– Да, я… Моя настоящая фамилия – не Тамбовский, – ответил он.

– А какая же? – удивилась я.

– Джейноуз.

– Иностранная?!

– Да, отец родом из Англии, – ответил Тим. – Но живём мы в России уже давно.

– Понятненько, – ответила я, и мы пошли дальше по домам.

– Погоди, а где ты живёшь? – спросила я, заметив, что мы не расходимся уже на протяжении долгого пути.

– В доме на остановке «Клачково», – ответил тот.

– Вот чёрт! Я там же!

– Классно!

– Странно, я тебя никогда не видела, – удивилась я.

– Уж не знаю. Может, потому что жил на первом этаже, – грустно вздохнул Тим.

– Ладно, тогда до встречи! – попрощалась я с новым другом, когда мы дошли до моей квартиры.

– Это какая-то чушь! – заявила Мария, держа в руках утреннюю газету, когда мы встретились в школе.

– А что такое? – не понял Тим.

– Никакой Пиковой дамы не существует. Будем реалистами! Дети совершают суициды, чтобы все поверили в это существо! – возмутилась Мария.

– Насколько я знаю, там суицида нет и близко, – возразил Тим.

– К тому же никаких улик на месте преступления, – сказала я.

– Но ведь это абсурд! «Пиковая дама, вызванная через зеркало, убивает детей»! – разозлилась Мария, бросив газету на парту. – Вы не находите это бредом?

– Нет, но убивает детей наверняка реальная женщина.

– А вы не подумали о том, как она узнаёт о том, что дети собираются вызвать Пиковую даму? – поинтересовалась я.

– Вот это странно… – протянул Тим.

– Я предлагаю провести собственное расследование! – вдруг сказала я.

– Ты в своём уме?! – возмутилась Мария. – Никакой Пиковой дамы не существует, и всё тут!

И подруга ушла в свой класс.

– Она обиделась? – не понял Тим.

– Не обращай внимания. Остынет, – ответила я.

Школьные дни шли своим чередом. Близился конец учебного года. Ничто не предвещало беды, пока однажды в коридоре я не увидела Тима с каким-то взрослым парнем лет двадцати с лишним, с рыжими волосами, который беседовал с нашим завучем.

– Кто это? – поинтересовалась Мария, внезапно выросшая у меня за спиной.

– Ш-ш-ш! – шикнула я на неё, выглядывая из-за угла.

– Это его отец?

– Какой отец! Ему и тридцати нет! – ответила я.

– А-а-а-а, – протянула Мария. – Может, брат…

– Он не говорил, что у него есть брат, – пробормотала я. – Странно.

Домой я шла одна. На минуту оглянулась в надежде увидеть Тима или Марию, но вместо них заметила лишь того самого парня в сером пальто нараспашку и синих джинсах. Если бы не рыжие волосы, он бы напомнил мне Тома Реддла из серии фильмов про Гарри Поттера. От этого мне стало немного не по себе, но я решила не обращать на него внимания. Я направлялась на занятия по испанскому. Парень усердно шёл за мной, заворачивая всякий раз туда же, куда и я. И взгляд его отнюдь не был дружелюбным. От страха я бросилась к станции «Кунцевская», где ходят электропоезда. Рыжеволосый побежал за мной. «Может, лучше остановиться и спросить, что ему надо?» – подумала я, но страх оказался сильнее, и я, проскочив с билетом турникеты, оказалась по другую сторону станции. Парень остался стоять за турникетами и злобно смотрел на меня. Его молчание пугало, словно он был вовсе не человеком. Я хотела узнать, что ему нужно, но что-то меня остановило…

Дверь открыл дворецкий мистер Хоткинс. Всегда серьёзный, невозмутимый и угрюмый. Слегка сгорбленный, с седыми волосами.

– Проходите, Эмили.

По слухам, он сменил фамилию, бежав из города, где на него навесили убийство своей семьи, но правда ли это, я не знала. Я вошла в огромный холл. Посреди него, перед лестницей, стояла какая-то статуя. Стены были увешаны картинами, которые мой учитель испанского языка рисовал сам. Помимо живописи и преподавания он, как я слышала, ещё и писал книги.

