Сразу же после еды и выпивки я сослался на усталость. Хозяин отключился еще раньше — обилие водки оказалось ему явно не по силам. Мне выделили маленькую комнатку, в которой жила бабушка. Но она сейчас тоже была в деревне. Я подождал, пока Саша застелет тахту, поблагодарил ее и закрыл за чадами дверь. Голова болела, день был суматошным…

Разбудило меня чье-то прикосновение. Комната освещалась хилым светом от уличного фонаря. Лев Моисеевич стоял рядом в одних трусах, белея в сером полумраке тощими волосатыми ногами, звал опохмеляться. Вставать не хотелось. Я буркнул “нет”, повернулся на бок и попытался заснуть. Не тут-то было. Я слышал, как звенел хозяин стаканом, как он булькал и гыкал, заглатывая брагу. Затем он прошлепал в комнату, осторожно тронул мое плечо. Я притворился спящим. Моисеич бесцеремонно залез под одеяло и прижался ко мне тощей задницей.

“Hy и ну! — подумал я. — Мало того, что этот еврей — пьяница, так он еще и гомик. Интересно, кто же ему с детьми помог? Или он бисексуальная тварь?”

Я пробормотал какую-то несуразицу, симулируя глубокий сон, повернулся на другой бок, но хозяин не унимался, настойчиво шаря лапами по моим трусам. При шлось предпринять крутые меры:

— Слушай, давай спать! — резко сказал я, приподнявшись и не очень деликатно спихнув хозяина с тахты. — У меня был страшно перегруженный день, и я очень устал. Но завтра я тебя точно отоварю… Моисеич засмущался, забормотал что-то, пятясь, покинул комнату. А через несколько секунд я снова услышал перестук утвари на кухне, перезвон стакана и бутылки — Моисеич опять опохмелялся…

Дальше не интересно. Отправил телеграмму, перекантовался у старого пидора еще сутки, получил от брата перевод и усвистал домой. Осталось впечатление от города, как места чистого, уютного, деликатного.

И вот бес по имени я — сам, только маленький занес меня снова в Еврейскую автономную. Как забавно Фортуна кидает кости, как затейливо Мойры выплетают судьбу попаданца. Надо срочно избавится от этого маленького поганца, что уже один раз испортил нашу жизнь и старается это повторить. Все, что я с таким трудом выстраиваю, он рушит одним стаканом водки. Впрочем, не знаю чем он на сей раз порушил. Ну с институтом — это ясно, он не владеет языками. Но как он в Армию угодил:!

Вернусь в Иркутск — разберусь. Если вернусь! Кстати, какое нынче тысячелетие на дворе.

Привстал, глянуть в окошко, опять закружилась голова и вытошнило прямо на пол. Вошла пожилая нянечка и отругала меня за грязь.

— Вон, под кроватью — утка. Вытащил, поблевал, поставил на место. Больной — не больной, всякий может. Ты тут сереешь, а мне убирай!

— Пошла вон, сука старая! — слабым голосом выругался я. — Тебя, падла помоечная, не понятно что ли, что я не смог дотянуться, голова кружится. Если работать не хочешь, увольняйся!

Бабка явно растерялась. Привыкла к безропотности советско-еврейского лежащего континента, а тут такой отпор. Молча притабанила ведро с тряпкой, совок, вытерла, убрала. Проворчала:

— Ужинать будешь?

— Нет, кусок в глотку не лезет, мутит. Не видишь, что ли!

— Ладно, сестру позову. Она даст лекарство какое. Развоевался! Я же не со зла. Помахай тут веником да тряпкой…

— Вот до воинской части доберусь — намахаюсь. Тебе столько полов и не снилось, сколько салагам мыть приходится.

— Призывник, что ли. Бедный, где тебя так угораздило…

И непонятно, где меня угораздило в призывники или башкой ушибиться. Или это одно и то же и мистически связанно. Что — русские женщины, что — еврейские: отходчивы и жалостливы.

Явилась дежурная сестричка. Предложила на выбор — потерпеть или укол с морфием. Уже был такой, приятно конечно, словно на волнах довольства и разслабухе качаешься, но не подсесть бы. Мой организм, похоже, большой любитель эйфории на халяву.

