После обеда Сана вышла на терассу второго этажа. Поль уехал в гольф-клуб, мама и Люси остались в доме.

До самого горизонта море изливалось нестерпимо зоркой синевой, ослепляло солнечными бликами. Небо излучало безмятежность и радушие. Лёгкий бриз доносил до Саны свежий запах моря, от которого хотелось взлететь, хвои и чего-то пряного, не то цветущей абрикосы, не то духов хозяйки виллы.

Сана так и не сложила впечатление о Люси Стаффид. К зрелости и без того пышные формы Люси поплыли. Лицо сохранило миловидность. Должно быть, в молодости Люси обладала редкой красотой. Она старалась понравиться гостям.

Сана и сама не знала, нравится ей Поль или нет. К девятнадцати годам Сана ходила нецелованная. Мужчины казались ей сейфами, прячущими внутри себя артефакт. Чем окажется артефакт, пустышкой или сокровищем? И как до него добраться?

Сане не понравилось, что Поль ни разу не обратился к ней за столом. Смотрел на неё тяжёлым взглядом, но не сказал ей ни слова.

На горе тут и там росли низенькие кривые деревца. Зато виллу плотным кольцом окружали высокие деревья. По деревьям пробежал ветерок, взъерошил листву. Солнечная рябь моря взметнулась. Господи, как хорошо! Сана взвизгнула и подпрыгнула на месте.

Как люди, живущие в таком раю, могут быть нерадостными, мрачными?

Синева моря манила. Сана представила, как волны упруго обволакивают её тело. Сделала танцевальное па.

Обернулась и вздрогнула от неожиданности.

На неё в упор смотрел худощавый мужчина в сером трикотажном костюме и чёрной бейсболке. Мужчина стоял на валуне. Валун поднимался до уровня второго этажа. Сана узнала, что Стаффидам принадлежит не только вилла, но и клочок горы вокруг неё. Валун находился на территории Люси и Поля.

Поза мужчины была напряжённой. Сана не на шутку испугалась. Ей показалось, что сейчас этот странный человек прыгнет на терассу.

На дорожке показалась блондинка с розовыми косами. Она что-то крикнула мужчине, махнула ему рукой. Мужчина ловко спрыгнул с валуна, скрываясь за деревьями. Вскоре его серый костюм замаячил на дорожке. Блондинка вцепилась в мужчину и потащила его за собой. Они скрылись из виду.

– Сана! Ты здесь? – на терассу вышла Люси, – хочу предостеречь тебя от купания наедине. Заходя в море, можно с лёгкостью вывихнуть лодыжку, поскользнувшись о большие скользкие камни, коих здесь многое количество.

– Я только что видела мужчину. Он стоял на том валуне, – сказала Сана.

– Как он выглядел? – напряжённо спросила Люси.

– Худой, в сером спортивном костюме и чёрной бейсболке.

– А! Опять Ди Луцио вторгся в мои владения. Но я не буду заявлять на него. Бедняжке Симоне Господь и без того воздал испытаний сверх её сил. Этот человек, испугавший тебя, живёт в её доме. Он малость не в себе. Но он безвреден, его не надо бояться. Он внушил себе, что все его домочадцы превратились в зомби и живут, подпитываясь его силами. Если он уйдёт далеко от дома, они моментально сгниют.

– Какой ужас!

– Бесспорно. Жаль мне Симону. Сколько она его не лечила, а всё без толку. Вероятно, он увидел подъезжающее к вилле такси и решил полюбоваться новыми лицами. Пойду, предупрежу твою маму, чтобы не обращала на него внимания.

Ночью Сана спросила у матери:

– Как тебе здесь?

– Ох, Саночка, я и не думала, что всё будет так хорошо! Люси на удивление душевная женщина. Интересовалась моим творчеством. И знаешь что? Её интерес был искренним! Никто ещё не проявлял ко мне столько внимания. Всё спрашивала, как ко мне пришла идея «Марино».

– И как к тебе пришла идея «Марино»?

Мила на мгновение смутилась.

