– Правильно, кричи на мамочку! Бей мамочку!

Сана вырвалась из рук Милы и ударила себя кулаком по лбу.

Мила схватила дочь за руку.

– Что ты творишь? Что люди подумают? – зашипела Мила.

– Что у вас происходит? – повернувшись к ним, спросила Люси.

– А, ничего. Просто Саночку укачало, – с улыбкой ответила Мила.

– Асанардаль, прекрати истерику! Хочешь, чтобы все бегали вокруг тебя? Там человек утонул, а ты всё никак не можешь избавиться от своего эгоизма, – тихо сказала Мила.

Сана вырвала руку из руки матери и подошла к Люси. Сане казалось, что за её спиной стоит изготовившийся к прыжку тигр.

Поддерживаемый Полем, на палубу взобрался стройный черноволосый юноша. У него дрожали руки и подкашивались ноги.

«Это он напугал меня вчера? Но когда он успел доплыть сюда? Пару часов назад он не мог идти без посторонней помощи. Он опирался на плечо тощей блондинки. Каждый день новая женщина. Нет, вчерашний был постарше», – думала Сана.

Туловище юноши было на несколько тонов бледнее, чем его руки, ноги до колен, лицо и шея.

Сана перевела взгляд на лицо Люси. Оно застыло, как камень. Суровый профиль на фоне дружелюбного неба. Поль тяжело дышал. Он не спешил обращаться к спасённому.

Подошла Мила. Сану поразил взгляд, которым мать смотрела на Ди Луцио. Во взгляде был жалость и… неужели гадливость?

У Саны загадочный незнакомец вызвал самые положительные эмоции. Он напомнил ей акробата–канатоходца из фильма «Страшные сказки», спасшего принцессу Диких Гор из пещеры людоеда.

Юношу отказались держать ноги. Он сел прямо на палубу, переводя ошалевший взгляд с Люси на Милу, с Милы на Сану. Поль стоял за его спиной с недовольным и немного растерянным видом.

– Зачари? – спросила Люси.

Юноша кивнул.

Сана увидела, как губы Люси раздвигаются в улыбке. В этот момент синьора Стаффид напомнила Сане геккона.

– Зачари Ди Луцио. Очень приятно тебя видеть, – улыбаясь, произнесла Люси.

Юноша что-то пробормотал.

Улыбка Люси стала ещё шире.

– Знакомься, Зачари. Это Мила Морияди. Автор романа «Марино». Моя подруга.

Люси обняла Милу за плечи. Мила улыбнулась.

– В самых смелых фантазиях я не могла предполагать, что в Италии есть поклонники моего творчества, – со счастливой улыбкой произнесла Мила.

– Мила гостит в нашей вилле «Ночная фиалка», – веско сказала Люси.

– Я очень рад знакомству, – с запинкой ответил Зачари.

– Взаимно, – улыбнулась Сана.

Поль удивлённо посмотрел на неё.

– А это Асанардаль, дочь Милы, – спохватилась Люси.

Мама лучилась удовольствием. Ещё бы, состоятельная итальянка, хозяйка настенных фресок, назвала её подругой.

Поль и Люси застыли с одинаковыми выжидающими выражениями на лице. Зачари поднялся на ноги. С него ручьями стекала вода, как, впрочем, и с Поля.

Подул ветер.

Поль поморщился и отвернулся, а улыбка Люси померкла.

– Я принесу полотенца, – сказала Люси.

– Что с тобой случилось? Где ты оставил свою одежду? – спросил Поль у Зачари.

– На пляже.

– Понятно. Я доставлю тебя на пристань, а дальше поступай, как знаешь, – сказал Поль и повернулся к Зачари спиной.

Люси всё не возвращалась из каюты. Поль начал натягивать на себя брюки порывистыми движениями.

Зачари остался как бы наедине с Саной и Милой.

– Вы далеко заплыли, – сказала Сана.

– Саночка, не разговаривай с этим мальчиком, – шепнула Мила дочери.

«Что–то здесь не так. Он не похож на сумасшедшего. Мы подобрали его далеко от берега, и что с того? Отдыхая на море, я как-то раз переоценила свои силы и заплыла за буйки. Этот Зачари в хорошей форме», – подумала Сана.

Калуя стоял лицом к пропасти. Он не мог обернуться. Калуя знал, что на него устремлены две пары глаз.