— Соли просто дайте, соль от тошноты помогает. И пить поставьте на стул рядом, при сотрясениях и рвоте больше пить надо, чтоб обезвоживания избежать.

— Фельдшер, что ли?

— Нет, призывник. Скажите, сестренка, какое у нас тысячелетие на дворе?

— А, призывник. Говорили, слышала. Это который память потерял. Ты че узнать то хочешь, ма роце (что хочешь, иврит).

— Время года хочу узнать, нахон (понятно, иврит). А так у меня все о-кей, бесседер (хорошо).

— Медабер иврит (ты говоришь на иврите)?

— Кцат — ктана (чуть, мало, вирит).

— Осень нынче у нас, осень. А время — вечер. Ужинать больные кончают. Будешь ужинать?

О времена, о нравы. Как тут все замедленно!

— Оставь меня, дщерь Сиона.

Буду лежать и самокопаться, надобно разыскать в голове убежище этого мелкого пакостника, иначе он мне нормально жить не даст.

«…В верхах большевистской партии ещё шла ожесточённая борьба за власть. Сталин только что разгромил «левый уклон» во главе с Троцким, Зиновьевым и Каменевым и не желал ослаблять свои позиции из-за ссоры с коммунистами Украины, которые явно не одобряли устройство еврейской автономии на своей территории. В качестве альтернативы давно уже выступал проект колонизации дальневосточных земель с помощью еврейских переселенцев.

Её центром должно было стать поселение Биробиджан в Хабаровском крае. Вопреки обыденному мнению, странное для русского уха название не является еврейским, а происходит от эвенкийских названий двух здешних рек — Бира и Биджан. Уже в 1928 году, получив подъёмные средства от советского правительства, в регион приехали несколько тысяч семей евреев-переселенцев. До начала переселения район, отведённый под будущую еврейскую автономию, населяли всего 1200 человек.

И на этот раз большевики сумели заручиться содействием зарубежных еврейских организаций. Большую помощь оказала «Американская организация помощи еврейскому землеустройству», проведшая по всем США сборы средств в поддержку еврейской автономии на Дальнем Востоке России. За шесть лет (1928-34) она перечислила в фонд учреждения Еврейской АО 250 млн. долларов. Кроме того, она безвозмездно передала будущим колонистам большое количество сельскохозяйственной техники и семян. Эта организация изучила условия местности, куда будут переселяться евреи, дала «добро» на их переселение и провела в США широкую пропагандистскую кампанию в поддержку советского руководства.

В 1930 году был образован Биробиджанский национальный район, а 7 мая 1934 года — Еврейская автономная область в составе Дальневосточного края. Несмотря на первые трудности в освоении её территории (большинство переселенцев, разочаровавшись, уезжали обратно), уже в 1935 году её население составило 61,5 тыс. человек. Примечательно, что развернувшаяся колонизация привлекала не столько евреев, сколько население СССР в целом. Евреев было всего 22,8 % от указанной численности, причём в дальнейшем доля евреев в населении автономной области только снижалась.

Создание еврейской автономии в СССР напрямую вытекало из доктрины национальной политики коммунистов. Кроме того, оно давало советскому руководству большие пропагандистские дивиденды на Западе, а также сулило шансы привлечь больше иностранных кредитов в советскую экономику благодаря еврейскому лобби.

Организация же её Сталиным именно на Дальнем Востоке была вызвана двумя задачами. Первая — нежелание разжечь антисемитизм устройством еврейской республики на Украине или в Крыму. Вторая — представить всему миру «успешное решение еврейского вопроса в СССР» освоением евреями дальневосточной целины, созданием образцовой еврейской колонии в прежде диком краю».

Это я с Энциклопедии переписываю, гоню строчки по примеру маститых писателей. (Большая Советская Энциклопедия; сокращённо БСЭ — наиболее известная и полная советская универсальная энциклопедия. Папа собрал полностью второе издание (1949–1958), оно насчитывало 49 томов, том 50 «СССР», дополнительный том 51 и том без номера «Алфавитный указатель» в двух книгах (1960). И в то же время помню смущенно, как вырывал он страницы, где энциклопедия расхваливала Берию. Стоило лишь по радио объявить о том, что Берия — редиска, и папа уничтожил добрый десяток страниц из толстой беленой бумаги. Время странное было…