– Послушайте…

– Я вообще-то не пью… – перебил Алексея Рождественский-Скат. – Но как такое можно было спрогнозировать, скажите мне? Вы спросите меня: что теперь, Гавриил? Ведь вы хотите это знать, я вижу, я знаю, что хотите. А мои студенты… что будет с моими студентами? Я отнес к букинистам полное собрание сочинений Фейхтвангера, потом Фета, продал двухместный ортопедический матрас и с того дня почти не сплю. Давайте выпьем, Серафим, к чему этот некролог.

– Я – Алексей. Послушайте, Гавриил, так что нам делать с вашим долгом? Вы можете назвать сроки?

– Да-да, сроки… Мне надо вам что-то сказать… господи, сроки… дайте мне небольшой тайм-аут. У вас уставший вид. Как вы себя чувствуете?

– Голова болит.

– Ни слова больше. Официант!

Вяло приблизился юноша в красном жилете, с прыщами на подбородке.

– Принесите нам виски, мне и моему собеседнику, и что-нибудь закусить…

Алексей наблюдал за происходящим и размышлял, как ему теперь себя вести. Перед ним сидел его клиент-должник, который, оказывается, выдавал себя за двух партнеров, и не собирался возвращать долг его компании потому, что проиграл деньги на бирже. Тем временем официант принес виски в графине и салат. Они выпили, и Алексей поинтересовался:

– Вы преподаете? Литературу?

– Нет-нет. Литература – мое хобби. Я преподаю этнографию в местном университете. Это чудесная наука. Я несколько лет изучал культурно-исторические отношения и этногенез бурятов и якутов. Еще по одной?

Алексей попытался отказаться, но Рождественский-Скат был бескомпромиссен и убедителен как опытный хирург. В итоге Алексей признался себе, что ему не хочется возвращаться на конференцию. В любом случае, коллеги знают, что он игнорирует мероприятие ради встречи с клиентом-должником.

Время шло, они допили виски, и Рождественский-Скат предложил выйти на свежий воздух. На улице Алексей зажмурился от яркого теплого солнца и понял, что уже изрядно пьян. Погода располагала, и Алексей не мог отказаться от предложения прогуляться вдоль набережной. Люди вокруг беспечно болтали, на скамейке хохотала молодежь с пивом и гитарами, Ангара сверкала на солнце, и Алексей понял, что у него перестала болеть голова и настроение прекрасное. Рождественский-Скат дважды покупал пиво, и, в конце концов, уговорил его зайти в кафе. Там они выпили водки, и Алексей в последний раз попытался поднять вопрос о погашении долга, но скоро решил забить на эту затею. Гавриил, не переставая, рассказывал ему о своей этнографии и, наконец, предложил зайти в гости к приятелю этнологу, «хранителю местного колорита» как он выразился.

– А чего? Давай заглянем к нему? Он изучает сибирский шаманизм и является последователем тенгрианства. Называй его Еши. На языке древних шаманов, это имя означает «Ошеломленный Знанием».

Они миновали несколько старых двориков, пока не очутились перед убогим двухэтажным домом зеленоватого цвета с тяжелой деревянной дверью, обитой облупившимся коричневым дерматином. Гавриил потянул ржавую ручку, и они поднялись по деревянным ступенькам на второй этаж. Нажать кнопку звонка они не успели, потому что мгновением раньше дверь распахнулась, и перед ними предстал бурят лет пятидесяти в очках с толстыми стеклами. В его длинные черные волосы были вплетены разноцветные ленточки и шнурки.

– Я знал, что вы придете, – сообщил он таинственно и жестом пригласил их войти.

Гавриил нетрезво покачнулся, повернулся к Алексею с серьезным и многозначительным выражением лица, махнул ему рукой, и они шагнули через высокий истоптанный порог.

– Откуда ты знал, что мы придем? – заплетающимся языком вопрошал Рождественский-Скат.

– Вы видели большой тополь во дворе? – внезапно спросил Еши. – Боги внутри него и боги вовне, единство проявленного и непроявленного. Он – есть Вечное движение в самое себя.

Еши прищурился и подвел веский, но еще менее понятный итог:

– Он никогда не врет.

Гости переглянулись, и стали сосредоточенно снимать обувь.

