Теперь Константин, наконец, узнал бывшего институтского одногруппника Николая Бублина – самого забитого студента из всех, кого он встречал. Николай всегда был беззвучным и бледным, словно умирающий тростник, и Константин сейчас никак не мог соотнести унылого кучерявого очкарика с наглым голосом, который слышал в трубке.

– Привет, Николай. Вообще, у меня день рождения еще через месяц, – сухо отреагировал Константин.

– Да ладно, ты уверен?! Как же я мог так облажаться…?!

Константин нехотя буркнул:

– Как ты?

– Что значит «как ты»?! Ты скажи еще, что не мечтаешь обнять меня и поцеловать в самые аденоиды!

– Слушай, давай знаешь, как сделаем…

– Ты мой подарок получил?!

– Конверт?

– И ментов…

– Так это ты все устроил?

– Блин, ну а кто? Жестко, да? Понравилось? Подарок получил?

– Да, я получил конверт с траурной лентой, и с болидом было смешно….

– Ха-ха, за стенкой орал кто-нибудь?

– Что?

– Ну, когда тебя одного оставили в комнате, за стенкой орал кто-нибудь? Типа «Спасите! Убивают! Насилуют!»

– Кто-то орал.

– Ну, ладно. Значит, нормально отработали.

Константина угнетало это странное появление бывшего одногруппника, которого он не видел уже лет двадцать, и ему хотелось побыстрее с ним распрощаться. Однако у Николая были явно другие планы.

– Короче, я приеду, у меня есть для тебя убийственное предложение – разрыв башки и спинного мозга.

– Окей, только давай не сегодня.

– Что значит не сегодня? А когда? Типа у тебя будет юбилейная тусовка, и тебе не до меня, так?

– У меня не будет тусовки, потому что нет дня рождения… – Константин начал раздражаться.

– Ладно, черт с тобой. Завтра я тебя наберу и договоримся.

– Хорошо, давай.

Константин с облегчением отключил телефон и стал размышлять, будет ли он отмечать тем или иным способом свой скорбный юбилей. Нет, конечно – решил он, максимум – ужин с подругой и спать. Добравшись до офиса, Ярыгин погрузился в дела и не вспоминал о Николае вплоть до следующего дня, когда тот снова позвонил ему. Деваться было некуда, и Константин согласился встретиться вечером в ресторане.

– Кажется, где-то здесь скучали декабристы, или я что-то путаю? – осведомился Алексей у встречающей их в иркутском аэропорту девушки в очках, похожей на учительницу младших классов.

– Да-да, здесь они жили, мечтали и страдали, – девушка оживилась и сразу же начала перечислять имена декабристов и связанные с ними события в этих местах.

Представители компании «Фикс» в количестве девяти человек уселись в микроавтобус и отправились в гостиницу. Алексей чувствовал себя очень неважно после пятичасового перелета. Рейс «Москва-Иркутск» производила авиакомпания «Е2-Е4», известная настоящим культом заботы о пассажирах. Например, во время турбулентности в салоне начинала звучать расслабляющая музыка, и женский голос с эротическими интонациями напоминал, где находится кислородная маска, и как ее надевать. Параллельно стюардессы начинали ходить вдоль кресел в «бизнес-классе» и предлагать фирменный массаж головы для снятия авиастресса.

Алексею крайне не повезло получить место рядом с пухлым потеющим логистом по фамилии Загробный, который, как выяснилось уже на борту, страдал аэрофобией. На протяжении всего полета Загробный сидел с немигающим взглядом и чутко прислушивался к работе двигателя. Как только ему чудился посторонний звук, он поворачивался к Алексею и вонзал в него испепеляющий взгляд.

– Ты слышишь?! – начинал истерично и горячо шептать логист в самое ухо. – Левый двигатель стучит! – Затем он вцеплялся в подлокотники и вжимался затылком в сиденье, – вот-вот опять: цок-цок-пссс. Слышишь?! – Загробный безумными глазами смотрел на Алексея. – Куда подевалась стюардесса?! Дура, чем она там занимается?! Смотри-смотри, кажется, она душит того толстого в «бизнес-классе»!

– Она массирует ему затылок…

– Массирует затылок?! Он что потерял сознание?!

