— М-мать его!
Случившееся ошеломило стража порядка. Вместо дальнейшей погони он плюхнулся прямо на насыпь и начал неистово махать пистолетом с воплями, что беглец вооружен и отстреливается.
Это дало Рогову некоторый выигрыш во времени. К тому же, преследователи поубавили прыти и стали теперь действовать намного осмотрительнее.
Оказавшись в толпе, Виктор попробовал заставить себя не спешить. Следовало за первым же поворотом смешаться с прохожими, зайти в любой из многочисленных магазинчиков, полистать какие-нибудь книжки на лотках…
Рассудок предписывал не суетиться, но тело… тело не слушалось, поэтому Виктор продолжал бежать, привлекая к себе внимание окружающих и выбиваясь из сил.
Пресловутое «второе дыхание» не приходило. Каждый новый шаг становился втрое тяжелее предыдущего, ноги налились свинцом, в боку закололо — а перед глазами давно уже копошились огненные круги.
К тому же, предательская одышка стиснула горло хрипом заядлого курильщика. Мысли смешались, переплелись, и теперь уже Рогов почти не соображал и не помнил, куда он бежит и зачем.
Выскочив на очередной перекресток, Виктор метнулся влево и чуть не угодил под колеса мусоровоза.
Огромный грузовик с трудом затормозил, и из кабины его высунулся водитель:
— Ты чего, мудак, делаешь?
Этим вопросом шофер, конечно, не ограничился, но Рогов не стал выслушивать, как именно его ещё обласкают. Споткнувшись, он не удержал равновесия, упал, перекатился через спину и замер неподалеку от задних колес.
Осатанело повел глазами вокруг — в поисках укрытия.
К тому моменту, когда взгляд Виктора уперся в вонючий контейнер мусоровоза, машина ещё не тронулась с места. Рогов вскочил на ноги и бросился к ней, чтобы вцепиться в грязный, покрытый мерзкой слизью борт, но…
Ему оставалось дотянуться всего несколько сантиметров, когда светофор на перекрестке подмигнул водителю зеленым разрешительным сигналом. Мусоровоз взревел, дернулся, набрал скорость — и все вокруг окутало черное облако выхлопных газов.
— Ох, твою мать! — От обиды и бессилия из глаз Виктора брызнули слезы. Он готов был уже завыть в голос или просто-напросто усесться на дороге в ожидании своей участи.
— Вы меня?
Голос принадлежал высокой, стройной девушке в потертых джинсах. Одной рукой она придерживала тяжелую, с кодовым замком, металлическую дверь ближайшей парадной. Другая рука в нерешительности теребила ремень дорожной сумки.
— Помогите. Пожалуйста…
— Идите сюда. Не бойтесь, — вид у девушки был очень усталый. Длинные русые волосы не расчесаны, ногти без маникюра… — Ну же, скорее!
Рогов последним усилием воли заставил себя преодолеть расстояние до парадной и метнулся в спасительный полумрак:
— Спасибо!
Буквально в ту же секунду на перекресток выскочило двое запыхавшихся милиционеров:
— Не видели? Не пробегал тут?
— Кто? — Удивилась девушка.
— Парень. Черный такой…
— На кавказца похож! Не пробегал?
— Ой, да, конечно!
— Сука, — не веря собственным ушам выдохнул Рогов и на карачках пополз вверх по лестнице. — Вот ведь гадина…
— Где? Куда побежал?
— Куда? — Один из преследователей, судя по звуку, забил в «макаров» новую обойму.
— Здесь он, — скрипнула дверью парадной девушка. — Я вам тут его уже арестовала.
Милиционер разочарованно выругался, потом добавил:
— Слушай, милая… Нам ведь не до блядских твоих шуточек!
— Да нет, я правду говорю, — обиделась девушка. — Здесь он!
— Дура. Дать бы тебе в дыню…
— Жаль, времени нет, — поддержал напарника тот, что постарше. Затем распорядился:
— Давай-ка быстро, на рацию! Доложись.
— Понял, командир. Есть!
Когда тротуар опять опустел, доносчица вздохнула и пожала плечиками:
— У-у, сам дурак тупой…
Рогова она обнаружила не сразу.
Видать, нервы у беглеца здорово сдали: прикрыв глаза, Виктор сидел на пыльном, загаженном кошками и жильцами бетонном полу и никак не отреагировал на приближение девушки.
