— Никогда так не соблазняй больше, — шёпотом попросила я, понимая, что продолжи Дарий брать меня гипнозом, не смогла бы противостоять.

— Хорошо, — альфа отстранился от меня, дав спокойно вздохнуть. — Иди трусики смени, промокли насквозь, — волк сделал глубокую затяжку, выпустил дым на стеклянный столик, сизый поток ударился об стекло, и расстелился по поверхности. — Через десять минут на охоту.

Я шла за Дрием по тёмному лесу. Его глаза, как две фары, светились в темноте. И мне бы испугаться, но я прекрасно видела всё вокруг себя. С интересом подставляла к своим глазам ладонь, а на ней отражался голубой свет. Это теперь моя действительность, но она перестала пугать, наоборот, моя зверюшка внутри радовалась, и это настроение передавалось мне.

Рядом с нами стали появляться какие-то люди. Я невольно приблизилась к Дарию. Когда он остановился, уткнулась в его широкую спину. Оборотни, с горящими глазами проходили мимо, их было несколько десятков. Уходили дальше в чёрный лес, оставив нас с альфой вдвоём.

— Оборачивайся, — приказал Дарий грозным голосом.

Я ничего не ответила. Посмотрела на свои руки. Надо животное выпустить погулять, столько лет в заточении.

— Обернёшься волчицей, а потом обратно. Я рядом, проконтролирую.

Легко сказать, трудно сделать. Я расслабилась. Если мои родители чистокровные оборотни, значит, я всё должна уметь на генетическом уровне.

Внутри меня игриво и радостно ликовало вторая сущность, предчувствуя, что сейчас выпустят на свободу. Маленькое моё животное, бедная волчица, о существовании которой нерадивая хозяйка даже не подозревала.

Я потянулась, ощущая приятное растяжение мышц. Немного боли, когда трансформировались кости. Мне захотелось упасть на землю, и я поддалась этому желанию. Оборот оказался очень быстрым. Я перекинулась зверем вместе с одеждой.

Лапы были длинные, нетренированные, поэтому при первых шагах, подкашивались. Я была высокая и поджарая. Шерсть серая с подпалинами. Тихо шла по лесу, привыкая к своему звериному облику. Чутко вслушиваясь в звуки, внюхивалась в сотни запахов. Моя стая пахла, как семья. И только один волк имел другой запах. Волчица обернулась.

За спиной грозного Дария стоял высокий и здоровый парень. Это он приезжал ко мне на квартиру с чемоданами. Глаза его светились голубым светом.

— Он пришлый, не бойся. Работает на меня, — Дарий присел рядом с моей волчицей и погладил за ухом. Животному понравилось. — Какая же ты красивая, Незабудка. Давай, обратно.

Моя волчица была страшно обижена, когда я пыталась её вытеснить из сознания. Обратно перекинуться человеком было тяжелее. Я напрягалась, задыхалась, но сумела это сделать. Упала в руки альфы. Дарий аккуратно поставил меня на ноги.

— Отлично. Мне пора, останешься с охранником, — никакой усмешки, никаких возбуждённых взглядов. Строгий и суровый альфа, оставил меня на попечение другому волку и отошёл в сторону.

Его звали Глеб. Опустив большие голубые глаза с высоты роста, внимательно изучал меня. Смазливый шкаф, широк в плечах, тяжёл в кости. Где на таких костюмы только продают? Я посмотрела на его руки. Это шедевр! В его ладони вся моя рука поместится вместе с пальцами.

Это мой личный охранник, без эмоций на симпатичном лице. Ну, как сказать без эмоций, когда первый раз увидел меня в квартире, обомлел. Я ему нравилась, и знала об этом. Сейчас, когда Дарий оставил меня вместе с ним, я всячески пыталась вызвать на разговор, прощупать почву, чтобы потом сбежать. Но Глеб был неприступной скалой и бдел.

Папик выбирал надёжного волка. Не поняла, почему не из своей стаи. Не потому ли, что гражданская война у этих двуликих?

— Глебушка, хочешь хлебушка? — пошутила я.

— Я не голоден, — ответил охранник густым басом.

Тогда я встала рядом с ним, пытаясь примерить свою руку к его руке, исподлобья поглядывала на альфу, который на краю небольшой поляны собирал свою стаю. Разделял пару десятков оборотней на группы. Они собирались бежать в лес на охоту. Там был лось, совсем рядом с деревней, Дарий погонит его. В темноте горели его жёлтые глаза. Он, заметив мой взгляд, подмигнул. Я спряталась за широким Глебом.

