймаю того негодяя, то смогу это узнать.

– Он… Он брат моего одноклассника.

– Интересно… – протянула наёмница, прикусив невесть откуда взявшуюся сладкую японскую палочку «Поки». – Будешь? – вдруг предложила она и сунула мне в руку такую же.

– Нет, спасибо, – вежливо отказалась я. – И что же мне теперь делать? Из дома не выходить?

– Твой одноклассник знает, где ты живёшь?

– Да.

– Тогда нет смысла прятаться. Этот негодяй, небось, уже выяснил твоё местонахождение. Но нападать просто так он не будет: законы слишком строгие.

Мы ещё долго стояли молча на вышке и смотрели в закатную даль, наблюдая, как солнце пожирает город. Я сделала пару фото и даже запечатлела незнакомку, которая была не против папарацци.

– Тебе пора! И мне тоже. Знаешь, как отсюда добраться? – спросила наёмница.

– Не-а, – ответила я.

– Доезжаешь до Дома суда, а дальше на автобусе до «Киевской» с пересадками, – сказала девушка. – Но никому о том, что случилось, ни слова!

Она повернулась к пропасти спиной и сделала сальто назад. Я в ужасе посмотрела вниз, думая, что она сейчас разобьётся, но через какое-то время увидела уезжающий мотороллер и белые волосы, развевающиеся на ветру.

Позвонив Марии по телефону, я попросила её ехать домой и не ждать меня, а сама добралась до нужного места, последовав совету незнакомки. При встрече подруга рассказала: когда она вышла из туалета, то пройти в кафе уже не смогла – не пустили охранники. А в туалете задержалась, потому что переписывалась с Робертом. В общем, как всегда, рука-лицо. От сообщения о перестрелке у неё чуть глаза не вылезли из орбит, а рассказ о том, что я провела вечер в компании крутой девочкой с пистолетом, любуясь закатом с последнего этажа новостройки, вызвал волну удивления и настойчивые просьбы о подробностях. Я показала ей снимки этого места, которые украсили бы блог любого крутого фотографа. Мария даже немного расстроилась, что не смогла попасть в эпицентр событий. Я же была этому рада: окажись она там, я вряд ли смогла бы её уберечь.

Тима в школе не было. Поэтому после уроков я зашла к нему. Тим немного испугался, увидев меня.

– Привет, – я попыталась сделать вид, будто ничего не произошло. – Тебя не было на занятиях. Решила узнать, что случилось.

– Да так, ничего особенного… Проходи.

В квартире царил настоящий бардак. Всё было разбросано: одежда разложена по всему коридору, расставлены какие-то коробки, в углу валялись гитара, магнитофон, какая-то странная железная штука. Тим допивал сок из упаковки.

– Чем ты тут занимаешься? – удивилась я. – Ты вообще убираешься?

– Время от времени, – ответил он, прошмыгнув на кухню. – Чай, кофе?

– Сок, – протянула я.

– Окей!

На кухне меня ждал открытый тетрапак.

– Прости за вчерашнее, я вынужден вернуть свои слова обратно… – сказал он.

– В курсе, что твой брат пытался меня убить? – вздёрнула я одну бровь.

Тим подавился соком.

– Зачем ему это надо?

– Знаешь, не было времени выяснять. Пришлось поскорее улизнуть оттуда, желательно живой, а не на скорой по направлению в ближайший морг.

– Что произошло?

– Перестрелка, – ответила я, облокотившись о дверной косяк.

Тим отставил сок, чтобы больше не давиться.

– Но я ничего не знал о том, чем он занимался всё это время… Я… Я и не подозревал, что он ведёт преступный образ жизни… – сказал он, сев на стул.

– Главное, чтобы он тебя не заставлял ничем таким заниматься. И не покушался на тебя. Меня ему хватит пока что…

– Он упоминал в разговоре, что ему не нравится, что мы общаемся, но… Чтобы настолько…

– Тут что-то не так, – сказала я, посмотрев на улицу из кухонного окна. – Должно быть что-то ещё…

– Кстати, о Пиковой даме. Ты же про расследование шутила? – вдруг вспомнил Тим.

– Нет, – хитро ответила я. – Мы вызовем её сами! Занавесь окна!

– Ты с ума сошла! Подростки от этого умирают! – испугался Тим.

– Ну, Мария утверждает, что это суицид. А мы с тобой в трезвом уме вызываем Пиковую даму.

Когда в квартире стало достаточно темно, мы зажгли свечи у большого зеркала в гостиной, я забежала домой за маминой помадой, и мы уселись поудобнее.