Я смотрю на девушку за соседним столом. Йосси замечает это и оглядывается на нее, будто это мешает ему говорить.

– Что такое? – спрашивает он. Я растерянно пожимаю плечами. – Что? Она тебе нравится? А? Хочешь познакомиться с ней?

Я возмущенно развожу руками. Он отвечает:

– ЭЙ! Ты не в кино, чтобы смотреть на жизнь со стороны. Понимаешь? Это не зрительный зал. Ты не в кино, ТЫ – КИНО.

Я слушаю поэта Дмитрия Воденникова, стихи которого понимаю и люблю. Он читает – я смотрю на него. Он заканчивает, спускается в полный зал и идет ко мне. Он присаживается на корточки рядом, говорит:

– Спасибо. Вы смотрели и кивали. Я читал и думал: вы понимаете всё, что я хочу сказать, хотя вы, может быть, просто так кивали.

При перемещении по вечеринкам случайно оказываюсь в машине телеведущей Маши Макеевой, которую давно знаю (я ее – да, а она меня – нет). На светофоре спрашиваю:

– Ты счастлива?

Она поднимает брови, с минуту молчит – и рассказывает. Я поднимаю брови. Потом она говорит:

– Спасибо, что ты спросила.

Каждый раз, когда мимо проходит красивый мужчина, мой друг гей крепко вцепляется в меня, будто мы только что поженились. Я говорю:

– Слушай! А как он узнает, что он интересен тебе или мне, если снаружи мы выглядим как счастливая семья?

Мы смеемся.

В кафе, где я завтракаю каждое утро, входит человек. Я смотрю на него, и всё остальное – стены, столы, город, в который я вернулась через столько лет, люди, вся эта осень, – всё становится обстоятельствами, фоном. Я беру салфетку и ручку. Я пишу: «Вы единственный интересный мне мужчина в этом городе. Делайте с этой информацией всё, что хотите».

Йосси спрашивает:

– Ты знала? В образовательной системе Дании 13 баллов, а не 10,5 – нормально, 8 – высокий балл, 10 – отличный. Но 13… 13 – это если ты удивил школу. Ты – тринадцать. ●●●

Вчера впервые за время общения пришла к Йосси вечером. Встретил меня в лосинах и майке со звездочками, готовил ужин.

Сказал: «Добро пожаловать домой!» Сукин сын, а?)

Мы увидели друг друга обнаженными, когда были уже хорошо знакомы. Я готовилась к этой встрече (своего тела и этого мужчины). Юра сильно старше меня, я знаю его много лет, но голый человек – это всегда «знакомиться заново».

Я не знала, куда всю себя деть, куда положить руки, как сесть или встать. Но скоро мне передалась его какая-то бытовая, повседневная уверенность.

Он рассматривал меня внимательно, изучал, поворачивал, улыбался, кивал, глядя мне в глаза, потом заметил шрам у меня на животе. Он погладил его. Я бросила как будто бы легкомысленно, мол, «валяй» или «жги»:

– Ну давай, спрашивай.

Мой партнер отрицательно помотал головой. Я удивилась.

– Это не мое дело, – спокойно ответил он. – Расскажешь сама, если захочешь.

Я чуть не заплакала. Правда, я чуть не заплакала. Это был нормальный поступок, просто фраза, но это тронуло меня по-настоящему.

Я очень оценила тогда и продолжаю ценить сейчас в партнере уважение к приватности. Я уважаю тебя, а ты меня, и мы думаем о чувствах друг друга – внутри этого правила мы совершенно раскованны и свободны.

– А это еще что такое? – спросил однажды уже другой человек, зажимая мои «бока» своими пальцами.

Это была претензия к «жирку». Я не ожидала, честно говоря, вот такой постановки вопроса (ну, то есть я никогда не скрывала свою фигуру, мои рельефы заметны) и стала объясняться:

– Извини, это не то чтобы я сейчас не в форме, это в принципе – мои формы.

– Это надо будет привести в порядок, – строго сказал он, (наверно) желая мне лучшего, но я ответила, постукивая пальцем по его голове:

– И это. ●●●

Ты помнишь свое первое свидание? Он был в черном пальто с приподнятым воротником. Волевой подбородок. Маршрутка резво мчала нас по заснеженной трассе.

Он улыбнулся одними глазами c прищуром и передал мне мандарин. Я сказала спасибо и почистила мандарин. На всю маршрутку запахло Новым годом, а значит – праздником, счастьем, исполнением желаний. «Судьба», – подумала я.

Я была в шубе, потому что зимой там, где я росла, все старшеклассницы ходят в шубах, и с ребенком. Потому что там, где я росла, у всех есть братья и сестры.

Шуба на мне была длинная – коричневый мутон, мне ее недавно купили. Ребенку со мной было 12 (мы с кузеном Альбертом часто ездили вместе в деревню).

Я училась в 10-м классе. Наверно, в шубе и с ребенком я выглядела старше своих шестнадцати – неудивительно, что Руслан принял меня за взрослую девушку.

По всему было ясно, что сам Руслан в школу давно не ходит и, может быть, даже не ходит уже в институт. Чтобы расположить его, я решительно накинула себе несколько лет (шесть).

Ведь ну кто пригласит школьницу в ресторан? Тогда еще я не успела подумать о том, кто отпустит школьницу в ресторан. Оо, только не папа.

Я умоляла: «Мамочка, ну пожалуйста! Он такой красивый… Мы поженимся!» Мама смотрела в будущее.

– Ох, у тебя этих свиданий еще столько будет!

– Ну мам, – отвечала я.

Я думала правда, что так это работает: сейчас мы с этим классным парнем в черном пальто идем в ресторан, там едим, затем целуемся на морозе и потом, если нам всё нравится, то женимся. Я до сих пор, чего таить, как-то так себе это и представляю.

Но тогда я собиралась на свое первое свидание в жизни. Я надела самое красивое синее платье, которое сшила мне соседка сверху Эльвира. Уложила волосы плойкой. Надела неудобный бюстгальтер с чашечками, который у меня уже был, но нужды в нем пока особенной не было. Я накрасилась.

Мне казалось, я выглядела потрясающе.

Был конец 1990-х, Руслан работал в службе безопасности. Место было выбрано (им) такое – Дом татарской кулинарии. Сейчас я понимаю логику: он жил в соседнем доме. До этого я по-другому представляла себе рестораны (неизвестно, кстати, откуда).

Манты с бараниной помню на вкус до сих пор. Вкус первого свидания.

Как я и мечтала, мы поцеловались на морозе. Шел снег, Руслан курил, воротник черного пальто был приподнят.

Мы почти стали уже встречаться. Но вмешалась мама.

Она увидела Руслана с балкона и сказала:

– Дорогая. Мне показалось, что он – взрослый мужчина. Сколько ему лет?

– Я не знаю.

– Тебе нужно сказать ему, сколько тебе.

– Это обязательно? – сомневалась я.

– Обязательно, – не сомневалась мама.

Я не спешила с правдой. Честно говоря, я боялась, что он бросит меня. Я решила, что не буду форсировать события, но всё произошло довольно скоро.

Уже у него дома Руслан спросил меня, сколько мне лет на самом деле.

Я ответила.

Он обнял меня очень крепко, глубоко вздохнул и сказал: «Кино досмотрим и домой отведу». Я отказывалась уходить. После продолжительного (первого в моей личной жизни, тогда совсем неумелого) скандала он сказал, что ему нужна женщина, а я – ребенок.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».