И, грозно поглядывая в камеру, он огласил указ, из которого вытекало следующее:
Во-первых, вновь вводились выездные визы для граждан страны.
Во-вторых, граждане России, находящиеся в настоящее время за рубежом и не имеющие выездной визы, обязаны в течение тридцати суток либо получить визы в наших консульствах, либо вернуться в Россию, в противном случае они будут лишены российского гражданства, а их имущество в России национализировано.
В-третьих, все предприятия с иностранными инвестициями объявляются иностранными агентами с удвоением всех ставок налогообложения.
В-четвертых, международные телефонные разговоры с завтрашнего дня могут быть совершены только с предварительным заказом через районные АТС.
В-пятых, вводится режим государственного контроля над доступом клиентов в интернет: все пользователи средств доступа к интернету, физические и юридические лица, обязаны в течение десяти дней зарегистрировать свои средства доступа в отделениях ФСБ по месту регистрации / юридическому адресу и получить коды спецдоступа к Сети; по истечении этого срока несанкционированный выход в Сеть будет считаться административным правонарушением и наказываться штрафом от 300 до 1000 МРОТ. При повторном нарушении этого порядка физические лица подлежат лишению свободы на срок до пяти лет, а юридические лица – ликвидации.
В-шестых, до особого распоряжения президента публичные политические митинги и собрания запрещаются.
В-седьмых, войска военно-космических сил и военно-морского флота Российской Федерации, Национальная гвардия и органы правопорядка приводятся в состояние повышенной боевой готовности.
В-восьмых, в стране объявляется мобилизационная готовность категории «А», то есть высшая…
После этого вождь нации оторвал оловянные глаза от текста указа, строго глянул в камеру и пожевал тонкими губами, как будто хотел что-то ещё добавить от себя лично, но лишь катнул желваки вперёд-назад, моргнул и был таков. В стык к его выступлению тут же пошла очередная серия «Улицы разбитых сердец» – многолетнего сериала про тяжкую долю гамбургских проституток.
После минутного шока Иван сказал:
– Рита, ущипни меня… Что это было?
– Это был п**дец в особо изощрённой форме, милый мой! – медленно произнесла та, изрядно удивив Ивана: ему ещё не приходилось слышать от возлюбленной столь изысканного лексикона.
– И что нам со всем этим делать?
До Ивана постепенно стали доходить катастрофические последствия, которые несёт президентский указ их личным планам в частности и стране в целом. Помолчали, накрытые могильным холодом новостей. Вдруг Рита оживилась:
– О! Есть идея! Роза Сигизмундовна упоминала про вашего соседа – генерала, знающего всё и вся. Может, пригласим обоих, послушаем, что он думает по этому поводу?
Роза Сигизмундовна с воодушевлением откликнулась на призыв и буквально через пятнадцать минут привела генерала Пыжова к Ивану.
– Извините, Константин Петрович, мы, кажется, оторвали вас от утреннего моциона? Здравствуйте! – сказал Иван, пожимая руку генералу в прихожей и чмокая в щёку Розу Сигизмундовну. – Проходите в гостиную, пожалуйста.
Генерал Пыжов двумя руками пригладил назад серебристый ёжик волос и одёрнул тёмно-серый кардиган:
– Ничего, я уже отстрелялся. Сегодня специально встал на час раньше, так как день будет длинный и трудный, надо быть в форме.
– Так вы ещё вчера знали, что утром будет объявлен указ президента?
– Сегодня. С ноля часов. Друг позвонил.
Рита пригласила гостей к журнальному столику у дивана, где были развёрнуты угощения «под разговор»: крекеры, шоколад «Павловский парк» в подарочной коробке, ароматный травяной чай в заварном чайнике, четыре приталенные чашки с блюдцами Ломоносовского императорского фарфорового завода, французские мельхиоровые ложечки с барельефом Эйфелевой башни. Роза Сигизмундовна едва заметно кивнула, обозрев гостеприимство невесты постояльца: осталась довольна.
– Константин Петрович, мы бы хотели узнать ваше мнение о дальнейшем развитии событий в связи с сегодняшним указом. Чего ожидать в ближайшие дни, недели, месяцы? И вообще, что всё это значит? – Иван с места в карьер перешёл к главному вопросу.
