– Да какая разница? Хочешь назвать меня слабаком? Ну так мне плевать, – хмыкнул Ротлиг. – Но тогда ты такой же! Или хочешь сказать, что ты постоянно бываешь на грани? Да ни за что в жизни не поверю! Такой эгоист, как ты, неспособен подвергать свою жизнь постоянному риску! Поэтому твои слова просто смешны! Ты смешон!

Уставившись на дверь тюремной камеры, Заклинатель стал ждать ответа, однако Глефус молчал. Больше минуты царила тишина.

– Быть слабаком не стыдно… – вдруг раздался из-за двери усталый голос, а также тяжёлое прерывистое дыхание. – Но ты не слабак… И не воин… Ты… трус.

– Я… я трус? Я не воин?.. – пробормотал возмущённый Ротлиг, после чего нахмурился. – Что это вообще за бред? Гордыня совсем тебя ослепила? А кто тогда ты? Считаешь себя настоящим воином? И что же им тебя делает?

– Поступки… Я покажу разницу между нами…

– Что… – начал было Заклинатель, но его внезапно заставил прерваться мощный удар по дверям тюремной камеры. Однако удивление Ротлига быстро сменилось презрением. Он рассмеялся. – Эти двери даже тебе не выломать! А теперь корчись в муках из-за отдачи.

Направившись вперёд, он решил понаблюдать за тем, как массив тюремной камеры наказывает Глефуса. Сделав несколько шагов, Ротлиг уже собирался было открыть специальное окошко, как вдруг на дверь обрушился новый удар. Ещё более мощный, чем первый.

На этот раз преграда не выдержала. Дверь вырвало и отбросило вперёд с огромной скоростью. А поскольку она и так весила несколько тон, то под ускорением представляла опасность даже для Заклинателей.

Ротлига моментально сбило с ног, а затем впечатало в стену. Многие кости в его теле оказались переломаны. Выплюнув кровь, он попытался сфокусировать затуманенный взгляд. В конце концов у него это вышло.

В проходе стоял двухметровый мускулистый великан с бронзовой кожей и короткими чёрными волосами. Кроме простых штанов, никакой одежды на нём больше не было. Глефус тяжело дышал. Его руки были окровавлены, а тело покрыто жуткими ожогами. На шее недоставало широкой полосы кожи.

«Безумие…» – не мог поверить своим глазам Ротлиг, глядя на две половинки ошейника, что находились в ладонях Глефуса.

Всем было известно, что Элементалистов и более сильных мастеров уже нельзя подавить полностью, как Заклинателей и смертных. Они слишком сильны духовно, и поэтому даже в ошейниках Императорского ранга могут использовать хотя бы часть энергии и законов.

Поэтому для таких воинов создавались специальные подавители, которые карали своих жертв невероятными мучениями при любой попытке использовать силы или снять артефакт. А раз подавить эту боль не позволял сам ошейник, то обычно считалось, что только Священные Лорды имеют шанс снять его самостоятельно. Якобы только у них хватит духа вытерпеть такое и не лишиться сознания. Плюс артефакты сами по себе являлись очень прочными предметами, поэтому сил для их разрушения требовалось немало. Не всякий даже пиковый Элементалист мог обладать ими.

Глефус приблизился к Ротлигу, а затем схватил его за волосы и приподнял голову, позволив Заклинателю увидеть свои глаза. Руки великана были сломаны ещё когда он молча ломал ошейник, терпя при этом дикие муки, однако это не мешало ему использовать их при помощи покрова, что выступал в роли экзоскелета.

– Поступки… желание покорять вершины и готовность рисковать. Это делает меня воином, – произнёс Глефус. – А у тебя нет этого. Нет решимости. Вот почему ты трус.

Отпустив волосы Ротлига, он позволил его голове удариться о пол. После того как дверь смела Заклинателя и вбила его в стену, он теперь едва мог находиться в сознании. Пройдёт меньше минуты, прежде чем он в конце концов потеряет его. Глефус понимал это, так что спокойно оставил Ротлига.

Кланы в Республике Титран отличались от тех, что были распространены в остальной Ойкумене. Если обычно кланом называли крайне могущественную семью, разросшуюся на десятки ветвей и обладающую могуществом целой нации, то у великанов это было лишь объединение сильных семей аристократов, не связанных кровно.

