Я люблю Фрэнка Синатру. (Поет.) Да, спасибо, у меня идеальный слух.

Поддержка очень важна. На партнера нужно всегда опираться. Двое – это двое, ты понимаешь? Во всем всегда всё проходим вместе.

– Почему вы расстались с бывшей женой, Йони?

– Она не родила мне детей. ●●●

Из интервью ZIMA magazine (сентябрь, 2017):

«Я пошла на свидание с мусульманином потому, что я – татарка, и думала: где-то во мне наверняка есть глубинная предрасположенность быть в супертрадиционной семье (я не имею в виду, что все мусульмане в этом смысле консервативны, но многие). Йони как раз искал себе жену, которая будет ему готовить, рожать, содержать дом в чистоте. «Если у тебя останется время на образование, работу и друзей, я не против. Если нет – извини», – говорил он.

Подход, конечно, своеобразный, но я всё время чувствовала огромное давление. У меня плечи болели, мне физически хотелось выправиться, вырваться из этого состояния. Я решила прекратить общение и написала ему об этом. Он требовал, чтобы я сказала это ему в глаза. На отказ встретиться он ответил угрозами. В этот момент я поняла, что разница культур зашла слишком далеко.

– Не было страшно?

– Было. Вообще, страшно было каждый раз».●●●

Через выбитое заднее боковое стекло я вижу веревку, лопату и еще какие-то инструменты на полу его автомобиля. «Садись в машину», – говорит он.

Я думаю: так же выглядела тачка первого парня, убитого Эйлин Уорнос – одной из немногих в истории женщин – серийных маньяков.

Большая машина (микроавтобус) стоит на пустой парковке. Ночь.

– Садись, – повторяет Даниэль.

На улице никого. Он встал так далеко от ресторана, мы петляли пятнадцать минут. Платил наличными, данных его карты в ресторане нет.

– Необычная машина.

– Рабочая, – отвечает он.

Я хочу спросить, зачем врачу такая рабочая машина, но не делаю этого. Он не улыбается. Я думаю: если я толкну его в грудь, он упадет или нет? Я не делаю этого.

Я поднимаюсь на высокую ступеньку минивена: пассажирское сиденье чистое. Я думаю: нужно отправить Вовке его фото и ссылку на профайл (я фотографирую всех людей через 10 минут с момента встречи). Я не делаю этого. Он закрывает за мной дверь.

Даниэль высокий и жилистый, вьющиеся волосы стянуты на затылке в тугой пучок. Он одет в мятую белую рубашку, светлые брюки и кеды. Кеды как кеды, часы как часы. Ничего, что может сообщить о нем что-нибудь. Он выглядит старше указанных в профайле 44 – его выдает шея.

– Заедем кое-куда, – говорит он.

Я пытаюсь пристегнуть ремень. Я думаю: если ты никогда не пойдешь в лес, там с тобой ничего не случится. Это из «Бегущей с волками», я однажды выносила эту цитату на главную страницу газеты «Маяк». Я говорю:

– Люди в Фейсбуке иногда пишут мне плохие вещи.

– Что именно?

– Разное. Чаще всего, что я идиотка и шлюха, – отвечаю я.

Он поворачивается и смотрит, не улыбается. Он говорит:

– Люди убили Иисуса. А ты хочешь, чтобы они писали тебе хорошие комментарии.

Позже / В порту

Высокие скелеты лодочной станции – абсолютно голые. Это величественная, страшная, невероятно красивая конструкция. Дует ветер.

– Тут был пожар?

– Нет, это сделало море.

Он входит в большой ангар. Я иду за ним. По обе его стороны изнутри из фанеры, металлических листов, старых деревянных дверей и прочего хлама сооружены коробки-жилища. На полу лежат сети, бутылки, всякий стафф.

Я была в этом порту тысячу раз, но никогда сюда не входила. Мы проходим его насквозь. На пластиковых стульях сидят мужчины, они смотрят на нас, мы – на них. Это рыбаки, тут их дом. Даниэль продолжает идти, я иду за ним. Мы выходим из ангара в порт. Пахнет морем, горят фонари, играет музыка, в воде отдыхают лодки. В баре танцует мексиканка и поют мексиканцы. Даниэль приносит пиво. Мы чокаемся. Я думаю: мне впервые весело на свидании, мне по-настоящему весело.

До этого / В ресторане

«Когда двое встретились – с этого момента начинается их путь к тому, чтобы стать одним целым, и всё, что они делают, – устранение препятствий на этом пути. Ты пишешь про отношения? Прочитай Рамаяну». Я гуглю Рамаяну. Она состоит из 24 000 стихов, в четыре раза длиннее Илиады. Я думаю: нет.

Позже / В машине

– Так вышло, что у меня всё еще нет прав, хотя я очень люблю вести машину – может быть, больше всего на свете, – говорю я. Он смотрит на меня, он не улыбается.

– Это многое сообщает обо мне, а? – спрашиваю я и сама удивляюсь. – Может быть, так же, как я сильно люблю людей, но странным, непонятным образом – я одна.

Даниэль съезжает на обочину, останавливает машину и говорит:

– Пересаживайся. Дальше ты поведешь.

Он выходит из машины.

Если ты никогда не пойдешь в лес, там с тобой ничего не случится и твоя жизнь так и не начнется, думаю я – и пересаживаюсь за руль. ●●●

Йосси входит, и женщины в кафе перестают жевать: останавливаются разговоры, замирает занесенная над тарелкой рука, будто кто-то нажал на паузу. Вы знаете таких мужчин.

На Йосси смотрят все. Ему 55. Загорелое лицо его изрезано красивыми морщинами двух типов – от смеха и гнева; мне нравится это.

Он идет и заговаривает с каждым, с кем встречается взглядом, как если бы шел мимо фан-зоны и проводил рукой по вытянутым ладоням.

Входит официантка, Йосси – ей:

– Эй, вы знаете что? Она тут пишет книгу (показывает на меня). Прямо сейчас! В вашем заведении! А?! Что вы думаете об этом?

И уже мне:

– А о чем? Круто. А какой я по счету? 64-й?! Хорошее число. Знаешь, однажды я собрал на вечеринку 40 человек – на улице. Просто шел домой и приглашал людей. Разные люди – сумасшедшие и вполне нормальные. Один приехал из Копенгагена на велосипеде – он так сказал. Два месяца ехал и сразу ко мне на вечеринку, удачно, а?

Входит друг Йосси, Йосси – ему:

– Что ты о ней думаешь? – кивает на официантку. – Исторический факультет или социальная работа?

Ей:

– Чему вы учились, дорогая?

Она (смущенно):

– Социальная работа.

Он – мне:

– А, love? Я говорил!

Йосси – дизайнер по свету, он проектирует освещение. Например, для королевы Дании, музея современного искусства, ресторана, площади. Иногда он читает лекции.

Позже. Бармен (озадаченно):

– Йосси, ты вчера написал в Фейсбуке, что маяк в нашем порту подсветили, «как будто он дискотека». Я не понял, это критика или комплимент? (Йосси активирует морщины номер два.)

Позже.

– Она была голая! Абсолютно. Утром я выгуливал чужих собак на пляже и увидел ее. Она разделась и шла купаться. Я чуть не ослеп. Я крикнул ей:

«Эй! Куда ты? Ты же абсолютно голая!»

Она ответила: