Яли набирает воду в стакан, подавая омеге. Элайзер берет стакан обеими руками – а жидкость в нем трясется и расходится кругами.

– Даже когда я узнал, кем, – омега запинается и выпивает залпом до дна. – Кем мне приходится, – вытирает лицо рукавом, – Рид, я не смог… то есть, да, сначала да, после этого я избегал его восемь лет. Или нет, семь, да, восемь. Я не знал, что тогда делать, как поступить, – всхлип, – а Франкарду было так же все равно, только после ко всему добавилось отвращение. Я думал, что сойду с ума, – Элайзер произносит это тихо, но с такой болью в голосе, будто говорит это впервые, будто выплескивает. – У нас с Ридом тогда уже был общий ребенок, наш Оливер, а оказалось, что Рид тоже мой… мне до сих пор сложно это произносить. Ты не поверишь, мне хорошо с ним, как с мужчиной. Как бы странно не звучало, ведь я сам же его родил, – шепот переходит на плаксивые нотки, а в голос прорезается дрожь. Элайзер закрывает рот рукой и сильно жмурится. Сдерживает рыдания. Кажется, он на грани нервного срыва.

– Когда я с ним, – омега открывает глаза, но смотрит так же мимо, впечатление – разговаривает сам с собой. – Когда я с ним, я не думаю, кто мы друг другу. Понимаешь, я, я просто запутался, просто хотел выбраться, перестать задыхаться по ночам. А в итоге напутал еще больше, и теперь поздно, не разведешься. Я не отпустил Франа, когда еще можно было. Думал, так надежнее, чтобы дети с отцом росли, – Элайзер понемногу успокаивается и выпивает чуть из второго стакана с водой, предложенного Яли. – Мне легче думать, что я тут ни при чем. Потому что, как только я начну винить себя, то, оно, мне просто не выжить с этим грузом. Поэтому я заставляю себя думать, что его нет, что это виновата судьба. Знаешь, помогает.

Элайз снова пытается улыбнуться, но на этот раз безуспешно.

– Если Рид вам действительно дорог, не отворачивайтесь от него, – Яли произносит это, игнорируя душащий ком. Он подходит и обнимает омегу в знак поддержки, а Элайзер не возражает. – Вы найдете способ быть вместе. Просто… не надо спешить. Подумайте, обсудите с ним. Я недавно сам понял, что поспешные поступки могут стать роковыми. Поэтому, – он запинается, в который раз вспоминая слова Айрона.

– Хорошо, милый, хорошо, я… попробую.

Комментарий к Глава 11. Безысходность

Нарисовала на позапрошлой неделе, но забыла выложить. Яли и Фран https://vk.com/public195572364?z=photo-195572364_457239027%2Falbum-195572364_270928168

========== Глава 12. Над пропастью. Финальная ==========

Темно. Свет выключен. Яли сидит в гостиной на диване, накинув на плечи плед. Но ему не холодно. И спать совсем не хочется. Ранее на кухне он обнаружил недопитую бутылку запрещенного алкоголя, но повторить пример Элайзера не решился. Старший омега давно уж спит – из-за приоткрытой двери в спальню слышится пьяное сопение.

Он не может думать ни о чем, кроме как о фатальной ошибке. Оказывается, Фран всегда старался вытащить их «мы», спасти, а он сам только и делал, что обижался и сбегал. Крайне глупо. По сути, Яли заслужил теперь эти муки. Он сам выбрал брак назло. Неумение прощать и слушать сыграло с ним злую шутку.

Теперь действия Франа до брака кажутся логичными. Тот пытался отговорить его. Возможно, не самым лучшим способом – но единственным действенным: показать, что их связь не разорвана. «Ты слишком мой, чтобы быть с кем-то еще», – так и звучит фраза голосом Франа.

– Ну и что же я наделал?.. – он прижимает к себе колени, обхватив их руками и выдыхает. Если бы не его гребаная импульсивность, сейчас бы было все по-другому.

Поворот ключа в двери заставляет вскочить на ноги. Плед сползает с плеч, но Яли игнорирует это. Айрон вернулся? Или… Он затаивает дыхание в ожидании. Дверь открывается, но в темноте ничего не разобрать, только приглушенные нотки мяты подают сигнал: расслабиться. Щелчок включателя и свет ослепляет – Яли жмурится, глаза слезятся. Сердце стучит учащенно – но это уже не связано с резкой переменой освещения. Фран перед ним какой-то другой: обеспокоенный, волосы взлохмачены и торчат вверх, в глазах неведомый блеск.