Клан Но’Ритм, второй по могуществу в стране, состоял из девяти семей. И хотя обычно управлять им должен совет Патриархов, в действительности последнюю сотню тысяч лет большая часть власти была в руках именно семьи Сантос. Благодаря крови первопредка они обладали большей плодовитостью и врождённым талантом, что и позволяло им серьёзно превосходить остальных.

Однако, естественно, что такое положение дел много кого не устраивало, так что враги у семьи Сантос были как внутри клана, так и за его пределами. Вот почему, когда Глефус с дедушкой вернулся со своего путешествия, то обнаружил маму уже мёртвой, а отца покалеченным. Неизвестные воины напали на его родителей во время очередной дипломатической поездки, что и привело к таким результатам. Случившееся сильно ударило как по самой семье, так и по маленькому Глефусу.

Священный Лорд девятого уровня, который имел хоть и призрачные, но всё же реальные шансы стать Небесным Монархом, оказался инвалидом. В итоге огромное множество ресурсов семьи начало уходить на лечение отца Глефуса, пока в то же время их положение в клане ухудшалось. Ибо калека Патриарх – это пятно позора. Это снижение авторитета, влияния и что самое главное – боевой мощи рода.

К счастью, в те времена семья Сантос всё равно была слишком сильна, чтобы другие семьи клана Но’Ритм попытались лишить её власти.

Так шли годы. Десятилетия. В сорок один Глефус прорвался на пик ступени Заклинателя, тем самым вновь поразив всех своим талантом. Вот только мало кто обращал внимание на то, насколько усердно он тренируется и как часто подвергает свою жизнь опасности ради прогресса. Впрочем, самому великану тоже было плевать на других. Он старался ради себя, желая стать как минимум Небесным Монархом, чего так и не смогли добиться его отец с дедом. Ведь тысячи лет назад один такой уже был в их семье, что и привело её к доминирующему положению в клане Но’Ритм и вообще во всей республике. Потом, конечно, тот Небесный Монарх покинул Никрим на старости лет и больше не возвращался, но наследие осталось.

Продолжая прогрессировать, Глефус старался ни на что не обращать внимания, однако тот день он проигнорировать не мог. Ведь это был день, когда скончался отец.

До этого даже наилучшие лекари разводили руками, не понимая, как та старая рана даёт такие осложнения. Но когда провели вскрытие, то всё сразу стало понятно. Каждый день в течение года, пока болел глава семьи, ему приносил лекарство именно Глефус. Поскольку именно он проводил больше всего времени с дедом Катисом, который и являлся лекарем Патриарха. Вот только это было отнюдь не лекарство. Это был яд, который медленно убивал могущественного Священного Лорда.

Именно поэтому дедушка Глефуса и был якобы казнён, взяв всю вину на себя. Что же касалось самого парня, то хоть его прямая вина и не была доказана, его всё равно изгнали с родины, запретив когда-либо возвращаться в Алран, поскольку стали считать основным заинтересованным в убийстве лицом. Всё же именно он был наследником.

Естественно, сам Глефус абсолютно не верил, что его дед действительно убил собственного сына. Это была подстава, которую Катис почему-то не развеял банальной системной клятвой. Этого его внук никак не мог понять…

Сейчас же Глефус собирался встретиться с братом. Он не желал дожидаться суда в крошечной тюремной камере, потому что ему было что сказать. И даже превосходящая сила воинов семьи не могла помешать этому.

В прошлом он уже не раз здесь бывал, поэтому прекрасно помнил, где выход из подземелья. Продвигаясь наверх, Глефус встретил с десяток Заклинателей и нескольких начальных Элементалистов. Однако никто из них остановить его не смог.

В конце концов он добрался до крупной комнаты, где должна располагаться основная часть стражи подземелья. Однако, кроме двадцати Заклинателей и дюжины Элементалистов, здесь он встретил ещё шестерых Священных Лордов, среди которых двое были на конечной стадии, один на срединной, а оставшиеся трое на начальной. Все они являлись старейшинами. По центру же этого миниатюрного войска стоял не кто иной, как его брат Карт – нынешний Патриарх.