Генерал Пыжов некоторое время молчал, помешивая ложечкой чай и задумчиво глядя на идеальный чайный водоворот. Возможно, он видел в нём ту незримую гигантскую воронку, в которую проваливалась страна. Затем отложил ложечку, пожевал немного крекер, отхлебнул с края воронки и, глядя в глаза Ивану, членораздельным лекторским тоном произнёс:
– Не в моих правилах давать оценки политическому руководству страны, но по развитию событий мой прогноз таков: через месяц в стране большая часть предприятий с иностранным участием закроется, безработица вырастет с нынешних пятнадцати до тридцати – сорока процентов, начнутся стихийные массовые выступления против властей, голодные бунты, повальные посадки активистов протеста. Ещё через месяц-два в Уральско-Поволжском и Южном федеральных округах резко усилятся инициативы за отделение от Российской Федерации, там будут созданы подпольные народные комитеты, которые станут готовить окружные референдумы на этот счёт. Президент в этих регионах объявит чрезвычайное положение и введёт комендантский час. Начнётся серьёзная чистка и в правоохранительных органах, и в армии, так как многие руководители, командиры будут сочувствовать населению. Массовый бандитизм и грабежи захлестнут страну, особенно в мегаполисах. Через полгода количество заключённых в России увеличится с нынешних двух до четырёх-пяти миллионов. Города начнут пустеть, так как есть станет нечего, продукты пойдут по карточкам через систему государственного распределения. Китай, которому недавно отдали в аренду на девяносто девять лет Амурскую область, Хабаровский и Красноярский край, с радостью начнёт принимать на эти территории беженцев из центральных районов России как дешёвую рабочую силу, а живущим там россиянам, желающим стать гражданами Поднебесной, предоставит стартовый капитал для открытия своего бизнеса и китайское гражданство в упрощённом порядке. Ещё через год там будет проведён успешный референдум за отделение территорий от России и присоединение к Китаю, и ООН признает этот референдум легитимным. Президент России в ответ спровоцирует ядерный конфликт или аварию с ядерным взрывом на периферии страны, возможно в Калининградской области или Приморском крае, и обвинит в этом НАТО и японских реваншистов. Ассамблея ООН примет решение о вводе объединённых войск ООН в Россию для взятия под контроль ядерных арсеналов и химического оружия, предотвращения эскалации войны и гуманитарной катастрофы планетарного масштаба. Войска ООН будут введены. Наш упрётся. Начнётся война…
– Вы это серьёзно?.. – с ужасом спросила Рита.
– Абсолютно! Будучи пока ещё в здравом уме и твёрдой памяти! – внушительно и веско ответил генерал. – Мы с коллегами профильного института просчитали вероятностный прогноз на большой модели: шансы такого развития событий более восьмидесяти процентов…
– Генегал! Но на кой ляд ЕМУ это надо? – Роза Сигизмундовна всплеснула ладонями.
Пыжов длинно посмотрел на соседку и тихо сказал:
– Жажда власти. Паранойя. Паника. Да и кукушка уже пролетела…
– И что же, в стгане, где живёт сто миллионов душ нагоду, некому пгекгатить это безобгазие?! – воскликнула она.
Генерал обвёл присутствующих усталым взглядом, вздохнул и медленно, с расстановкой произнёс:
– Сегодня. Наша партия. Собирает чрезвычайное заседание ЦК. Я приглашён как член группы экспертов. Поэтому сейчас вынужден откланяться – нужно подготовиться. Спасибо за чай и за общество, честь имею!
И прямой как доска Пыжов вышел. За ним засеменила и Роза Сигизмундовна, охая и горестно качая головой.
Иван попытался набрать лондонский телефон Бориса, но голос автоответчика на каждом наборе монотонно повествовал: «Абонент недоступен». Рита попробовала выйти в интернет – и там на экране высветилось ожидаемое сообщение: «Без доступа к интернету». Через открытую форточку долетели отдалённые хлопки и длинная автоматная очередь, как будто швейная машинка пристрочила голенище кирзового сапога к льняному рукаву прошлой жизни… Звук уличных перестрелок и вой полицейских сирен давно стали обыденностью ночной Москвы. Банды малолеток с мясом выгрызали своё место под солнцем у старших товарищей по цеху. Со временем ночные хищники настолько осмелели, что не боялись вступать в перестрелку и с полицией, поэтому с наступлением темноты на перекрёстки основных улиц и площади столицы вставали блокпостами полицейские бронетранспортёры, грозно ощетинившись стволами крупнокалиберных пулемётов. Основные магистрали патрулировались полицейскими дронами – квадрокоптерами. Ночные стычки, грабежи, разбой, насилие стали настолько частыми, что уже года три как о них вообще перестали сообщать в утренних новостях. Лишь по итогам каждой недели на «Криминальной волне» давали статистику убитых и раненых «в результате противоправных действий неустановленных лиц». Но теперь и днём, похоже, о безопасном передвижении по городу можно было забыть.