Он ощутил всю тяжесть неба. Карие, почти чёрные глаза прожигали ледяной ненавистью. Голубые глаза, играющие лазурным перламутром неба и океана, пылали мольбой, исступлённой надеждой. Калуя не знал, что хуже – ненависть чёрной жрицы или мольба падшего ангела. И то, и другое причиняло боль.

Две женщины, две судьбы. Какую роль он сыграл в их жизнях? Дара или проклятия? Каждая из них что-то взяла от него, но и заплатила стократ дороже.

Разве это справедливо?

Вверху яростно и мощно перекатывались волны, внизу изысканно светилось последождевое небо, убранное сонмом картинных облаков. Откуда берётся этот свет? Ведь запад всё ещё затянут тучами цвета берлинской лазури…

На пристани Зачари поджидала розовокосая блондинка. Для Саны осталось загадкой, как розовокосая догадалась, что Зачари подберёт яхта Поля. Вероятно, ей позвонила Люси.

Розовокосая бросилась к Зачари и заговорила заискивающе и преувеличенно – радостно:

– Дурак, что же ты делаешь. Дурачок…

Зачари не удостоил её взглядом. Завернувшись в полотенце на манер римской тоги, Зачари быстро прошёл мимо девушки. Розовокосая бросилась за ним следом.

Глава 4

Зачари

На следующий день после незабываемого круиза Сана узнала любопытное правило проживания на вилле «Ночная фиалка». Оказалось, что хозяева не любят, когда кто-нибудь находится на террасах.

– Придётся нам сидеть в доме, – со вздохом сказала Мила.

– Шутишь! – возмутилась Сана.

– Пойми, дочка, эти люди привыкли к определенному укладу жизни, а мы им свалились, как снег на голову.

– Но они сами позвали нас! Неужели они рассчитывают, что мы будем сидеть по своим комнатам?

Мила пожала плечами.

– Саночка, ты пока молодая… Запомни, в чужой монастырь со своим уставом не лезут.

– Ладно, на террасе сидеть нельзя. А по городу гулять можно?

Мила растерялась.

– Не знаю, Люси ничего об этом не говорила. Думаю, она будет недовольна.

– Я пойду, погуляю, и если она хоть слово скажут, я тотчас улечу домой.

– Куда же ты пойдёшь, позволь узнать? Квартира-то сдана.

– К папе поеду, – просто ответила Сана, – я ещё успеваю в поход.

– Неужели тебе здесь не нравится? Асанардаль! Попытайся усмирить свою гордыню, раз в жизни! Хотя бы ради меня.

– О, ради мамочки я готова на всё. Мила Морияди, хватит уже мной манипулировать, надоело. Я гулять. Или ты мне запрещаешь?

Сана испытывающе посмотрела на мать.

– Сана, здесь чужая страна, много туристов, мигрантов, живущих по своим законам. Я не хочу, чтобы тебя расчленили и распихали по чемоданам.

– Я не уйду далеко. Не буду ни с кем разговаривать, – сказала Сана и ушла.

Мила тяжело вздохнула. Дочь никогда не страдала юношеским максимализмом. Почему же Сана не может понять, что иногда, если того требуют обстоятельства, нужно подстраиваться под людей? Впрочем, у поколения нулевых нет такого понятия – «подстраиваться». Есть уничижительное, пропитанное тюремной романтикой слово «прогибаться».

Ещё бы, оно, новое поколение, выросло в атмосфере балования. Во многих семьях один ребёнок, поздний и долгожданный.

Саночку обожали все – и Мила, и её муж, и родители Милы.

«Какое там – «прогибаться», когда ты центр вселенной», – подумала Мила.

За дочь она не волновалась. Сана формирует вокруг себя сферу из вакуума. Не подпускает к себе людей. От мужчин так и вовсе прячет глаза. Её и не замечают. Красть у Саны нечего, купальник она с собой не взяла. Значит, не полезет в море и не утонет.

Размышления Милы прервало деликатное покашливание Поля. Мила спохватилась – она сидела на террасе.

Сердце забилось. Мила расправила на ногах складки шифонового сарафана. Она знала, какие из своих достоинств подчёркивать. Люси полновата, и у неё широкие ноги. Что ж, сарафан отлично подчёркивает ноги Милы, особенно точёные щиколотки, и её тонкую талию.

Люси знала биографию Милы. Знала, что Мила развелась пять лет назад. Не могла не знать.

Зачем же она пригласила в свой дом, к своему мужу эффектную женщину?