Турбулентность Загробный пережил в туалете, вернувшись оттуда бледный и поникший, словно сдутый шарик. Во время посадки произошел какой-то сбой, и в салоне погас весь свет, померкла даже надпись «Аварийный выход». Загробный был на грани истерики. Он обхватил себя за плечи руками и зажмурил глаза. А скоро его вырвало в бумажный пакет, который Алексей успел выхватить из кармана на спинке переднего сиденья.

Сидя в микроавтобусе по дороге в гостиницу, Загробный оглядывал всех мутным взглядом и морщился от воспоминаний. Коллеги старались не встречаться с ним глазами. Разместившись в номере гостиницы, Алексей принял душ, немного повалялся на диване, после чего спустился в холл, чтобы отбыть вместе с остальными на конференцию в местный Дом культуры.

Конференции в Восточной Сибири еще не запретили из-за пандемии, и вообще, не смотря на обилие угрожающих текстов про маски и полтора метра, всем было плевать. Деловая конференция по развитию компьютерного бизнеса в регионе представляла собой череду докладов сотрудников «Фикс» с демонстрацией слайдов и убедительными доводами. Задача найти представителя «Двух богатырей» осложнялась тем фактом, что этого клиента Алексей получил по наследству от другого менеджера и не знал в лицо. Во время утренней части конференции Алексей безуспешно выискивал его глазами в зале, ориентируясь на словесные описания. Вскоре он понял, что «Двух Богатырей» на конференции нет, и вполне возможно не будет. Алексей разузнал, где находится их офис, отправился туда и больше часа прождал директора у ресепшена. Заподозрив неладное, он сказал секретарше, что придет завтра, а сам спрятался за углом неподалеку. Как он и предполагал, директор появился через несколько минут. Алексей узнал его по описаниям: сутулый, худой, с бородкой и в круглых очках. На нем был потертый серый пиджак, желтый галстук и неопределенного цвета рубашка. На вид ему можно было дать лет пятьдесят пять, и походил он скорее на преподавателя, чем на предпринимателя. Едва он появился в дверях, как Алексей быстро подошел к нему:

– Здравствуйте, вы Рождественский? Или Скат? Я – ваш менеджер из Москвы. Надо поговорить. Я писал вам и звонил…

Мужчина вздрогнул, посмотрел на него со страхом и быстро пошел к припаркованной машине.

– Я рад. Но я очень тороплюсь. У меня переговоры сейчас. Я опаздываю, понимаете? Подойдите завтра, хорошо?

Он попытался открыть дверь машины, но Алексей придержал ее коленом.

– Слушайте, меня увольняют из-за вас. Увольняют! Я останусь без работы.

Мужчина посмотрел куда-то вдаль. Наконец, он видимо понял, что деваться ему некуда, вздохнул и жестом показал следовать за ним. Они молча вошли в ресторан неподалеку и уселись за дальний столик. Алексей принял от официанта меню, но отложил его в сторону.

– Я – Алексей. А вы – Рождественский?

Человек забарабанил по столу пальцами, зачем-то оглянулся, хотя позади него была стена, и быстро заговорил:

– Ммм, видите ли, Рождественский и Скат, как вам объяснить… короче, я догадываюсь, зачем вы приехали. – Мужчина вдруг покраснел, поморгал пулеметными очередями, облизнул губы.

– В общем, Рождественский и Скат – это я. Гавриил Рождественский-Скат.

Он несколько секунд смотрел на Алексея, как будто ожидая, что тот страшно удивится разоблачению, но, не дождавшись, продолжил:

– Понимаете, Рождественский-Скат – это моя фамилия. Знаете, бывают такие двойные фамилии типа Лебедев-Кумач или Мамин-Сибиряк… . Это длинная история, я расскажу вам как-нибудь. Вы, наверное, насчет долгов, да?

Алексей кивнул.

– Эх, деньги, деньги…. Ну как же такое могло произойти, объясните мне?! Ведь в течении целого месяца тренд была похож на пруд в летнюю ночь, лишь рябь незначительных колебаний пробегала по его глади, и рост был такой стабильный, а потом… потом он рухнул как подкошенный, понимаете? И курс моего любимого новозеландского доллара опал, словно увядший кипарис. И все померкло! Вы не поверите, я очнулся в ванне под струей воды, а рядом плавает пустая бутылка. – Он закатил глаза, потом зажмурился и замолчал на несколько секунд, демонстрируя, как тяжело он переживает боль утраты финансового благополучия.