Непонятный мир оборотней, жестокий и безжалостный.

— Дарий Дмитриевич, — обратился к альфе мужчина. Пришлые волки подняли руки вверх и позволили себя обыскать. — Отпустишь?

— Вали, — рыкнул Дарий. — Альфе своему передай, что ещё один волк из вашей стаи на мою территорию сунется, я пойду границы расширять своих владений.

Мужчина кивнул и вместе с другими бойцами поднял труп Глеба.

Я не испытывала никаких чувств, когда смотрела на погибшего молодого человека. Глеба уносили в отдельную машину, укрыв белой простынёй. Ни капли сожаления, что Дарий его убил. Моя волчица, осталась вдовой и наконец-то смолкла.

Дарий лучезарно улыбнулся и наткнулся взглядом на меня. Улыбка сползла с его лица, он замер. Не веря своим глазам, по-животному пытаясь поймать запах волчонка, но только волчица была рядом.

Я приготовилась к самому худшему. Если бы Макс выловив меня, учуял волчицу, а не волчонка, убил бы точно. Поэтому меня от страха пробивал озноб. Я дрожала, как осенний лист на ветру, внимательно следила за каждым движением приближающегося альфы.

Здорово меня волчица подставила, придётся пострадать.

Но ничего не случилось из моих предположений. Дарий подошёл ко мне, подтянул меня за руку, подняв с земли. Разгорячённый и всклоченный вцепился поцелуем в мои губы. Он целовал меня жёстко с напором, пах кровью и потом.

— Это всё волчица, не я, — оправдалась, захлёбываясь слезами.

— Глупенькая, — тяжело выдохнул альфа, с силой прижав меня к себе. — Я к худшему готовился. Ничего не имеет значения, только твоя жизнь и моя любовь.

— Наша, — пискнула я. — Я люблю тебя, Даруша.

— Обожаю, когда ты так меня называешь, — он опять припал к моим губам и в этот раз, я ему ответила взаимностью.

Ему было больно. Когда зашивают без наркоза — это очень больно. Но Дарий не двигался, молчал. Его красивое тело украсилось ещё несколькими шрамами, которые перебили рисунок татуировки, и теперь она покрывала кожу частично. Его не трясло, но мышцы на теле были напряжены, стиснуты челюсти.

Альфа никого кроме меня к себе не подпустил. Такая честь мне выпала, штопать победителя. Только вначале своей практики, когда любовь к животным превозмогала душевные силы им помочь, я боялась лечить и делать больно. Но разум возобладал, я научилась причинять боль ради хорошего результата.

Дарий пах миндалём. Приятно, по-родному. Я обработала раны и чистой влажной тряпочкой очень бережно стала обтирать его тело. На его раненых губах застыла приятная улыбка. Он следил за мной большими жёлто-зелёными глазами. А я старательно очищала его тело от грязи и крови. Хотел прикоснуться ко мне, но я опустила его руку.

— Не двигайся. Сейчас перевяжу, — тихо прошептала я и поцеловала его.

Губы скользнули по щетине, и я простонала от удовольствия. Мне было так хорошо, что мы живы, что этот ад закончился. Не сдержала слёз. Вдыхала его запах, запах самого близкого существа на свете. Представить было невозможно, как бы я переживала, если бы с ним что-то случилось. Мои чувства уже нельзя было назвать горячими. Я как единое целое с альфой, слилась и смешалась. Его смерть вырвала бы часть меня, самую важную часть. А без сердца и души жизнь невозможна. Он так настойчиво ворвался в мою жизнь, что мне оставалось только принять и радоваться.

А его реакция на то, что я больше не волчонок, только доказывала, что я ему нужна по-настоящему. Любой.

Дарий закрыл глаза и, чуть покачнувшись, припал ко мне. Я запустила пальцы в его гребень на голове и поцеловала старый ожог, спрятанный в искусно вырезанной хаир тату. Погладила, приласкала.

Хотела перевязку ему сделать, а раны уже затягивались.

— Не уходи, побудь рядом, — попросил он, когда я стала собирать инструмент в чемодан с красным крестом.

— Мне надо помочь, — устало ответила я. — Профессия у меня такая, раненых волков лечить.

— Помню, — усмехнулся альфа. — Там в куртке сигареты и зажигалка.

Я не стала его отговаривать. Такое пережить, силы нужны. И маленькая слабость допустима.

— Глеб жил три года в стае? — я вставила ему в губы сигарету и неумело щёлкала зажигалкой.

