— Прекратите свои глупые крики, — рыкнул магистр, как следует встряхивая отчаянно дрыгающую ногами Пустоту в воздухе. — Я вам не ваш многострадальный отец, я не стану потакать вашим капризам! Черт бы вас подрал!.. Я — ученый, а не вандал! Мне невыносима даже мысль о том, что эту старинную книгу вот так… К тому же, это совсем не в моих интересах — что-то скрывать от вас. Мне нужно, чтобы вы мне доверяли!

— Зачем вам мое доверие, — пыхтела Пустота, совсем по-детски норовя ткнуть носком башмака магистра в бок, но тот относил ее подальше, и она не могла достать.

— Затем, — жестко и звучно произнес Аргент, — чтобы вы дали мне то, что мне нужно, но чего сам я взять не могу.

— Что же это? — от Любопытства у Пустоты даже рот открылся, как у любопытного ребенка, она затихла, и Аргент осторожно поставил ее на снег. — Чего жаждет великий Магистр, и чего он не может?

— Повернуть время вспять, — страстно и страшно произнес Аргент. — Вернуть то время, когда мой магический дар был при мне. Я знаю, вы можете его вернуть мне. Только вы.

— Ба! — рассмеялась Пустота, кривляясь, тыча некрасивым узловатым пальцем в Аргента, величественно запахнувшегося в свой плащ. — Великий техномаг хочет… вернуть свой посредственный магический дар?! Зачем он тебе?

— А вам зачем все это? — вкрадчиво произнес Аргент, обводя рукой вокруг себя, указывая на недавно выпавший снег, на незастывающее озеро. — В ваших руках Вечность. Можно жить всегда, глядя, как эпоха сменяет эпоху, можно познакомиться с самыми интересными людьми…

— И никогда не повзрослеть! — рыкнула Пустота, яростно топнув ногой. — Никогда! Не меняться, не стать иной! Можно менять лица, но кто изменит мое тело?

— Вот видите, мы понимаем друг друга, — удовлетворенно произнес Аргент. — Я тоже хочу видеть, как развивается, крепнет мой дар. И юность… юность мне совсем не помешает.

В его глазах промелькнуло мечтательное, почти нежное выражение, и Пустота мгновенно угадала, что это такое.

— Любовь, — произнесла она завистливо.

— Да, — подтвердил Аргент. — Я хочу провести свою юность с… нею. Хочу, чтобы она увидела меня… такого, каким я был до того, как обзавелся самыми нарядным костылями в королевстве. Ради этого можно и предать Короля. В конце концов, это его семейство виновато в том, что я лишился дара и всех своих целей и мечтаний разом. Они убили меня, оставив оболочку. Вот я хочу, чтобы вы наполнили ее жизнью и магией.

— Однако! И вы уверены, что я вам это дам?

— Дадите, — с вызовом ответил Аргент. — Конечно, дадите все, что я попрошу. Иначе вот от них, — он кивнул на лес, внезапно наполнившийся шумом, голосами и жизнью, — будете отбиваться сами.

— Что это такое!? — испуганно заверещала Пустота, оглядываясь. — Это что еще такое?! Кого вы притащили вслед за собой?!

— Это самые верные слуги Короля, — ответил Аргент. — Не думали же вы, что Король оставит меня без охраны?

— У озера драка!.. — прокричала Пустота, терзая волосы. До нее дошло, чем грозит ей ее желание сдержать Аргента и шутка с озером. Синие глаза Аргента смеялись; казалось, его забавляет отчаяние Пустоты. — Вы что, с ума сошли, Магистр?! Вам надо было предупредить меня, что за вами следят, и бежать отсюда подальше, а не разглагольствовать!

— А вам надо было думать своею головой, — язвительно ответил Аргент, медленно вытягивая из-под плаща черный алмазный тонкий меч, — где назначать свидания… ну, так вы дадите мне то, что я хочу, или мне оставить вас наедине с ними?

— Они не смогут меня убить! — выкрикнула Пустота.

Отважно шагнув вперед, она швырнула целую пригоршню тонко звенящего времени, рассеивая его, словно семена по пашне. Особенно много времени угодило в страшного черного рыцаря, восседающего на огромном, как кусок скалы, коне. Этого времени хватило бы, чтобы свалить любого человека в немощи и старости, превратить его в обтянутый сухой кожей скелет, но только не этого королевского слугу.