Алексей принялся осматривать жилище. В доме Еши было на что посмотреть – повсюду виднелись предметы национального бурятского быта, создающие атмосферу сумасшедшего краеведческого музея. В комнате было почти темно из-за опущенных штор, однако Алексей смог разглядеть, что по стенам развешена одежда и бубны.

– Еши, это Алексей, мой коллега, – представил своего спутника Рождественский-Скат и неожиданно добавил, – он очень интересуется шаманизмом. Алексей посмотрел на него, удивленно подняв брови, и ухмыльнулся.

– Может за встречу? – внезапно предложил Рождественский-Скат и потер руки с хитрой улыбкой.

– У меня есть тарасун – дар Усть-Ордынского Общества Охотоведов, – сообщил Еши.

– Что такое тарасун? – с тоской спросил Алексей и подумал, что Усть-Ордынское Общество Охотоведов сокращенно звучит как УООО.

– Это тонизирующий бурятский напиток, – сообщил Рождественский-Скат, и тут же шепнул Алексею, – отказываться нельзя. Не принято.

Алексей понял, что отказываться у него уже все равно нет сил и мысленно махнул рукой – было очевидно, что избежать суровой пьянки ему сегодня не удастся. Еши пригласил всех к столу, подвигая табуретки и звеня стаканами. Гавриил потирал руки и напевал себе под нос что-то колоритно-национальное. Алексей посмотрел на стол и вздрогнул от неожиданности – посередине небольшой ровной горкой лежали мелкие черепки, принадлежавшие то ли змеям, то ли ящерицам. Они были розовые и поблескивали при свете лампы. Еши сдвинул их в сторону, постелил несколько газет на стол, и пригласил всех садиться.

В назначенное время Ярыгин сидел в ресторане и без энтузиазма цедил жиденький зеленый чай. Он ругал себя за то, что приехал на встречу вовремя и вынужден был торчать теперь здесь в одиночестве. Николай стоял в пробке и опаздывал на двадцать минут. Наконец, он появился неожиданно, словно выскочил из-под стола, с широкими объятиями и улыбкой во все лицо. Ярыгин сдержано похлопал его в ответ по спине и жестом пригласил сесть.

– Ты совсем не изменился, Гуинплен! – воскликнул Николай, и Константин ответил ему тем же, хотя тот довольно сильно располнел и полысел на половину головы. Николай повесил плащ на вешалку и остался в желтой футболке с размашистой черной надписью:

WHO THE FUCK IS MICK JAGGER?

Затем начался обмен общими воспоминаниями, которых у них оказалось не очень много.

– Ну что, рассказывай, чем занимаешься, – сказал Николай в знакомой развязной манере. – Вижу, олигарх?

– Не смеши…. Так, фирма небольшая, оптом в основном занимаюсь. – Он замолчал на пару секунд, но потом решил опередить следующий вопрос, – компьютерную ерунду всякую возим, периферию и тому подобное.

– И как называется твое предприятие?

– «Фикс»

– Что это значит?

– Да, неважно…

– Да ладно, скажи!

– Не знаю. Типа надежность…

– Надежность? Кто тебе сказал?

– Какая разница?

– Фикс в переводе с английского значит доза наркоты. Или взятка. Ха-ха-ха. Тебя обманули.

Константин подумал, что все-таки он зря пришел, посмотрел на часы и нехотя вернулся к дежурным вопросам.

– А ты чем занимаешься?

– Это как раз тема для разговора. Ты что будешь виски или коньяк?

– Слушай, я сегодня собирался….

– Значит коньяк.

– Нет.

– По чуть-чуть!

– Нет, сегодня нет.

– По рюмашке. Ну чего ты? За встречу.

Николай подозвал официанта, заказал бутылку коньяка, нарезанный лимон, салат.

– Я собираюсь презентовать тебе сумасшедший проект. Я разрабатывал его шесть лет. Такого ты еще не видел. – Глаза Николая сверкнули каким-то бешеным экстазом. – Это что-то невероятное. Когда ты все узнаешь, ты снимешь с себя последние запонки.

Официант принес графин с коньяком, рюмки и нарезанный лимон с сахаром. Николай налил по полной и поднял свою рюмку. Константин забеспокоился:

– Давай дождемся салат…. Чего такие рюмки огромные? Не надо мне столько лить!