— Зачем ждать, если ты можешь прямо сейчас сдохнуть! Давай, выходи, или ты окончательно превратился в труса, как и твой братец! — заорал я выцеливая из-за шкафа фигуры.

— Ты поплатишься за эти слова. Парни! Принесите мне его истекающее кровью тело, — после этого пули забарабанили по моему укрытию, давая понять — мне здесь не рады.

Левый стрелок, встретившись со мной взглядами, сразу же прекратил стрелять и направил дуло в висок, нажав на спуск. Второй был умнее, и начал палить из чего-то более скорострельного, не давая мне сосредоточится. Струйка крови побежала по носу, падая на близко расположенные к лицу пистолеты. Резко положив на колени оружие, я достал из кармана пневмошприц и вогнал иглу в шею — сначала тьма вокруг сгустилась, но почти сразу мерзкий звон в ушах и тремор в теле прекратился, а сознание стало чётким и ясным. Дверь, из которой я недавно появился, с грохотом открылась, и в комнату ввалились парни из банды Бишопа. Не успев срисовать меня взглядами, трое из них поймали пулю, остальные упали, хватаясь за голову руками. Выскочив из укрытия, как чёрт из табакерки, я принялся стрелять по правой стороне комнаты, подавляя огнём парочку бойцов из группировки Бишопа, те же в свою очередь отстреливались, и весьма удачно. Пришлось укрыться за столом, но одного точно успел зацепить.

Всех дееспособных я видел в Пси-спектре, и их было двое. Хоть бы Лиза была просто без сознания, а не лежала сейчас мёртвая позади этого урода.

— Выходи, сукин сын! Иначе я пристрелю её! — заверещал главарь. Я послушно вышел из укрытия.

— И что ты собираешься делать? Ты всё равно умрёшь, даже если успеешь выстрелить. Вот только если она пострадает, это будет очень мучительно, — Бишоп держал Лизу за шею, поддерживая её, стоять сама она была не в состоянии. Грязное нижнее бельё и порванная майка — вся одежда, которой она обладала в данный момент. Глаза её остекленели, а взгляд был пустой и безразличный.

— Если я хоть немного ощущу что-то похожее на копание в моей голове, мы вместе скажем «пока» содержимому этой прекрасной головки, — тот сильнее ткнул дуло большого пистолета в висок девушки. Та еле слышно застонала.

— Что вы с ней сделали? — закипая, произнес я, даже не думая лезть в голову к этому психу.

— Хе-хе, парень, ты даже не представляешь…. Эй, иди сюда, ты, трус несчастный! — из-под тела товарища вылез молодой парень и сразу подбежал к главному. Не успев дойти до него пару шагов, получил пулю в голову. — Не хочу, чтобы он меня сзади пристрелил по твоему приказу. А теперь давай так, Джеки, я ухожу с ней сейчас. Если ты хоть рыпнешься, сам знаешь последствия. Ты же не хочешь отдать Себастьяну труп его милой сестрёнки? — Бишоп медленно провёл стволом оружия от живота до груди Лизы, сразу же после вернув его к голове. Мне оставалось только молчать и следить, как он уходит.

— Джеки! — я сразу узнал этот голос. Бишоп лишь на мгновение потерял бдительность, успев отвести пистолет в сторону шума, как сразу же упал, отпустив девушку. Подбежав к главарю, я добавил ему с кулака и отобрал пистолет. Себастьян вбежал в комнату, осматривая место побоища, заметив сестру, он бросился к ней.

— Что с тобой, Лиза? Ты в порядке? — накинув куртку начал расспросы он. Она не отвечала, только тихо стонала и смотрела в пустоту стеклянными глазами.

— Вы опоздали, — закашлялся пришедший в себя Бишоп, сплевывая кровь. — Мы пустили её по кругу всей бандой! Каждый приложился к ней, столько свободного времени у нас с ней было. Сначала она кричала и сопротивлялась, потом ей стало даже нравиться. Каждого нового парня она встречала с улыбкой, моля взглядом поиграть с ней! — он скалился и сплёвывал красные сгустки.