– Я родилась и выросла среди холодных людей. Однажды мама дала мне почитать дневник моей прабабушки. В нём описывалась история любви. Прабабка писала простецким, безыскусным языком, но история её любви была пронзительна до слёз! И что же ты думаешь? На одной странице я плакала от нахлынувших чувств. А на другой странице прабабка пишет, что она пораскинула мозгами и легла под какого-то палача только потому, что у него была жилплощадь и водилась еда. И всё это искренне, холодно, с такой, знаешь, житейской, бабьей мудростью. Потом бабка пишет, что ела на завтрак, как радовалась мясу, какую одежду прикупила, как после первых родов делала аборты, потому что муж не хотел больше детей, в отличие от секса. Как ей дали квартиру, как она похоронила мужа, кого звала на поминки, а кого нет, и что готовила на поминки, и за какую цену покупала продукты, и сетовала, что больше не принято подавать блюда по чинам, как в пушкинские времена. Я спросила у мамы: «Как так можно жить?». А мама ответила, что только так и можно жить. И ещё мама сказала: «Иногда нужно проявлять житейскую смекалку. Если надо, стиснуть зубы и переступить через себя. Жизнь испачкает тебя, как ни берегись, как ни старайся быть совестливой, высоконравственной и высокодуховной. Бахвалиться белым пальто могут только те, у кого папа министр и муж олигарх, а остальным надо иметь ясный ум и холодную голову». «У тебя, у всех вас холодные сердца!», – крикнула тогда я. «Разумные», – со значением сказала мама. «Холодные» и «разумные» для неё – синонимы. И мне стало тоскливо. Все такие холодные, разумные, правильные, гордятся своей житейской мудростью, умением наехать и прогнуться, что захотелось мне окунуться в мир людей с горячей кровью, которые всё сделают ради любви. Тогда шёл итальянский сериал, который очень любили мама и бабушка. Жизнь у них была скучная, правильная, а на экране – страсти кипят, кровь льётся, ошибка идёт за ошибкой, и всё во имя любви. Тогда-то у меня и зародилась идея «Марино», но воплотилась она гораздо позже. Знаешь, чего я боялась, когда ехала сюда?

– Чего?

– Что Люси назовёт меня автором одного романа.

– У тебя были и другие романы.

– Но они не имели такого успеха, как «Марино», – произнесла Мила и замолчала.

Сана подождала, пока мама заговорит. Мила угрюмо молчала. Сана пошла спать.

– Асанардаль.

Сана помрачнела. Мама назвала её полным именем. Значит, сердится.

Сана развернулась с опаской человека, услышавшего за спиной рык бульдога. Мама сидела с лицом великомученицы и сверлила Сану ядовитым взглядом.

– Асанардаль. Люси сказала мне, что, если ты будешь держать себя, как рак в панцире, тебя никто не возьмёт замуж. К тебе попросту побоятся подойти, – сказала Мила и выжидающе уставилась на дочь.

– Люси сказала тебе, что меня никто не возьмёт замуж, если я буду держать себя, как рак в панцире. Зачем ты мне это говоришь?

– Я думала, ты меня успокоишь. Асанардаль, в кои-то веки попытайся подумать не только о себе, но и о мамочке, – со слезами в голосе произнесла Мила, – думаешь, мне приятно быть матерью старой девы, которая не востребована у мужчин?

– Удочери проститутку, – резко сказала Сана, с холодной вежливостью пожелала спокойной ночи и ушла спать.

И чудилось ей, что под её окном крадётся тень смуглого мужчины…

Сана засыпала и думала, что мама не первый раз произносит свой монолог. Зря. Если Люси отслеживает жизнь Милы, то она могла услышать или прочитать монолог в интервью.

Глава 3

Прогулка на яхте

На следующий день женщины купались в уютной бухте, прилегающей к горе Стаффидов, после чего спустились в город.

– Какая вы счастливая! Каждый день купаться в чудесной бухте! Вода такая прозрачная, что дно видно! – взахлёб щебетала Сана.

Люси добродушно рассмеялась.

– Когда я только увидела это место, решила, что буду плавать в море каждый день. Сегодня я зашла в море впервые за последние три года.

– Вот как, – несказанно удивилась Сана.

– Здесь есть парикмахерская? – спросила Мила.

Накануне отъезда она перекрасила волосы в русый цвет. На взгляд Милы, русый делал её лицо простоватым. Мила решила, что ей нужен каштановый цвет и короткая стильная стрижка.

– Не знаю. Я езжу в Рим к проверенному парикмахеру, – равнодушно ответила Люси.