— О да-а, как же без этого, — искривляет тон Яли, и тут же прикусывает язык, надеясь избежать нового скандала.

Однако, что он, что папа — оба со взрывным характером. Перекричать друг друга им обычно не удается и перепалки звучат до тех пор, пока сосед сверху не приходит и не грозит вызвать правоохранительные органы.

— Ну-с? И кому выпала «честь» терпеть твой нрав? С репутацией тридцать? Не выше, — папа, как обычно, принижает его возможности.

— Что, не веришь, что твой сын может быть счастлив? — хмыкает Яли. «Я тоже не верю», — хочется добавить.

Он оглядывается на дорожную сумку, в которую собирался складывать вещь. Теперь не понадобится. Опять ходить на свидания, опять притворяться, чтобы понравиться хоть кому-то. Яли и правда не верит, что может быть счастлив. Долгое время так точно.

Когда он встретил Франа, верилось и в любовь, и в искренность человека. Он думал, что наконец вырвется из пекла, по ошибке названного «родной дом». Будет с альфой, который любит его и заботится о нем.

Однако же, у судьбы запас злых шуток — ого-го, — хватить ему на всю жизнь подкидывать.

— Ну-с?

— Прекрати «нускать», бесит, — Яли без особого энтузиазма складывает новую кофту в шкаф, вытаскивая домашнюю, сшитую самостоятельно — с разноцветными цветочками.

Даже вид растений на подоконнике не утихомиривает. Он так зол на всех и вся, на себя в том числе, что готов хоть сейчас перегрызть кому-либо глотку. Желательно, Франу. Ибо, чтобы перегрызть толстую шею папы, придется о-очень постараться.

— Так и знал, что ты никого не нашел, — начинает свою песенку «дорогой папочка». — Ты такой же неудачник, как твой отец. А если начнешь шляться, как он, то я не удивлюсь. Ну-у-с, и перекрась волосы, поймают — попадет мне, а не тебе. Ты вообще обо мне не думаешь, эгоист, как твой брат. Если из-за тебя меня переведут на третий уровень…

— Заткнись уже, а, иди телеку рассказывай свои нравоучения, если он выдержит и не задымится, — огрызается Яли. — Моя личная жизнь — мое личное дело. Не строй из себя примерного папашу, интересующегося делами сына. Ты им никогда не был. А теперь выйди. Там твой сериал начинается. Пять минут одиннадцатого.

Папа смотрит на часы, переменяется в лице, скорчив грозную мину, будто это Яли виноват в том, что тот пропустил начало новой серии. Родитель покидает комнату и его тяжелые шаги слышны в гостиной. Без него дышать проще. Яли падает на кровать, случайно ударяясь локтем о стену — перестарался. Скрип, боль в локте. Яли продолжает лежать лицом в подушку. Мышцы ноют, кости крутит. Он устал. Выжат на максимум. Лишь урчание живота — а есть-то хочется — напоминает о том, что он все еще жив.

Звонок телефона. Вибрация. Ту, ту-у, ту, ту-у. Приходится вставать, нехотя нажимая на «принять вызов».

— Ты ушел так внезапно, я не успел тебя провести. О чем вы говорили с отцом? — голос Айрона приводит в чувства. — Мнение Франкарда для меня важнее всего. И ты ему понравился, папе тоже, так что… Это делается не по телефону, но кольцо я уже купил. Будешь моим супругом?

Яли безмолвно удивляется, затаивая дыхание. Он не думал, что все серьезно, и что Айрон настолько прост. Стоило бы сказать «мы мало знаем друг друга» или «подыщи кого получше». Но вместо этого перед глазами ненавистная квартира и липко-противное ощущение от слов папы. Он любым возможным способом хочет отсюда выбраться.

— Ты молчишь? Я тороплю события? Просто не думаю, что найду кого-то лучше тебя. Ты удивительный и ты понимаешь меня, и у нас хорошая совместимость по физиологии. Я смогу обеспечить тебе все, что захочешь. У меня высокий уровень репутации, девяносто два, и я поделю ее с тобой. И если ты не уверен, то ничего страшного, можем быть друзьями, я…

— Стоп, — останавливает его сбивчивый монолог Яли. — Стоп, стоп, я согласен.