Вспышка гнева. Такого сильного, раньше я не ощущал ничего подобного. Буквально ворвавшись в разум психа, я начал рвать и метать, как можно более грубо и неумело, словно огромный доисторический мамонт в лавке фарфора и хрусталя, разбивал всё, до чего доходили руки. Рвал простые и сложные логические цепочки, условные и безусловные рефлексы и стирал как можно более болезненно память и умения. Хотелось оставить после себя не просто чистый лист, а прямо развалины острых осколков сознания, при обращении к которым он испытывал бы невероятную боль и страдания. Мне показалось, прошли часы, и даже дни в сладком моменте упоения ужасом и страданиями расколотого на тысячи и тысячи осколков сознания Бишопа, на самом деле не прошло и минуты. Всё, что осталось от великого и ужасного главаря группировки, это источающее слезы и нечленораздельные звуки существо, ничтожество, омерзительное подобие человека. Меня привёл в себя грохот выстрела, не одного. Себастьян раз за разом выпускал пули в уже обезображенное тело потерявшего себя за минуту до этого преступного правителя. Даже после того, как патроны кончились, он всё нажимал на спусковой крючок в надежде на ещё пару выстрелов, тот лишь сухо щёлкал. Звон в ушах от пальбы и наполнившийся сгоревшим порохом воздух, всё, что осталось от вспышки ярости Себастьяна. Рука его дрогнула, оружие выпало, и он зарыдал над Лизой. Не знаю, сколько прошло времени, ещё долго его тело сотрясалось от всхлипываний и протяжных стонов, словно раненого зверя.

— Не стоило его убивать… Слишком лёгкая участь для него, — почти шёпотом произнёс я.

— Уходи. Уходи, Джеки, чтобы я больше никогда не слышал о тебе, ни в этом городе, ни на этой планете. Если я встречу тебя ещё хоть один раз в своей жизни, убью, — голос брата был надрывистым и высоким.

— Я хотел помочь…

— Это всё из-за тебя, всё из-за тебя! Твоя гордыня виновата в этом. Запомни это, ты повинен в этом, и я никогда не прощу тебя!

— Брат…

— Ты мне не брат. Вали отсюда.

Я ошарашенно поднялся на ноги. Словно пьяный, вышел из комнаты, спустился до входной двери, всё возле неё было усеяно трупами.

— Никогда, слышишь! Никогда не возвращайся! — донесся пронзительный крик сверху.

Я вышел из здания, меня встретила вспышка молнии и усилившийся ветер с дождём. Не было ни малейшего понятия, куда идти, и, главное, зачем? Меня больше никто не ждёт, и никогда не будет ждать в том городе, хоть он и являлся моим родным. Еле переставляя ноги по улице, я начал ощущать пустоту внутри себя, всеобъемлющую и поглощающую. Лишь одна фраза до сих пор отдавалась в голове — «Никогда больше не возвращайся». От собственного брата.

Яркий свет, стеклянная морская гладь. Я стоял босыми ногами на ней, ощущая лёгкую приятную прохладу. Дул ветер, который трепал мои волосы и щекотал лицо, осыпая множеством мелких капель. Безоблачное небо фиолетового оттенка, ни единого облачка. Солнце стояло в зените, на удивление чёрное, окантованное белоснежным обручем, словно было затмение, только света хватало. Всматриваясь в горизонт, можно было заметить, у него нет конца, это место ощущалось бесконечным и одновременно таким уютным и безопасным. Твоя личная вселенная, только для тебя и всех твоих желаний, которые исполнятся, стоит пожелать. Я бесцельно бродил, не знаю, сколько времени, по этому месту — вечность? Или ничтожное мгновение?

За спиной послышался шелест, я повернулся, прямо на моих глазах выросла огромная стена из пурпурного стекла, уходящая далеко вверх. Рядом с ней появился молодой парень, на вид не больше шестнадцати-восемнадцати лет, он облокачивался на стену и вытирал лицо от капель воды, вся его одежда была мокрой и местами пропитанной кровью. Подойдя к парню, я улыбнулся, обеспокоенно взглянув на него, вдруг ему нужна помощь.

— Здравствуй, Джеки, — произнёс мальчишка, стряхнув капли с кончиков пальцев и медленно повернув голову в мою сторону.

— Мы знакомы? — ответил я вопросом на приветствие.

— Конечно. Как ты мог забыть, что мы одно целое? Ты ничего не понимаешь и не должен. Иначе ты сойдёшь с ума прежде, чем осознаешь, что мы сотворили, — собеседник прислонился спиной к стене и достал сигареты, предложив их мне, после отказа с моей стороны он закурил.