Литмир - Электронная Библиотека

– Что поставить? Песняров? Или Антонова? – Дима начал перекладывать пластинки.

– Всё равно.

– Тогда Макаревича. Что мрачная такая?

– Тебе какая разница?

– Мне ничего. Просто спросил.

Надя насупилась и на него не смотрела.

– Что-то Ольги долго нет. Оля! – позвала Надя. Ответа не последовало. Она встала и пошла в соседнюю комнату.

Ольга сидела, поджав под себя ноги, на кровати и листала журнал «Крестьянка».

– Что? Уже пообщались? – не поднимая головы, спросила она.

– Моя мама выходит замуж, – неожиданно для себя выпалила Надя.

– Ну и что? – ожидаемого возмущения не последовало.

– Понимаешь, она выходит замуж! – Надя замолчала, раздумывая, говорить или не говорить, но сомнения, терзающие последнее время, рвались наружу, и она продолжила: – Получается, я ей не нужна!

– Ну и что? – Ольга, перестав листать журнал, посмотрела на подругу. – Вон у Вальки Матвеевой мать раз в полгода замуж выходит, – она привстала, вытянула губы вперёд, жеманно опустила глаза и, растягивая слова, сказала: – «Доченька, познакомься, это твой новый папа». Валька оглянуться не успеет, как мать выводит: «Доченька, он такая сволочь». Валька мечтает от такой мамаши сбежать. «Жалко, – говорит, – больную бабку. Давно бы смоталась!» Твоя один раз мужика привела, а ты психуешь.

– Но зачем? Нам и вдвоём хорошо.

Ольга язвительно засмеялась:

– Хорошо?! Ну ты даёшь! Неужели не понимаешь? Она же баба, ей тоже мужик нужен. Каждая хочет устроить свою жизнь. Моя вон мамаша так и льнёт к отцу, когда он из командировки возвращается. Кувыркаются, кувыркаются по ночам. Противно даже, – она нехорошо выругалась. – Ты ей, Менька, лучше не мешай. Всё равно скоро в Москву уедешь учиться. Так же? – Надя кивнула головой. – Вот. Мать одна останется. Так что успокойся. Пусть выходит. Мужик-то ничего?

– Не знаю.

– Молодой или старый?

– Не знаю.

– Вот, заладила: не знаю. Ты что-нибудь знаешь?

– Не знаю.

– Ладно, – снисходительно махнула Ольга рукой. – С тобой разговаривать бесполезно. Иди к Димке. Он ради тебя сидит там.

Надя с восхищением смотрела на подругу, впервые осознав: Ольга намного опытнее, и есть в ней житейская мудрость, а Наде ещё предстоит осваивать непонятные взрослые хитрости.

– Вот что, – Ольга встала, отбросив журнал, – вечеринка отменяется. Вы на меня тоску нагоняете, – она решительно вошла в гостиную. – Дим, я пошутила: праздник отменяется. Дуйте домой!

– Ты даёшь! – Дима послушно натянул куртку.

– Кавалер, – Ольга хихикнула. – Меньку не забудь проводить.

– Не надо, – сказала Надя и, попрощавшись, вышла на улицу.

* * *

Весна!

Конец марта!

Но Зима не бросилась без оглядки улепётывать от чисел в календаре. «Не спешите радоваться. Я еще похозяйничаю!» – напоминает она о себе ночными морозами. Зима, конечно, вправе напоследок пошутить, но чуть уловимое дуновение аромата первоцвета, сирени и черёмухи уже витает в воздухе. Такого смешения запахов не бывает, да и рано ещё, но подсознание помнит, а желание скорейшего тепла так сильно, что ошеломляющая Весна становится почти реальностью. Зима порывом морозного воздуха изгоняет предвестника зелёной красавицы, но остаётся предчувствие зарождения новой жизни и уже не покидает.

Впервые Надежда не спешила домой. Не хотелось. Её не пугали пустые улицы, наоборот, она представила: с ней происходит несчастье, самое страшное, какое может быть, и тогда мама, видя истерзанное тело дочери, понимает, как она дорога ей… Рыдает… Кричит, что была не права…

– Менька! – её догнал Димка и пошёл рядом.

Надя не хотела ни с кем разговаривать, но прогонять одноклассника не стала. Этот кареглазый высокий парень нравился ей с шестого класса, только постоянные клоунские выходки немного… раздражали.