Дёргала охранника за пиджак, тот продолжал стоять монолитом и не двигаться.

Стая метнулась вглубь леса. Бесшумно серыми тенями, только осенние листья шелестом взлетали вверх от их мягких лап.

Я принюхалась и резко обернулась.

— Ника, — выдохнула я и бросилась в объятия подруге.

Эта была такая радость, встретить её здесь. Я хотя бы не одна.

Вероника была бледна, так сильно, что веснушки казались чёрными точками. Карие глаза по-сиротски уставились на меня. Личико со вздёрнутым носиком было полно горя. Я была так рада её видеть, что обнимала и беспрерывно целовала. Ника, как капля надежды на спасение и побег.

— Он убил всю мою семью, — шептала Вероника.

— Как? — ошарашенно спросила я, заглядывая в лицо подруге и пытаясь её ощупать на предмет ранений.

— Вот так, — равнодушно хмыкнула Ника. — Добро пожаловать, Густя в мир оборотней. Это норма.

Слов не было, одни эмоции. Они воюют между собой. Убивают… Дарий убил её родителей! Вот этот старый чёрт, который подбивает ко мне клинья, настоящий убийца. Конечно, всё правильно, мир то дикий, звериный. Но как мне, считающей себя человеком, с этим смириться?

— С кем ты теперь живёшь? — замогильным голосом спросила я.

— Одна, — горько усмехнулась Ника, и глаза наполнились слезами, — мне же девятнадцать уже. Дарий Дмитриевич сказал, что мне до нового года замуж надо выйти за волка, а я с человеком встречаюсь.

— Он такой странный этот Дарий, — шептала я, уводя подругу подальше от невозмутимого Глеба. — У него запах…

— Привлекательный, — подсказала Ника, поняв, о чём я вслух не произнесу. — Потому что альфа, в его присутствии волчицы должны себя чувствовать защищёнными. Но он такой сука. — Ника даже не стеснялась того, что Глеб всё услышит. — К нему подходишь, а он смотрит на тебя, и ты истекаешь между ног, секса хочешь. Он специально это делает. Издевается.

— Зачем? — ошарашенно прошептала я.

— Проявление силы. Самцов он убивает, самок соблазняет.

— Ты отдалась ему?

— Ты дура, Густя, — фыркнула Вероника с презрением. — Если переспишь с волком, загремишь в истинную пару, поэтому мы так избегаем своих. В истинной паре измена невозможна. Когда женщина хочет мужчину, она проявляет слабость. Ты только тогда сильна, когда к себе не подпускаешь, потом тобой начинают пользоваться.

Я открыла рот, желая опровергнуть какие-то странные истины. Хотела заявить, что есть настоящая, крепкая любовь, но передумала. Похоже, Ника ничуть не расстроилась, что её родителей больше нет в живых. Может, и мне не стоило на это обращать внимание. Вот так взять и спокойно забыть, что Дарий убийца.

— Нам тоже пора, — напомнил охранник и указал на тёмный лес рукой. — А то отстанем от стаи.

— Ты на охоту? — спросила я, пытаясь поглаживаниями успокоить подругу.

— Конечно, — зло рыкнула молодая волчица, и глаза её засветились ярким огнём.

Вероника стала видоизменяться. Я даже испугалась, как человек. Долго я буду привыкать к таким трансформациям. Лицо подруги стало вытягиваться, одежда тонула в появившейся белоснежной шерсти, что сияла в свете луны холодным серебром. Ещё мгновение, и Вероника не имела человеческого облика. Как капля, она опала на землю, окончательно трансформировавшись. Всеми четырьмя хрупкими лапками, белая волчица утаптывала мох и опавшие листья. Хвостом не виляла, замерла в стойке, словно собиралась поохотиться на альфу. А потом метнулась вперёд, исчезая в глубине леса.

— Оборачивайтесь, Августа Евгеньевна, — послышался голос охранника рядом со мной

Я провожала взглядом белую волчицу. Тяжело вздохнула, расслабилась.

— Мне не нравится всё это, — призналась я.

— Альфа злиться будет, что мы отстали, — пробасил Глеб, с некоторым переживанием в голосе.