<p>
И солнце не зайдёт</p>
<p>
Часть 1. Дона Элена</p>
<p>
I</p>
"Нет ничего ужасней, чем разрываться меж долгом и чувством. Да, я сама вызвалась нести это бремя; да, я обязана выполнить поручение и показать себя примерной дочерью; да, мне оказано огромное доверие, на меня надеются матушка, братья, кузен, и кузины, и вся папенькина родня по первому его браку - но тысяча чертей! Как же я влюблена!"
Такая крамольная мысль занимала ум юной девицы, томно раскинувшейся на софе на балконе маленькой виллы и обеими руками удерживавшей на животе лютню. Инструменту было стыдно покоиться на животе девицы, и он норовил соскользнуть к дальним родственникам, раскинувшим величавые кроны за парапетом. Быть может, они знавали его матушку?
Хозяйка лютни не была красавицей в том смысле, что внушают расхожие представления о красоте. Но её тяжёлый профиль умело уравновешивался сложной причёской наподобие тех, что сооружали знатные дамы славной Римской империи. Причёску она делала себе сама, изрядно набив руку за время морского путешествия. Не подумайте, высокочтимые сеньоры - к ней было приставлено несколько служанок, но чем ещё заняться в уединённой каюте, если не можешь разделить страдания ближних от морской болезни.
Руки юной дамы были, кстати говоря, ухожены и нежны, хотя и великоваты для девицы. Впрочем, она была высока ростом, и широка в кости, и сложена гармонично, как античная героиня.
Имя её чудесным образом подтверждало это сравнение - девицу звали Елена.
И хоть она не слыла красавицей, на днях она одержала блистательную победу.
Но начнём по порядку.
Дочь герцогини Саарландской, племянница герцога фон Саарбрюккен Елена весной года 1494-го от Рождества Христова отбыла в Испанию, дабы пополнить ряды фрейлин инфанты Хуаны - невесты Филиппа Бургундского, племянника Елены. Но не подумайте, высокочтимые сеньоры, что герцогское семейство сильно нуждалось и не могло прокормить очередного отпрыска, или что Саарбрюккены преклонялись перед испанскими монархами, или напротив, строили препоны счастью Его Католического Величества. Нет - Елене дано иное, не менее важное поручение. Войдя в доверие принцессы, она должна избавить Её высочество от вредоносного подарка жениха - чёток из розового хрусталя, заговорённых на приворот. К колдовству прибег не сам Филипп, хотя и воспользовался его плодами, горный хрусталь попал ему в руки уже зачарованным, над чем потрудилась сама герцогиня Ульрика. Однако она не ожидала, что камень будет укрыт от посторонних столь ненадёжно, и торопилась исправить оплошность. Дочь вызвалась оказать ей помощь.
В сопровождении небольшой свиты она ступила на палубу "Святой Катерины". Капитаном был дальний родственник её невестки-фламандки, который поклялся покровительствовать юной путешественнице до самого прибытия в Толедо. Елена мысленно хмыкнула: кто кому должен покровительствовать - дворянка из древнего рода безродному бюргеру или наоборот? Но подчинилась воле родственников, потому что дело не терпело отлагательств.
После более-менее спокойного пути корабль бросил якорь у причала Валенсии. Отсюда должно было начаться путешествие по суше, но пассажиры, их новоявленный покровитель и его команда нуждались в отдыхе. Капитан помог Елене найти уютную виллу с видом на море и отправился по своим мореходным делам, надеясь, что подопечная проведёт день под балдахином спального покоя.
Но юная герцогиня решила не терять времени даром и отправилась гулять по городу. Набросив самую тонкую и прозрачную вуаль, чтобы позволить медово-русым волосам сиять под южным солнцем, и вручив двум служанкам корзины для будущих покупок, Елена выпорхнула на осенённую апельсиновым цветом улицу.
Доверившись природному чутью, Елена последовала за стайкой женщин в необычных кружевных вуалях и скоро оказалась на пороге лавки шёлковых тканей. Хозяин-сарацин радушно встретил незнакомку. Елена, не знавшая местного языка и почему-то побоявшаяся прибегнуть к латыни, тем не менее вышла из положения. Готовясь к путешествию, она переписала из дедушкиной книги несколько полезных заклинаний, в том числе и то, что позволяло понимать любые языки и действовало в равной степени на обоих собеседников.
Так Елена приобрела небольшой отрез полосатой тафты на отделку платья и, гордая собственной предусмотрительностью, двинулась дальше.
Ей хотелось такую же кружевную вуаль, как у местных горожанок, и она обстоятельно исследовала все встречавшиеся на пути лавки.
Возможно, она была чересчур словоохотлива, а возможно, слишком часто заглядывала в кошелёк, и на самом подходе к площади ей показалось, что шедший следом прохожий как-то не спешит её обгонять. Елена взяла служанок под руки, прошептала заклинание-невидимку и поторопилась на открытое пространство.
Пробираясь в пёстрой толпе, дама фон Саарбрюккен воздала должное внимание нарядам валенсийцев, аромату флёрдоранжа и быстрому потоку голосов - и чуть не врезалась в одного из многочисленных осликов, засмотревшись на кафедрал. В "розу" над входом вплеталась шестиконечная звезда - как решётка для вьющихся цветов в оранжерее. А по углам, напоминая замурованные колодцы, красовались каменные кольца, ловко вписанные в мозаику мостовой. Со стороны нефа высились островерхие колокольни-близнецы. Наверно, раньше здесь было четыре башни, догадалась Елена, но зачем?
Три девушки вдоволь нагулялись по площади, но побоялись быть задавленными толпой, и Елене пришлось отменить заклинание.
Солнце стояло почти отвесно, и люди заспешили прочь от полуденной жары. Площадь быстро пустела, и Елена со своими спутницами оказались на виду - как на ладони.
Они поозирались по сторонам - только обрубки теней вяло повторяли их движения.
