Разбилось стекло.

Рик качнулся, упал навзничь. Лезвие с его перчатки вскрыло выключатель, и лампочка, мигнув, погасла.

– Рик! – Я позабыла о собственных увечьях. – Потерпи! Я позову… Позову кого-нибудь!

Он посмотрел на меня и мягко улыбнулся.

– Одолжи мне силу, принцесса, – сказал вполне разборчиво.

– Как?!

Его пальцы сжали мое запястье.

– Никак. Это поговорка. Просто будь рядом, пока я сплю. Щит однажды восстановится, но сейчас… Ты – моя единственная защита.

«Ага, конечно. Сначала спасу тебя, потом Долинею, а там и весь мир для полноты картины», – я сбросила с кровати подушку и перетянула наволочкой порезы.

Затем достала простыню и попросила Рика перевернуться, чтобы остановить кровотечение от огнестрельного ранения.

Он не отреагировал. Лежал с закрытыми глазами, едва дышал…

И не отпускал мою руку.

Из дневника Арины Керейры

Прости, Патрик. Кажется, я проболталась. Говорят, первая любовь самая безумная, вот и я в последнее время будто схожу с ума.

Керейра что-то заметил. Он слишком часто рассуждает о долге, о браке и о тебе. Особенно о тебе.

Я волнуюсь. Не нарывайся, Патрик. Мой папаша не дурак, он видит всех насквозь. Сейчас его тревожит провал «Опальной принцессы», но скоро он избавится от «варианта номер семь» и вернется к основному плану.

Береги себя. Ты – единственное, что у меня есть. Я буду защищать тебя до последнего. И однажды я признаюсь тебе в своих чувствах. Обязательно признаюсь.

***

Долинея

Я кричала, пока не охрипла. Звала на помощь, угрожала Ньепой, обещала рассказать о ядерном синтезе… Без толку. Меня не слышали ни охранники, ни злодеи, ни даже Рик.

Он лежал неподвижно. Сжимал мое запястье как клещами и не собирался просыпаться. Если бы не утыканные лезвиями перчатки, я бы попробовала разжать его пальцы, но калечиться не хотелось.

Сквозь разбитое окно в башню дул холодный ветер. Почти час я с переменным успехом куталась то в стянутое с кровати одеяло, то в перину, радовалась очередному временному исчезновению короны и размышляла о том, что могло быть и хуже.

Мы живы, и это главное. Надолго ли – другой вопрос. Если Рик не исчезнет с рассветом, я пойму, что он такое. Не привидение, это уж точно! И не человек, тут сомнений никаких.

Разве что чешуйчатые доспехи – местный аналог бронежилета, но вариант с волшебным существом выглядел достовернее. Они были очень тонкие, и пусть острота чешуек не вызывала сомнений (проверена и оценена на собственном печальном опыте), от пули эта красота не защитила бы.

Еще через час я обнаружила, что клюю носом. Опасный настрой! Чего уж точно не следовало делать, так это засыпать рядом с эдакой гигантской теркой. Прижмусь во сне щекой к его груди – останусь без лица, захочу положить кулак под голову – выступающие из металлических перчаток клинки вонзятся мне в горло, пристроюсь рядом – моя собственная корона вернется в самый неподходящий момент и оттяпает ему ухо.

Где-то вдалеке заорал петух.

«Если я слышу этого горлопана, почему мои вопли никто не услышал?» – я ущипнула себя за нос, прогоняя сон.

Часа три ночи, никак не меньше. Холод пронизывал до костей, но глаза слипались. Не самое приятное состояние… Я словно погружалась в вязкую пучину и тут же выныривала в испуге, проверяя, на месте ли пальцы.

– Если ты не принцесса, почему тебя заточили в башне? – В половине четвертого Рик ненадолго пришел в себя.

– Чтобы я не извела всех драконов и шаеронов.

– Я пошутил. – Он улыбнулся той обезоруживающей улыбкой, благодаря которой я сочла его неопасным еще в нашу первую встречу.

– А я нет. Меня все боятся… Кроме тебя. Как ты? Повернись, а? Посмотрю, что с твоей спиной.

– Уже понимаешь меня? Хм, я не безнадежен.

– Наверное. Не меняй тему. И отпусти мою руку! Сидеть на полу не очень удобно, знаешь ли.

Рик разжал пальцы, неприязненно оглядел опасные перчатки.

