Литмир - Электронная Библиотека
A
A

И Тэрайя как была, на четвереньках, поползла к границе, отделяющей мир живых от мира предков. Малыш должен получить свой шанс, ведь не зря сегодня ночь смены сезонов – одна из четырёх ночей в году, когда живым можно попасть в Долину мёртвых предков, в эти ночи духи предков выбирают себе подопечных. Может, удастся не только родить младенца, но и помочь выбрать ему духа-покровителя, ведь новорожденный ещё совсем неразумен, а это – самый главный выбор в жизни.

Какой же сладостной может быть тишина. Тишина и туман. Всё так, как и должно быть. Не воет ветер, не хлещут холодные струи дождя. Не скрипят деревья. И птицы не поют, и волчьего воя ждать не стоит. Здесь нет звуков, если не считать жалобный стон, непроизвольно вырвавшийся из груди. Стон не страха, но боли. Ведь как только Тэрайя приняла решение, страх ушёл. Да, ушёл. А боль осталась. Мало того, она нарастала. И пусть малышу ещё рано появляться, но ничего не поделать. Знать, его срок пришёл. Нужно скинуть плащ и лечь на него. Здесь, в безвременье, всегда одинаково: тепло и тихо. Хорошо. Осталось совсем немного. Как же больно!

Тени. Они только кажутся Тэрайе, или духи предков пришли, чтобы встретить нового подопечного? Одна из теней наиболее плотная. Почему же так затуманен взор? Кто это? Дух или один из соискателей? Огромный. А в долину приходят совсем юные претенденты на обретение покровителя, дети. Ведь чем кандидат моложе, тем легче происходит процесс слияния. Правда, чем он старше, тем осознанней его выбор. Вот и приходится выбирать: попасть сюда как можно раньше и принять первого попавшегося духа. Принять легко и безболезненно. Или прийти в сознательном возрасте и выбрать духа-покровителя самому. Но тогда не обойтись без борьбы, которая может закончиться весьма трагически. Сильный дух не снизойдёт к тому, кого сочтёт слабым или недостойным.

– Помогите! – сквозь стоны выдавила Тэрайя. – Кто бы вы ни были, помогите моему малышу, заклинаю вас!

Очередной спазм совсем лишил разума и воли. И уже не важно, что то огромное, совсем не похожее ни на человека, ни на бесплотного духа, раздвигает её ноги, помогает согнуть в коленях и дотрагивается до горящего от боли живота твёрдой рукой, стараясь не поранить нежную кожу огромными когтями.

Вдох-крик. Вдох-крик. Ещё раз. Силы уже на исходе. Вернее, их совсем не осталось. Только ради малыша. Ещё раз: вдох-крик. И последний раз.

Крики матери сменились жалобным плачем младенца. Как же стало пусто. Пусто и легко. Так легко, что можно подняться над этим истерзанным болью телом, рассмотреть прояснившимся взором то, что ещё совсем недавно было её темницей, бросить взгляд на окровавленный комочек в огромных когтистых лапах и унестись ввысь, на поиски души того, кто в прошедшей жизни был её мужем.

Можно лететь, но освобождённый дух задержался. Материальные привязки к миру людей почти разорвались, но их хватило на то, чтобы сказать несколько слов:

– Демон. Я знаю, ты – настоящий живой демон. Не знаю, откуда ты здесь взялся, но ты в ответе за моего ребёнка! Мою Клэрисс, – и душа Тэрайи навсегда покинула бренное тело, впрочем, успев пропороть ногтями его запястье и выпустить несколько капель демонической крови, навсегда закрепляя последние слова умирающей.

– Совсем обнаглели эти люди.

***

– Тьёр Лессинг, тьёр Лессинг! Здесь младенец! Девочка, – совсем молоденькая девушка, скорее, даже девочка, вышла из-за грани, отделяющей Долину мёртвых предков от мира живых. В руках она держала слабо попискивающий комочек, завёрнутый в какие-то тряпки, очень похожие на нижнюю юбку.

– Какой ещё младенец, Ринга?! Уж тебе ли не знать, что не было в вашей группе никаких младенцев. Морок это, не трогай! Оставь его предкам!

– Но, тьёр Лессинг… Я уже вышла, а он не развеялся, – названная Рингой с растерянностью и опаской смотрела на свою ношу. – Плачет, – жалобно добавила она.

– Сам слышу, – в голосе сопровождающего слышалось явное недовольство. – Показывай, что ты там нашла! Хм, действительно младенец. Женского полу, – глубокомысленно добавил он, внимательно рассмотрев столь необычную находку. Потом взглянул на собеседницу и не то укоризненно, не то обречённощ произнёс: – Что же ты наделала, Ринга.