Его иссеченный ударами мечей черный шлем стал еще темнее, все борозды, прочерченные на его доспехах вражеским оружием, сделались глубже и четче, а конь сделался еще страшнее, еще больше и мощнее. Но время рыцаря не убило; словно стряхивая с забрала осеннюю капель, он провел по лицу рукой в черной кольчужной перчатке, а затем молча, просто и страшно указал пальцем на замерших у озера людей. Солдаты неживыми жуткими статуями зашагали вперед, выставив перед собой пики, и Пустота, отступая к Аргенту, швырнула еще одну горсть времени, но и это не остановило королевских слуг. Они просто делались более жуткими, но продолжали наступать, как ни в чем не бывало.

— Зря стараетесь, — насмешливо подал голос Аргент. — Они бессмертны — так же, как и вы. Разве простым солдатам под силу удержать меня?.. Король не так глуп, чтобы верить в это. Так вы даете мне мой дар и мою молодость, или мне спасаться одному?..

— Они не смогут убить меня! — заверещала Пустота.

— Не смогут. Но отлично сумеют изловить и посадить в банку, — ответил Аргент, поднимая меч. — Ну так что?

— Да, да, я согласна! — заверещала Пустота. — Только спасите меня!

— Сейчас, — выдохнул Аргент. — Делайте это сейчас!

Удар его меча, громкий, пронесшийся над озерной гладью, слился со звонкой переливчатой трелью времени, которое искрящимся ручейком потекло — нет, не к нему, а от него, — в руку Пустоте. Яростно нападая на огромных черных солдат, рубясь с ними, расшвыривая их неуклюжие, тяжелые тела по белому снегу, Аргент отталкивал их дальше и дальше от Пустоты. И ее голос, читающий заклятье, ведомое только ей одной, звучало все увереннее.

— Забираю годы, возвращаю отнятое ими! — прокричала Пустота, перекрывая своим дрожащим голосом звон оружия и гром доспехов. В воздухе, яростно свистнув, развернулся черный алмазный хлыст, и, описав полукруг над головами, врезался со всего размаху в толпу нападающих, повалив их всех разом — и неповоротливых офицеров, и мощных солдат, — и пустота прервалась на миг, громко выкрикнув «ах!» и малодушно закрыв руками лицо.

— Некогда бояться! — прокричал Аргент из грохота оружия. Плащ его был изорван и висел на плечах неряшливым обрывком. Пустоте на миг показалось, что свою желанную юность и дар свой магистр отвоевывает сейчас у них, у этих жутких бессмертных воинов, и готов отдать и жизнь — лишь бы хоть на миг почувствовать, как магия струится в его жилах вместе с кровью.

Его слова подстегнули ее, она снова протянула корявые трясущиеся, прыгающие пальцы, снова зашептала слова заклятья, крепко зажмурившись, чтобы не видеть, как магистр оказался прямо перед магическим целителем, больше похожим на лича, на смерть, и как этот страшный и прекрасный призрак занес над головой Аргента огромный и широкий меч, а от его распростертых над магистром крыльев над озером на миг померк свет.

Промерзшая земля дрогнула от удара о нее черного разящего меча и раскололась. Пустота не знала, попал ли Аргент под этот сокрушительный и страшный удар, и глаз от страха она не могла раскрыть. Она просто читала свое заклятье, чуть шевеля в воздухе пальцами, чувствуя, как тот кипит вокруг нее и понимая, что Аргент никого не пускает к ней близко, чтобы она могла дочитать и вернуть ему то, чего он так желал.

«А потом? — вдруг подумала Пустота, лихорадочно считая крупинки-минуты, разделяющие Аргента и его дар. — Я верну ему юность, и что потом?! Он сможет насладиться ею, конечно, но если он падет, то кто защитит меня?!»

Она распахнула глаза и отдернула руку с криком, но было поздно — последние крупицы времени, словно капли дождя, падали на ее пальцы, и магический дар, вернувшийся к хозяину, запульсировал и забился так же отчетливо, как сердце в тишине.

Доспехи Аргента, опав и оставив его в обычной одежде, черной мозаикой устилали истоптанный берег, сам магистр, уставший и тяжко дышащий, окруженный наступающими врагами, застыл над самой кромкой воды, и из-под ног его катились камешки.

— Только не делай резких движений! — проорала Пустота, но Аргент словно нарочно, ей наперекор, сорвал с ремней книгу — ту самую драгоценность, которой так дорожил, — и, размахнувшись, кинул ее в пруд, распугав золотых рыб. Вода дрогнула, потемнела, рябь пошла по зеркальной глади, и Аргент, сверкнув яркими решительными глазами, ухватил за грудки одного из солдат, что стоял к нему поближе, и отправил его вслед за книгой, отчего по хрустальной воде разлилось уродливое чернильное пятно.