Последнее, кстати сказать, сыграло королю на руку, дав возможность предупредить мятеж: его обсуждение было очень вовремя подслушано.
Подданные неутомимо стремились избавиться от неугодного короля и, обжегшись на мятеже, попробовали действовать исподтишка.
Четырежды они пытались отравить Карла. Но яд поему-то не действовал.
Проклиная злой рок, испанцы покорились.
Отныне Карлос Первый мог не жаловаться на судьбу. Его империя простёрлась далеко за океан. Его семья процветала. Неиссякаемая страсть Элеоноры направилась в нужное русло - смирение гордыни французского короля. Фердинанд утвердился в Австрии. Мария пересекла Альпы, покоряя красотой и талантами диких мадьяров. Изабелла и Екатерина тоже были надёжно пристроены. У него подрастал наследник. Чего ещё можно желать?
Нет, даже жизнь короля не может быть абсолютно безоблачной - даже если в его владениях никогда не заходит солнце.
Во-первых, сразу после коронации произошло странное событие. Из толпы присягавших на верность дворян выбралась некая дама, в сопровождении пожилого мавра, причём судя по наряду и манерам и по тому, что к нему обращались "Ваша светлость", он был дворянином. Но если мавр вёл себя весьма сдержанно, осознавая, видимо, что при дворе ему не место, то дама нарушила все возможные приличия. Она забыла опуститься на колени и поцеловать королю руку, а вместо этого бросилась ему на шею, представившись двоюродной бабушкой Эленой. Но темнокожий спутник напомнил ей об этикете, в чём незамедлительно явил пример.
Карл долго всматривался в безумицу, в её лицо, в безупречно уложенные косы, видные сквозь сетку из-под берета, в итальянско-немецкий наряд... Король был честен и с собой, и с нею: он её не помнил. Но дама вцепилась в него, грозя оторвать рукав, и приготовилась стенать как мать, у которой отнимают дитя. Гвардейцы и мавр сообща справились с нею.
Позже Фердинанд и младшие сёстры признались, что тоже не узнают её. Элеонора промолчала. Правда, все отметили внешнее сходство доны Элены с их дедом, но никогда не слышали, что у Максимилиана была ещё сестра, кроме Кунигунды.
Больше они с этой странной парой не встречались.
Во-вторых, на десятом году правления испанский король решил заключить союз с Англией, чтоб вместе из-за Пиреней и моря противостоять Франции, и лично отправился к королю Этельреду. Тем более что Этельред был женат на тётке Карла по материнской линии - Катарине Кастильской, а значит, визит был почти что родственным.
Но приподняв вечный полог тумана, одевшего город на Темзе, король и его свита нашли лишь печального Этельреда, облачённого во все три цвета траура и проникновенным, глубоким баритоном певшего речным волнам:
- Alas, my love, ye do me wrong...
Лишь камень не мог посочувствовать безутешному вдовцу. Казалось, даже дикие розы на шпалерах поникли бутонами, и тени в кладке стен пролегли глубже.
- Если б вы знали, как утешили меня своим визитом, - Англичанин томно прижал широкую ладонь к груди. - Ваша тётушка отдала свою жизнь на благо Англии, чем, несомненно, снискала благословение всей вашей семье.
Он был очень рослым и мощным, с годами рискуя стать тучным, но, вопреки сложению, в свои сорок пять сохранил юношеское изящество и ловкость. Он был очень бледен, ещё светлее, чем рыжеволосый Карл, но яростный румянец и смоляная борода придавали лицу Этельреда цветущий вид и выражение ненасытной жажды жизни, которое часто рисуют на лицах фавнов - если считать их лицами, а не мордами. Сквозь радушие, с которым Этельред приглашал Карла и его спутников на пышную трапезу, и галантность, неотъемлемую для столь высокородного рыцаря, проглядывало обаяние дикого зверя, прекрасного в своей жестокости. Такие нравятся дамам, не угождая им, но порой не отказывают себе в удовольствии угождать.
Этельред выразил надежду, что прочные связи меж Англией и Испанией не канули в воду - в смысле, не ушли в могилу вместе с кастильской принцессой. Карл выразил согласие, но, по совету канцлера, не торопился предлагать упрочить сей союз новым браком - с девицей из семьи Габсбургов или Арагонского дома.
Этельред опередил его - предложив помолвку со своей дочерью. Няни привели прелестную девочку лет семи, на белом личике которой чёрные брови точно нарисованы углём, а тёмные - но не карие - глаза блестят, как водная гладь в лунном луче.
- Вот моё утешение, - нежно взял её за ручку отец. - Она так напоминает мне мою милую Джейн...
- Джейн? - изумились испанцы.
- Да, леди Сеймур, мою возлюбленную пятую супругу... Или шестую?.. Простите, семикратное вдовство так тяготит рассудок.
Испанский король уронил вилку.
- Наверно, так же, как прелюбодеяние тяготит душу, - криво улыбнулся советник Гаттинара.
- Помилуйте, милорд, - откинулся на спинку кресла Этельред. - Иди, милая, поиграй со своими любимыми птичками, - лёгким простонародным шлепком он вернул дочь под опеку няни. - Я сам себе глава Церкви, - продолжил он, обращаясь к Гаттинаре, - и прощаю себе такую малость. И всем прощаю - прошлые грехи и будущие. Есть задачи гораздо более важные. Вот, например, неурожай. К слову, как борются с неурожаем у вас в Испании?
Испанцы не знали.
- Ну да, ну да, вас Небеса одарили южным теплом. Нас они одарили куда скуднее, а потому приходится идти на все посильные жертвы ради изобилия в нашем краю. Потому у моих супруг столь короткий век...
Король, советники и герцоги переглянулись: неужели им придётся принять всё бремя излияний на себя? Ведь собственных придворных Этельред не пригласил - он принимал гостей в одиночестве.
- Кстати, о жертвах, - вспомнил Этельред. - На днях я взял двух прелестнейших служанок. Но они, на беду, оказались девицами. А как, вы скажите мне, послужить плодородию, не оправдав собственное? В знак нашего союза, друг мой (надеюсь, я уже могу вас так назвать), не оказали бы вы мне услугу - помочь в столь важном деле? Я мог бы справиться и в одиночку, - английский король подпёр щёку сверкающим рубинами кулаком, - но вчетвером гораздо веселее, согласитесь. И вообще, мне всегда нравились рыжие.
