Уже у самых Ворот Ушастик различил тоненький плач.

  - Жив!!

  Охотник на бегу подхватил совсем голенького найденыша и побежал по серой ленте дороги. Дальше, как можно дальше! Бежать было нелегко. Ребенок болтался в захвате, плакал, ружье болталось на ремне и било по ногам. Дальше, дальше!

   Едва не упав, споткнувшись о камень, Ушастик бросил бесполезное ружье и схватил ребенка обеими руками. Сердце бешено стучало, норовя выскочить из груди, воздуха не хватало. Он не знал, далеко ли удалось уйти. Не было времени оборачиваться. Ушастик просто гнал от себя эти мысли, словно расстояние могло оказаться слишком маленьким, если о нем постоянно думать.

   Над Развалинами возникло и тут же погасло зарево. Ушастик рухнул на землю, закрывая собой ребенка. Грохнул мощный взрыв, земля задрожала. Одна из стен рухнула, камни докатились до лежащих. Ушастик зажмурился, ожидая удара в спину, но все стало тихо. Только снова завыл ветер, да плакал навзрыд ребенок.

   Охотник взглянул на малыша. Девочка. Это была девочка лет двух от роду, а может и меньше. Совсем раздетая, вся в оспинах, грязи и запекшейся крови. Ушастик стянул свой плащ и укутал дрожащего найденыша. Девочка всхлипывала, но уже не так безутешно. Похоже, успокаивалась.

  - Все уже, все, маленькая! - шепнул охотник.

   Он встал и бережно держа на руках драгоценный сверток, пошел обратно к укрытию, чтобы подобрать ружье. По дороге, охотник - теперь уже наверняка бывший охотник - отвлеченно подумал, что Ворот, скорее всего, теперь уже нет. Жаль, ему нравилась арка, где в верхней точке еще можно было различить каменные колосья. Потом надо будет поискать. Времени теперь много: дуэль закончилась и Беспалый уже празднует победу, скорее всего. Конечно, если не произошло какой-нибудь случайности.

  Дозор встретил его у Территории. Угрюмый Коготь, отводя взгляд в сторону глухо проговорил.

  - Ушастик, тебе придется уйти. Беспалый пришел первым.

  Охотник кивнул, чуть заметно дрогнули плечи. Он знал, каким будет приговор, но все же надеялся.

  - Что ж, значит, он поведет охоту, раз Солнце так сказало. Но я пришел не один.

  Дозорный приоткрыл плащ и посмотрел на чумазое личико.

  - Она болеет?

  - Нет. Никаких чешуек не видно. Просто ребенок.

  - Понятно. - Коготь кивнул на лежащий чуть поодаль мешок, - В общем, вот твое барахло. Ребята тебе патронов собрали немного.

  - А ребенок? Возьмете?

  - Это мальчик?

  - Какая разница, Коготь?

  Дозорный развернул плащ и вздохнул.

  - Девчонка... Забирай с собой. Женщин и так слишком много. Они умирают от голода. И эта умрет, если оставим.

  Ушастик поднял на дозорного глаза и спокойно сказал:

  - Убей ее сейчас, Коготь. Я не успею ей найти еды, а она просидел всю ночь на ветру. Ее чуть не разорвала пантера.

  - Лапа, Ключарь - постойте здесь!

  Двое молодых дозорных с ружьями на изготовку не сводили глаз с Ушастика. Они знали охотника, но теперь смотрели на него, как на чужака. Он уже не был человеком их Территории и мог представлять опасность. Так всем внушалось сызмальства: чужой - враг или носитель инфекции.

   Девочка заплакала. Тоненько, слабо, жалобно. Ушастик принялся качать ребенка, стараясь хоть как-то успокоить малышку.

  - На, вот! - Коготь вернулся с узелком и положил его поверх рюкзака. - Тут мясная каша, молоко и вещички по мелочи. Все, что могу. А теперь - вали отсюда! Вернешься через год, если сможешь. Солнце сделало выбор.

  - Я не знаю, как тебя благодарить, дружище! Это...

  - Не стоит! - Коготь махнул рукой, - Сегодня умер Дикий. У него остановилось сердце. Я просто обменял его долю и твою на это вот. Все, исчезни.

  Ушастик кивнул, повернулся и неспешно побрел по дороге. Потом обернулся и крикнул:

  - Спасибо, Коготь! И поклон Пестренькой!

   Дозорный отвернулся и вздохнул. У него было пятеро детей и Пестренькая не обрадуется такой прорехе в бюджете, когда узнает. А может и поймет. Кто ее знает?

   Ушастик не пошел в Развалины, там долго не протянешь, надо идти в Степь. Там есть еда, а старые ржавые остовы машин могли служить убежищами.

   Вещи из узелка оказались чуть великоваты, но этого было не видно под надетым сверху свитером охотника. Но зато девочка согрелась и почти целый день спала много и просыпалась только для того, чтобы поесть или сделать свои дела. Тогда охотник осторожно опускал ее на землю и ждал, пока она закончит. Да и так они довольно часто останавливались: какой бы легкой ноша ни была, но руки уставали. Ушастик решил, что если найдет что-нибудь подходящее, то сделает какую-нибудь переноску

   Они шли в никуда до вечера, а когда стало смеркаться, залезли в ржавое нутро какой-то покосившейся развалюхи. В углу обнаружилась приличная куча мусора, достаточно мягкая, чтобы можно было на ней удобно устроиться. Не лучшая в его жизни ночевка, но после бессонной ночи и дневного перехода у Ушастика просто не осталось сил на поиск более приемлемого обиталища.

   Он пнул кучу несколько раз и поворошил ее стволом ружья, чтобы убедиться, что мусор не стал домом какому-нибудь зверю. Затем усадил девочку и развернул узелок. Порядком поржавевшая банка сгущенки и сверток мясной каши - отличная еда! Каша был явно свежей и аппетитно пахла. Видать, Пестренькая уже успела прокрутить в мясорубке добычу, что принесли с ночной охоты.

   Достав из рюкзака воду, Ушастик умыл девочку. Она не хотела, но охотник действовал умело. Травинка умерла, когда сыну не исполнилось года и все заботы тогда легли на Ушастика. Руки помнили, как справляться с маленьким бунтарем. А потом...