— Жил, — он забрал у меня зажигалку, и сам прикурил, щуря глаза.

— Так почему же он попался на гипноз? — недоумевала я.

Дарий затянулся дымом и посмотрел на меня с печалью.

— Я его обманул. Сказал, что научу гипнозу противостоять и научил. Глеб был дураком с большими амбициями. А у нас естественный отбор.

— Его стая придёт мстить? Они же обещали нас уничтожить? — боязливо спрашивала я.

— Нет, — тряхнул головой альфа. — Его стая мелкая, лесная. Те оборотни, которые нас предупреждали, народ солидный. А когда властные волки предупреждают, они ставят условия и дают время. И я всё выполню. Успею. Войны больше не будет.

— Это хорошо, — вздохнула я и пошла на выход.

— Это его волк, твою волчицу подмял? — рыкнул ревнивый альфа. Дарий догадывался, кто запрыгнул на мою волчицу.

Я остановилась и не решилась посмотреть на него. Наивно полагала, что он просто так всё забудет. Мой запах его тревожил. Возможно, на всю жизнь в наших отношениях останется эта история, мелкой, гадкой тенью будет пробегать.

Кивнула и ушла.

Поляну перед деревянными комплексами расчистили. Мёртвых людей, я не видела. Несколько раненых волков с трудом перебирали лапами, им была не нужна помощь. Только к тем, кто еле дышали, я подходила. Работало ещё несколько медиков. Подъезжали машины, дежурили на территории вооружённые бойцы. Стая объединилась, во избежание конфликтов мелкие группы оборотней тихо вели переговоры.

Папа подошёл. Такой уставший, замученный. В голове его русой прибавилось седины, а на лице морщин. Я забыла сказать ему спасибо. За то, что однажды отдал меня Дарию. В тот момент мне казалось это высшим проявлением цинизма и насилия. Не хотела ехать с незнакомым мужчиной. А теперь понимала, во что чуть не вляпалась.

Подошла к нему и обняла, уронив голову на плечо.

— Вот как воевала, трусы потеряла, — посмеялся папка, и я шутливо ткнула его слабым кулаком.

— Спасибо, пап, — прошептала я.

— За что? — хитро прищурился он.

— За то, что защитил.

— Если бы твоя мама мне такое сказала, — в его глаза наполнились слезами. — А её я не смог защитить, потакал прихотям, шёл на поводу. Доигралась. — Он тяжело вздохнул, отвернулся от меня. — Иди, вон альфа ждёт.

И смысл, было жениться на человеке, если всю жизнь любил одну единственную и не смог её забыть? Значит, Вера права от части, что папа её недолюбливал. Женщина знает, когда нужна мужчине. Прав Дарий, нужно запрещать смешенные браки. У волка должна быть волчица, и истинная пара.

Я нашла глазами высокий чёрный внедорожник у заасфальтированной дороги. Медленно поплелась в его сторону.

Попорченная волчица. Это мой камень, который я с трудом волочила. Любовь будет, но не та.

Швы Дарию снимал дядя Толя Мерклый, его лицо было небрито, исполосовано засохшими кровавыми царапинами. Он разложил аптечку на капоте джипа, тихо говорил, вытаскивая нити из живой плоти.

— Такое дело провернул, Дарий. Клан просто ликует. Деньги сейчас соберём, посмотрим, сколько нажили эти твари. Ещё и пришлых прогнали. Ты сына альфы соседнего клана убил.

— Не стоило лезть, — ответил Дарий, и его взгляд устремился в мою сторону. — Мы не останемся в этом месте. Садись.

Больше ничего не добавил. После битвы Дарий, был немногословен, скуп на эмоции и спокоен, как в полете Боинг, но при этом ужасно не уступчив. Даже мой убитый вид его не тронул.

Мерклый вытащил все нитки из тела альфы, побрызгал антисептиком. Кивнул мне и отошёл к бойцам. Дарий, скрипя зубами, застёгивал на себя куртку, открыл дверцу машины, приглашая меня сесть. И опять ничего не сказал.

Я так устала, что сопротивляться просто сил не было. Сделала несколько шагов и села в машину. Сразу откинула сидение. Мне хотелось принять душ и уснуть на неделю, не меньше. Но Дарий прав, турбаза имела дурную славу и оставаться там было противно. Мне тоже не хотелось спать в месте, где мой бывший парень Макс устраивал оргии, где полегло огромное количество оборотней в кровопролитном бою.