Полы его куртки разошлись в стороны. Слева, на боку, сквозь разорванную рубашку сочилась кровь.
— Ой, Господи, что же это! — Девушка попыталась подхватить Рогова, прислонившегося спиной к бачку для пищевых отходов. — Тяжелый какой…
Хорошо, что Виктору самому удалось подняться аж на третий этаж — снизу девушка вряд ли дотащила бы его до своей квартиры.
… Первое, что увидел Рогов, придя в себя — это обои на высоченных, три с лишним метра, стенах. Рисунок на обоях выцвел, поблек, но все равно создавал атмосферу домашнего уюта и благополучия.
— Раньше здесь коммуналка была, семикомнатная… Но недавно соседи напротив большую часть откупили, перегородились стеной. Так что, мне повезло.
— А почему тебе только? Живешь одна, что ли? — Поинтересовался Виктор, вслушиваясь в мирное гудение газовых горелок на кухне.
— Теперь — да, — ответила хозяйка и переменила тему:
— На работе устала ужасно… Сейчас кофе сварю тебе — и спать завалюсь. Не против?
Гость помотал головой. Потом, чуть помешкав, спросил:
— А почему ты меня сдала?
Вопрос был задан в упор, как выстрел. Девушка смутилась, но все же ответила:
— Знаешь… Я подумала, что ты чечен какой-нибудь. Или армянин.
— Ну и что?
— Гады они. Поезда взрывают, и вообще…
— О, — хмыкнул Рогов, — какой похвальный патриотизм!
— Да при чем тут… Слышал, в семьдесят седьмом году взрыв на Московском метрополитене устроили? Помнишь?
— Нет, — честно признался Виктор.
— У меня тогда братишка погиб. Десять лет ему было… У бабушки гостил.
— Извини. Извини, пожалуйста.
— За что? — Собеседница дернула плечиком. — Не ты же взрывал.
— Нет, — Виктор смущенно огляделся:
— Не удобно… Может, я пойду?
— Перестань. Ночь уже, ментов полно кругом. Здесь такой район…
— Да уж, точно.
Ко всему прочему, было ясно, что и пойти-то гостю сейчас некуда.
— Болит?
Рогов торопливо убрал руку от наложенной на рану повязки:
— Нормально. Даже не помню, когда… Наверное, об проволоку какую-нибудь задел.
— Врешь. Врешь ты все про проволоку. — Хозяйка протянула Виктору чашку кофе. — Это, наверное, они тебя?
— Нет, что ты… От пули след совсем не такой. Слава Богу, до того, чтоб попасть дело не дошло! А то бы…
Он запнулся на полуслове, пытаясь закончить мысль.
— А то бы ты здесь не сидел, верно? — Почувствовала затруднение собеседника хозяйка.
— Скорее всего, — печально согласился тот.
Попробовав и похвалив обжигающе-черную, ароматную жидкость, он продолжил:
— Знаешь, до сих пор трясет, не могу в себя прийти. По мне стреляли сегодня, запросто убить могли… Страшно было — до усрачки!
— Только не рассказывай, чем это ты так провинился, — попросила девушка. — Знать ничего не хочу.
— Хорошо. Не буду.
Как-то незаметно перевалило заполночь. Чистое, без единого облачка иссиня-черное небо заглянуло в комнату узорами созвездий через незанавешенное окно.
Город нехотя засыпал…
— Извини, — развела руками хозяйка. — Кровать у меня одна.
Потом, смешавшись, добавила:
— И комната тоже.
Виктор почему-то побоялся встретиться с девушкой взглядом.
— Вторая заперта… Она принадлежит моему бывшему мужу.
— А… где же?
— Он здесь не живет. И, надеюсь, больше вообще не появится.
— Неловко… В общем, я могу и на кухне.
— Как хочешь. Но можешь и вместе со мной лечь. Если, конечно, не брезгуешь.
— Ой, ну что ты!
— Только пожалуйста… Не надо, хорошо?
— Чего не надо? — Окончательно запутался Виктор.
… Щелкнув выключателем он сладко, до хруста в суставах, потянулся и нырнул под одеяло рядом с хозяйкой:
— Спокойной ночи!
— Не обижайся, ладно?
— Пустое.
— Нет, правда. Я же не знаю… Может, ты маньяк какой?
— Может, — вздохнул Рогов, прикрыл глаза и задумался.
Не спалось… Тревога минувшего дня и сейчас порождала под сердцем гнетущую, холодную пустоту.