========== Глава 3. Птицы ==========

Кольцо подходит почти идеально. С красивым камушком, само из драгоценного металла. У Айрона явно есть вкус не только в одежде, но и в украшениях. Альфа немного прогадал с размером. Но, благо, что оно оказывается больше, а не меньше.

Будь что будет — решает тогда Яли, принимая предложение о браке. Но после этого он мечется из стороны «сглупил» в сторону «правильное решение». И не понятно пока: во что все это выльется.

–…Ты уверен? — переспрашивает третий раз за полчаса Айрон, будто Яли собирается убежать при первой возможности.

— Да.

— Для меня это уже четвертое тату. Кстати, родители не знают. А твой папа не будет против, что ты решился сделать со мной парное? — спрашивает Айрон, притворяясь, что не понимает какие отношения у Яли и его папы. И за эту тактичность его стоит уважать.

— Не будет, — кивая коротко отвечает он. А хочется добавить «Да хоть я налысо побреюсь, ему будет все равно».

— Ладно, понял, идем, — улыбается ему альфа. Айрон редко улыбается. Но улыбка у него красивая. И, что хорошо, не похожа на отцовскую.

Мастерская подпольная. О ней знают немногие — как пояснил ранее Айрон. Тут работает один его друг, который и делал татуировки альфе: в местах, обычно скрытых под одеждой, чтобы было незаметно со стороны.

Яли заходит за Айроном в подвальное помещение. После в коридор, спускаясь по ступенькам еще ниже. И, наконец, дверь. Внутри их встречает бородатый мужчина, представляется каким-то именем, которое Яли забывает спустя несколько секунд. Сначала ему показывают журналы с эскизами. Он, недолго думая, находит среди прочего разнообразия птиц. Смотрит на Айрона, тот согласно кивает ему. И Яли выбирает силуэт летящей вдалеке птицы.

…Это оказалось не так больно, как думалось вначале. Мастер оканчивает свое дело, и Яли отводит взгляд от покрасневшего запястья. На Айрона. А тот неотрывно смотрит на него. Взглядом, в котором основательно что-то поменялось.

Видимо, Айрон увидел в нем родственную душу. Человека, готового плевать на запреты, пусть и в пределах разумного. Яли все равно, полюбит ли его муж после их маленького общего секрета. Достаточно того, что Айрон не вмешивается в его личное пространство и не навязывает свое мнение, поведение. Не принуждает.

Но иногда Яли кажется, что именно этой альфьей твердости, найденной когда-то во Фране, жутко не хватает теперь в Айроне. Да и в любом другом.

Да, Фран вел себя ненормально. Слишком собственник. Он любил держать все под контролем. Может, во время их недолгого романа Яли свыкся. Или свихнулся. Тут с какой стороны посмотреть.

Новые фетиши отнюдь не в радость. Ибо удовлетворить его запросы Айрон не сможет. Мягкий, на первый взгляд. Но может, с возрастом Айрон станет больше похож на отца, хотя бы поведением, ведь внешность у них разная. Оно и понятно, жених пошел в папу. Поэтому более утонченный чертами лица, хотя, для его возраста это неудивительно. Девятнадцать — практически юноша.

«Мне нужно привыкать к нему и прекратить сравнивать с Франом», — то ли убеждает себя, то ли корит Яли. Он благодарит мастера за проделанную работу. Айрон платит за обоих, говоря, что это была его идея, значит, платить тоже ему. Тем более, для жениха ему ничего не жалко.

Яли сравнивает их идентичных птиц на запястьях, похожих больше на чайку вдалеке или галочку. И этот знак связывает их сильнее обручальных колец. Ближе. В этот момент Яли окончательно оттаивает и свыкается с мыслью, что будет принадлежать одному Айрону до конца дней.

Они выходят из подвала на свежий воздух. Острый запах весны забирается в легкие дымом сожженной травы. Или это кажется. Откуда тут трава? Асфальт один да бетонные стены.

Он одергивает рукав плаща. Маленькая птичка на запястье, а стоит жизни.

Если кто узнает — им обоим несдобровать.

А ведь старший брат так же набивал тату. Тайно. Вся кожа — как сейчас помнится — была в ярких знаках и линиях. И теперь утверждение, что Яли катится по тому же пути, не кажется таким нереальным.

Правду говорят, что зачастую с человеком случается то, чего он больше всего боится.

Яли боится упасть. Потерять репутацию, статус «четвертого», попасть в подземелья, откуда не вышел бы, как не вышел брат.