Сначала она воспринимала его выкрутасы спокойно: как и все одноклассники, смеялась над ним, переживала, когда вызывали к директору или приглашали родителей в школу, но однажды Ольга язвительно заметила:

– Везёт же некоторым.

– О чём ты? – не поняла она.

– Будто не знаешь. Димка с четвёртого класса в тебя влюблён и выпендривается, чтобы ты обратила внимание!

– Я? Ему нравлюсь? – Надя покраснела.

– Да ладно тебе. Вся школа знает. Я сама слышала на перемене, как ребята над ним смеются: «Что, Димка, опять к директору на ковёр, а Менька твоя даже глазом не повела?!» Поняла? Твоя Менька! А ты дурочку из себя строишь?

Надя представила одноклассников, они могут шутить жестоко, и ей стало жалко Диму. Она порывалась сказать ему: «Если из-за меня, то не надо», – но не решалась, и вот, пожалуйста, такая возможность появилась. Но слов не было.

Первым молчание нарушил Дима:

– Ольга – девчонка нормальная. Не знаю, что с ней сегодня. Не обижайся на неё.

Надя не ответила, замолчал и Дима. Так они дошли до дома Надежды.

– Домой что-то не хочется, погуляем ещё.

Дима незаметно посмотрел на часы, почти девять. Мама ругаться будет… но он послушно пошёл следом за девушкой.

– Дим, я хочу тебя попросить, – начала Надя, – если ты из-за меня, ну, всякие штучки выкидываешь, журнал выкрал и тому подобное, не надо. Я к тебе, – она некоторое время молчала, – хорошо отношусь.

Она взяла его за руку, остановилась и доверчиво посмотрела на него. Было темно, и он почти не видел выражения её лица, но по интонации голоса понял: она говорит правду.

– Не буду, – твёрдо сказал он и крепко сжал её ладонь.

По ночному городу они бродили долго, говорили обо всём: школе, общих друзьях, приближающихся экзаменах, куда поступать.

– В институт не пойду, в техникум, – деловито сказал Дима. – Железнодорожный. Только боюсь, не поступлю. Придётся осенью в армию идти.

– В армию?! – Надя остановилась, а Димка обрадовался её неподдельному волнению.

– Ага. В детстве много болел, и меня отдали в школу почти в восемь лет. В октябре восемнадцать стукнет. Батя говорит – каждый настоящий мужчина должен отслужить положенные два года или три на морфлоте. Он старшему брату тоже так говорил, а ещё: армия школа жизни для мужика. Брат уходил пацаном, вернулся взрослым мужчиной. Я его не сразу узнал. В армию обязательно, иначе нельзя, – убедительно сказал он и нерешительно спросил: – Ты на проводы придёшь?

– Приду, – ответила Надя, – если пригласишь.

– Да ты что? – Дима готов был закричать: «Чтобы я не позвал тебя перед такой длительной разлукой?», но лишь сказал: – Обязательно приглашу. Можно я буду писать тебе?

– Конечно. Я буду ждать тебя из армии, – неожиданно для себя сказала Надя.

– Правда?! – Димкино сердце застучало быстро-быстро.

Когда Людмила Алексеевна встретила дочь у порога и с упрёком начала выговаривать:

– Ты где была? Я вся извелась, –

Надя спокойно ответила:

– Гуляла. Тебе можно. И мне тоже.

Димку наказали, и две недели его путь был дом – школа, школа – дом, но он был счастлив.

Менька! Менька! Его чувство взаимно!

Глава 3. Вероника Альбертовна

Время летит незаметно: на дворе инфекционный октябрь.

Долго ожидаемое, но такое короткое лето прошло, как три длинных дня. Следом промчалось рыжее бабье лето. И опять непроходящий, наводящий тоску и скуку дождь, от которого не спасают ни зонты, ни сапоги, ни плащи. Грязные лужи ночью сковываются звонким льдом, утром температура приближается к нулю. Порывистый ветер срывает последние летние штрихи, природа убаюкивается в ожидании зимы – долгой, холодной и… такой прекрасной русской зимы.

Надя читала. Хлопнула входная дверь, она оторвалась от чтения, но, как бывало раньше, не выбежала навстречу матери. Теперь она почти всегда приходила с Сергеем Николаевичем. Надя отложила книгу и стала ждать, может быть, мама сама зайдёт. Но она не пришла, лишь минут через тридцать заглянула и позвала ужинать.

– Не буду, – буркнула Надя.

– Почему?

5
{"b":"714347","o":1}