Он в несколько шахов преодолевает расстояние между ними и налетает на альфу, вцепляясь в его пальто – влажное от тумана.

– Я люблю тебя, – выдыхает Яли и зарывается лицом в ткань, вдыхая запах на полную грудь. – Ты… столько всего сделал для «нас», а я… Прости, я, впредь я буду делать все возможное… То есть, я хочу быть с тобой.

Фран в ответ обнимает его сильнее и гладит рукой по голове, целуя куда-то в волосы.

– Ты должен знать кое-что, – продолжает Яли, заглядывая в глаза. Отстраняется. – Я сейчас, – он шарит руками по карманах штанов и вынимает искомое. Находит на телефоне именно тот файл и показывает Франу. Альфа внимательно читает, хмурясь. А в следующее мгновение переменяется в лице.

– Четыре недели. Ты знаешь, что это значит?

– Не шути так, – Фран закрывает рот рукой, а та дрожит. Альфа перемещает ладонь выше, к переносице, потирает, наверняка пытаясь скрыть эмоции.

– В анализах не может быть ошибки. Я проверял три раза, медбрат смотрел на меня, как на сумасшедшего, – Яли с ликованием тыкает пальцем в электронный документ. – Вот, там написано, зачатие произошло во время течки. Ну-у? Все еще не веришь мне?

– Это…

Альфа застывает с раскрытым ртом, будто бы пытаясь подобрать слова, а губы его дрожат. Как и руки, которыми он снова потирает лицо, останавливая ладонь на челюсти. Сбитый с толку, шокированный. Или… счастливый?

Вместо ответа Фран обнимает его. Но теперь бережно, осторожно. Запах мяты усиленный. Яли прислоняет голову к его груди и слушает учащенное сердцебиение. Не надо слов, чтобы понять его взволнованность и радость. Они стоят так долго. Настенные часы тикают, напоминая, что время не застыло на месте, в отличии от них самих.

Яли радостно и горько одновременно. Да, теперь он признает свои ошибки. Признает, что любит Франа и хочет быть только его омегой. Однако… что это меняет? Они оба связаны нерушимыми узами с другими людьми. И если брак Франа и Элайзера еще можно расторгнуть, сдав старшего омегу властям, то брак Яли и Айрона – нет. У них нет ни одной причины для расторжения. И даже если бы Айрон тоже захотел разойтись, у них бы не вышло.

Фран отмирает, шепча что-то неразборчивое ему на ухо. А после размыкает руки, поднимает с пола сумку, а с нее достает какие-то бумаги. Яли принимает их. Два листка, одинаковых, и третий – больше. Сейчас только самые важные справки и документы делают в материальном экземпляре, помимо электронного. Тогда это что? Яли вчитывается.

Фран Раллъ, дата-год рождения, округ Этериукок.

Йелль Раллъ, дата-год, округ Этериукок.

Супруги.

Яли удивленно вчитывается. Это то, о чем он подумал?..

– Но это незаконно, – возражает, продолжая читать. – И Этериукок, это же другая страна!

– Это, – альфа указывает на третью бумагу, – разрешение на выезд.

– Фиктивное. Ты знаешь, сколько светит за подделку документов?

– Я все спланировал. Думаешь, я стал бы рисковать твоей жизнью? – успокаивает его Фран, отбирая документы и складывая обратно в сумку. После подходит и приобнимает. – Особенно теперь, когда, – добавляет, и кивает вниз, на живот Яли, при этом смягчаясь в выражении лица. – Доверься мне.

Яли опускает голову. Он так долго старался быть примерным гражданином, повышал репутацию и потратил на нее лучшие годы юности. Так долго скрывал истинные намерения, чтобы не попасть в немилость… а сейчас взять, все бросить и рискнуть?..

Каждый месяц на границах отлавливают около двадцати сбежавших. Очень редко кому удается надолго покинуть территорию Директории. В крайнем случае, их возвращают через месяц – но возвращают же. И сразу в подземелья. Незаконно пересечь границу – худшее из преступлений.

– Доверься, – повторяет Фран. И Яли правда хочется ему верить, но жизнь в этой стране научила его, что за любое нарушение правил – наказание. – Мы поедем туда, где нас не найдут.