– Тебе совсем не интересно, кто я?

– Ты тот, в кого попала моя пуля. – Я разложила возле него перину. – Попробуй немного подвинуться. От пола тянет холодом.

– Шаер Рикадор рие Нордес, – он словно выплюнул это имя.

– Предок нынешнего шаера, да? Не парься. Наследничек у тебя не подарок, но у него вся жизнь впереди, авось когда-нибудь очеловечится.

– Никогда. Он настоящий шаер, а я… Бессмысленная мистическая хрень. Полный неудачник.

Я легонько подтолкнула его к перине, следя, чтобы не наколоться на чешуйки.

– Это он так считает? Что за глупости?! Ты был отличным шаером. Давай-ка, перевернись!

– Я был слабаком, недостойным короны.

– Завтра я попрошу книгу по истории и смогу переубедить тебя вескими аргументами, а пока прими тот факт, что ты – мой герой. Живо уберись с пола!

Рик смотрел на меня, будто не узнавая. Улыбался и молчал. Не реагировал на слабые тычки и в то же время не выглядел умирающим.

– Эй! Простудишься! Не уверена, насколько ты живой, но этот холод доконает даже тысячелетнее умертвие.

Он тихо засмеялся.

– Ты не должна тут быть, принцесса. Таким, как ты, нужно тепло.

– Твой родственничек-тезка считает иначе. Будь человеком, Рик! Позволь тебе помочь.

Обращалась я в пространство – глаза шаера-предка закрылись на слове «тезка».

Немного усилий плюс табуретка – и он перекатился на бок. Тусклый свет луны не разрешал нормально рассмотреть ранение, но я видела, что крови нет, однако золотистая чешуя сильно повреждена.

Выключатель не реагировал, попытка соединить провода напрямую провалилась. Я немного постучала в запертую дверь, обнаружила, что лампочка разбита, поставила на подоконник прикроватный столик, чтобы хоть немного защититься от ветра, и затолкала Рика на перину.

– Не смей пропадать с рассветом! – приказала, укрывая его одеялом. – К тебе есть пара вопросов. Как ты ходишь сквозь стены, например? Как сделал свои доспехи видимыми? Они же как моя корона, правда? Неснимаемые и неподконтрольные?

Потом забралась на пустую кровать и замоталась в сорванную с окна занавеску.

Кто бы уснул в таких условиях? Я приготовилась встречать рассвет, но очень скоро обнаружила, что дремлю. То ли сказалась усталость, то ли нервное перенапряжение дало о себе знать, понятия не имею. Когда небо посветлело, я опустила веки и вроде бы выпала из реальности. По крайней мере, глаза я открыла не раньше, чем на меня упали солнечные лучи.

Было тепло, мягко и спокойно. Я лежала под легким, почти неощутимым одеялом, обнимала большую подушку, вдыхала приятный запах ромашки, слушала далекую нежную мелодию и понимала, что мне это снится. Вряд ли за пару часов окно в башне отремонтировали, печку растопили, постель заменили, да еще и меня запихнули в нее, не разбудив. А раз все вокруг сон, торопиться некуда. Как только взгляну на мир, холодная неприветливая действительность восторжествует и убежать от нее обратно в грезы не получится.

Но солнце не поддержало мои планы. Оно светило в лицо, мешая наслаждаться отдыхом. Я старалась его не замечать, вот только терпение закончилось слишком быстро.

Накатило раздражение. Ну почему стоило лишь почувствовать умиротворение, как момент был испорчен? Почему я не могу выспаться с комфортом хотя бы во сне? Почему даже воображаемое утро достает мелкими неудобствами?

Мозг артачился и уверял, что спать не будет. Негромкая мелодия звучала все ближе.

«Ладно! Черт с тобой! Сдаюсь!» – это позволило полежать еще минут десять.

Потом я вспомнила о Рике.

Схватилась как ошпаренная, бросилась к…

Да никуда не бросилась. Посмотрела вокруг и оцепенела.

Помещение, где я находилась, точно не было башней. Оно располагалось не на жуткой высоте, а на первом этаже дворца. Половину восточной стены занимало огромное окно без решетки, сквозь которое виднелся молодой сад. На узорчатом деревянном полу лежала шкура какого-то животного, у северной стены возвышался массивный камин, на западной красовалась мозаика с изображением шторма, между небольшими окнами южной ютились полки с книгами.