- Человек... Маленький человек... Ребенок?
- Да, наверное.
Когда-то у Ушастика был сын... Был... Как-то резанул призрак душу этим маленьким человеком. Он вспомнил, как держал на руках безжизненное тело своего малыша. И как в бессильной ярости стрелял в серое небо, в ненавистную Степь, в проклятые ржавые остовы, торчавшие с незапамятных времен вокруг территории... Как искал волка, отпечатки щупалец которого остались на нежной коже малыша. Надо идти. Ради памяти сына, которого не удалось спасти.
- Пошли! Только учти: идти долго будем. Видишь? Не видно ни зги!
- Все будет в порядке. Теперь молчи и постарайся рассмотреть огонек в темное.
- Какой огонек?
Ушастик сердито потер светляка, но тот был не в силах разогнать мглу вокруг.
- Убери свою подсветку и смотри внимательно. Видишь?
Охотник сунул светляка в карман и принялся таращиться во тьму. Когда он совсем отчаялся и готов был сказать все, что думает о призраке и его бреднях, удалось заметить странный изумрудный огонек. Совсем крохотный, словно искорка из костра.
- Следи и не выпускай из поля зрения, он сейчас расти начнет.
- Угу.
Огонек и вправду быстро рос, все увереннее освещая пространство вокруг. И в какой-то момент Ушастик заметил перед собой бородатого человека в форме охотника. Человек сидел напротив с ружьем на коленях. Беспалый? Ушастик схватил оружие и прицелился во врага. Незнакомец повторил движение. Но призрак успокоил охотника.
- Все в порядке. Ты видишь себя со стороны моими газами. Так же Дикий видит мир.
Ушастика прошиб холодный пот. Шуточка была ничего себе, если подумать. Значит, вот оно как! Дикий и вправду слеп, но благодаря зрению призрака избежал высылки и легко находил пастбища долгохвостов в Развалинах.
Призрак подождал немного, давая человеку возможность адаптироваться, а потом спросил:
- Идем?
Ушастик встал:
- Я готов.
Идти получалось даже не тяжело, а очень непривычно. Призрак шел чуть впереди и приходилось рассчитывать каждый шаг, чтобы не споткнуться об камень или не провалиться в яму. Существовал маленький промежуток между тем мгновением, когда Ушастик видел препятствие и временем начала движения. Если поднять ногу рано, то обязательно споткнешься. Приходилось все время учитывать этот едва заметный интервал, обдумывать каждый шаг.
Сперва получалось не очень, но когда привычка выработалась, дело пошло живее. И путь через завалы давался все легче. Глаза призрака рассекали тьму, превращая ее в яркую зеленую реальность. Не просто даже зеленую, как редкие травинки, а в мощный веселый цвет превращали, от которого становилось хорошо на душе. Даже пронизывающий ветер казался теперь не таким уж холодным.
Развалины выделялись темными контрастными зубьями на ярком фоне. И еще одно ценное свойство было у глаз призрака: они видели сердца оборотней. Все-все сердца. Даже самых мелких зверюшек, даже искорки насекомых. Но и оборотни, в свою очередь, явно что-то такое чуяли и не нападали, стараясь убраться с дороги призрака. А может быть просто везло?
Наверное, все же везло. Давешняя пантера была тут как тут, у самых Западных Ворот.
- Черт! - беззвучно шевельнул губами Ушастик, осторожно выглядывая из-за ближайшего камня. Он боялся, что вышел слишком громко. Если пантера его услышала, то наверняка готовится атаковать. Но ничего подобного не происходило. Она направила надкрылья на светлую точку впереди. Призрак приблизил точку. Теперь стала хорошо различима цель оборотня: ребенок! Маленький человек, как говорил призрак, сидел тут, за аркой, в куче обломков какого-то зверя. Ребенок сидел и махал рукой, словно пытался привлечь внимание пантеры. Фигурка светилась ярко, целиком, а не отдельно сердце. Значит, не оборотень. Но и человек тут не мог существовать. Как он оказался у Ворот?
- Помоги ему! - попросил призрак, прерывая размышления Ушастика.
Тот поморщился и отмахнулся. Затем показал, чтобы призрак заткнулся и поднял ружье. Охотник целился так, чтобы пуля попала точно в основание надкрылья. Если повредить механизм, то оборотню будет трудно летать.
Словно услышав мысли Ушастика, пантера резко сложила надкрылья и приподняла торс, готовая выстрелить лапами в ребенка. Теперь уже не имело смысла стрелять прицельно. Отсюда броню пулей не взять, но можно отвлечь, переключить пантеру на другую цель - на себя.
Ушастик принялся стрелять, быстро перезаряжая оружие. Пять выстрелов почти слились в очередь. Пантера отпрыгнула в сторону, припала к земле и снова расправила надкрылья. О ребенке она уже забыла, стараясь обнаружить врага. Благо, что не засекла вспышки, но теперь своими локаторами зверь в состоянии расслышать любой шорох. А может, и стук сердца охотника.
Ушастик боялся пошевелиться и даже дышать. Даже зарядить ружье сейчас - самоубийство: едва звякнет металл, как пантера будет здесь. Но и то, что в обойме нет патронов - очень плохо. Если оборотень атакует - заряжать будет некогда.
Изображение начало словно бы укрупняться. Похоже, призрак двигался к пантере. Ярко и отчетливо светилось сердце хищника. Скоро стали видны словно бы огненные ломанные линии - проводники внутри тела зверя. Все ближе, все ярче, все страшнее. Зелень исчезла, превратилась в невыносимо белый цвет. Она ослепляла. И даже если крепко зажмуриться - свет не исчезал.
И вдруг все пропало. Стало темно. Ушастик вновь попытался разглядеть огонек, но тщетно. Лишь где-то впереди слышались громкие хлопки и скрежет, перекрывающие завывания ветра. Когда ушли красные круги и глаза привыкли к предрассветной серой мути, Ушастик увидел умирающую пантеру. Судорожно подергивались конечности, воздух беспорядочно шипел, вырываясь из оплавленных дыр в броне. Передних лап не было. Человек выскочил из-за укрытия и со всех ног побежал к ребенку. Времени совсем мало. Когда зверь умрет - сердце тут разнесет все в клочья! Огромный оборотень, да еще и хищник. У него мощнейшее сердце, сметет все в радиусе полукилометра. Но об этом потом. Лишь бы малыш был жив.