– Что? – серые глаза испуганно глянули на наставника.

– Долгие семь лет в вас вдалбливали правила посещения Долины мёртвых предков. Ты забыла закон двенадцати?

Одной рукой девчушка прижала попискивающего младенца к груди, а другую испуганно поднесла ко рту:

– «Сколько бы соискателей не зашло в Долину, выйдут только двенадцать», – испуганно процитировала она.

– Да, Ринга, да, – почти прокричал тьёр. – Вас, как и принято, зашло тринадцать. Ты понимаешь, что это значит? Я тебе поясню: это значит, что духи сегодня ночью взяли две жертвы. Вместо этого младенца взяли кого-то ещё из вашей группы!

Что же здесь было непонятного. Группы соискателей на обретение духа-покровителя из такого расчёта и составлялись. Один из тех, кто отправлялся в Долину мёртвых предков, должен был остаться там. Тринадцать детей, один из которых был обречён. Подразумевалось, что таковым, не смогшим принять благость покровительства предка, может оказаться каждый из тринадцати, но, как правило, им становился самый слабый. А вот составить группу так, чтобы самый слабый был определён заранее, было уже в возможностях тьёров-наставников.

В группе, ушедшей вчера в Долину, таковой тоже имелся. Вернее, их было даже несколько. Но, кроме того, среди тринадцати ушедших был и княжеский сын – двенадцатилетний княжич Осгин. Дети Высоких родов достаточно поздно проходили ритуал принятия духа предка, и тому была своя причина. Пройти они должны были вполне осознанно, чтобы вполне осознанно выбрать того, кто будет оказывать покровительство всю оставшуюся жизнь. До этого времени высокородные отпрыски изучали законы и правила нахождения в Долине мёртвых предков и, самое главное, запоминали ауры ушедших за Грань, чтобы, встретив там, знать, кого выбрать. Выбрать и убедить стать покровителем. Чем сильнее был предок при жизни, тем существеннее было оказываемое им покровительство, но тем и сложнее было убедить его это сделать. Соответственно, чем младше был просящий покровительства ребёнок, тем меньше он имел умений и возможностей выбрать духа-покровителя. Здесь чаще выбирали сами духи. Но и сходились с самостоятельно выбранными они гораздо легче. И каждый раз в такой группе обязательно был один, который либо не справлялся с принятием духа, либо его никто не избирал, и тогда пришедший оставался по ту сторону Грани.

– Лайда – семь… Иргон – восемь… Хайте – девять, – с каждым названным именем вышедшего из Долины голос тьёра Лессинга становился тише. – Гирон. Шайни. Одиннадцать…

– Тьёр, а давайте я унесу подобранку обратно? – понуро предложила Ринга. – Тогда и княжич выйдет. Ведь солнца ещё не видать!

– Если солнце скрыто тучами, это не значит, что его нет, – как-то обречённо проговорил наставник. – И потом, ты же знаешь, что нельзя живому войти в Долину мёртвых предков дважды.

– Значит… значит просто перебросим её через Грань! – со слезами на глазах предложила девочка.

– Ринга, если твоя подобранка появилась из-за Грани живой, это означает, что на неё тоже снизошёл один из духов предков.

– Но… тогда получается, что младенчик-то не из простых? Ведь в Долине обитают только духи высокородных предков? И она – чей-то потомок?

– Умеешь ты соображать, Ринга. Жаль, что делаешь это медленно.

По раскисшей за ночь дороге к прошедшим инициацию юным таинратцам приближались крытые повозки, чтобы забрать их домой.

Нерадостным было это возвращение. Предстояло сообщить Верховному князю, что именно его сын не прошёл испытание и навсегда остался в Долине мёртвых.

Подобранному младенцу дали незамысловатое имя Бранка и позволили выживать среди прочих сирот, считающихся в Таинрате детьми Короны.

Глава 1

Бранка быстро шла по коридору, стены которого были плотно завешаны портретами почивших предков великих фамилий. Ей не нужно было запоминать их внешность, ауры и деяния, как это делали те дети, которые ещё не обрели духа-покровителя. Ведь в Долине мёртвых предков девочка уже побывала. Побывала совсем ещё младенцем. Считалось, коли удалось выбраться оттуда живой, значит, дух-покровитель снизошёл и на неё. Вот только присутствие его пока никак не ощущалось. Хотя Бранка исправно взывала к нему в своих молитвах. Это могло означать что угодно: либо духу была безразлична судьба подопечной, либо он был слаб, либо же считал её проблемы мелкими и несущественными. Пожил бы сам в шкуре ребёнка Короны.

2
{"b":"715440","o":1}