Бенджамин Руизо ожидал меня в своей комнате. Бородатый мужчина в возрасте, слегка в теле и с мудрым взглядом за стеклянными квадратами очков. Он носил строгий бежевый костюм и всегда – галстук. Бен сидел за рабочим столом и что-то писал. На стенах висели его картины, а в уголки пространства, которое не занимали произведения изобразительного искусства, были втиснуты шкафы с книгами. Заметив меня, он отложил листы с записями в сторону:

– Привет, Эмили! Рад, что ты пришла! Прости, но я не могу сегодня заниматься. Только задание дам, а дальше ты сама. Хорошо?

– Хорошо… – со вздохом ответила я.

Что-то его беспокоило. Обычно уроки проходили иначе. Он поручил письменно перевести сказку малоизвестного писателя.

Время от времени Бен что-то бормотал себе под нос, ходил по кабинету, словно что-то сочинял, затем садился за стол и бормотал снова.

Перевод был почти завершён, когда постучался мистер Хоткинс.

– К вам Эдуард, – сказал он и ушёл.

– Значит… Эмили, ты всё сделала?

– Почти…

– Отдыхай. Я тебя отпускаю.

Я собрала рюкзак и пошла к выходу следом за ним. Когда мы миновали холл и начали спускаться по ступенькам, я увидела карлика в тёмно-синем костюме с портфелем в руках. Этот уродливый старикашка без спросу брал со стола приготовленный для Бена сироп и командовал мистером Хоткинсом.

– Значит так, Бенджамин! – сказал он, доставая из портфеля какие-то документы. – Комиссия сообщает, что на месте твоего дома должны построить здание попечительского совета. Согласен ты принять это решение и выполнить его?

– Я не дам своего согласия, Эдуард. Здесь мой дом, и я не собираюсь никуда переезжать! А теперь извинись перед мистером Хоткинсом и положи мои часы на место! – резко сказал Бен.

– Ты трус. Ты не можешь… – карлик подыскивал слова, – …не можешь так говорить с членом комиссии! Сейчас же вылетишь отсюда как миленький!

– Да как ты смеешь! – заорал Бен. – Вон из моего дома!

– Ты не можешь меня отсюда вытолкнуть! – возмутился карлик.

Я вообще не понимала, что происходит, но мне это сильно не нравилось. Бенджамин очень хорошо относился ко мне. Никто не вправе выселять его из собственного дома! Он нажил своё жилище честным трудом – книгами, картинами и преподаванием языков. С какой стати ему съезжать только потому, что государству это удобно? Что-то здесь нечисто…

– Бенджамин, давайте посмотрим, что у этого уродца в бумагах, – шепнула я учителю на ухо.

– Ты уверена? – удивился тот.

– Сто процентов!

– Но если он действительно от властей…

– Вряд ли, – сказала я, злорадно ухмыльнувшись.

Мы начали спускаться по лестнице, приближаясь к карлику, как вдруг тот выставил на нас пистолет.

– Какого чёрта, Эдуард? – возмутился Бенджамин.

– А такого! Я не позволю соваться туда, куда вам соваться не стоит! Я не настолько глуп!

– Значит, на бумагах всё-таки не подпись местных властителей, и, возможно, вовсе не во властях дело, – догадался Руизо. – Если ты застрелишь нас здесь, у тебя будут проблемы.

– Не волнуйтесь, я не больно! – ответил карлик.

– Безумец… – пробормотала я.

– Раз… – карлик спустил курок. – Два… Три!

– Стой! – крикнула я, выставив руку вперёд, и пуля, вылетевшая из пистолета, замерла в паре сантиметров от ладони. Мистер Хоткинс стоял как вкопанный. Карлик не поверил своим глазам.

– Что… Что это такое, я же всё… проверял… – пробубнил он и начал ковыряться в пистолете, но, случайно нажав на курок, прострелил себе ногу и закричал.

Бенджамин подскочил к нему и выхватил из рук оружие, толкнув карлика на пол, а я отняла бумаги.

– Но… Здесь ничего нет… – удивилась я, просмотрев документы. – Они совершенно белые!

Бен удивился.

– Что это за спектакль, Эдуард? – грозно спросил он карлика.

– Не твоего ума дело, Бенджамин! – пропищал карлик, держась за повреждённую ногу.

– Эдуард, я думал, ты действительно хотел обговорить со мной вопросы недвижимости, а ты собирался пристрелить меня здесь, не дождавшись подписи, которую даже некуда ставить!