Пишу Вам свой электронный адрес. Если хотите, напишите мне.

Преданная Вам, Люси Стаффид».

Мила влетела на кухню, где Сана сидела, подперев голову рукой, над тарелкой с окрошкой.

– Саночка! Мы едем в Италию! – воскликнула Мила.

У дочери округлились глаза.

– Нас пригласили в Италию? Кто?

– Люси Стаффид! – торжественно провозгласила Мила.

– А кто это?

– Хозяйка виллы в Монте-Аржентарио, – важно проронила Мила.

– В Тоскане, значит. Вау. А кто она тебе?

– В общем-то, никто, – смутилась Мила, – Люси пишет, что она поклонница моего творчества.

– И она приглашает тебя к себе домой?

– Нас!

– Как, она и обо мне знает?

– Нет, но не могу же я бросить тебя на съедение комарам, – заявила Мила, – а глазки-то у нас загорелись!

– Как же им не загореться. Италия! Но у меня экзамены.

– Мы не завтра едем. Люси оставила мне свой электронный адрес. Я напишу ей, потом мы созвонимся. Всё же чужая страна, незнакомые люди.

– А. Значит, всё это вилами по воде писано, – промолвила Сана, с аппетитом принимаясь за окрошку.

Мила всё решила для себя. Едем. Квартиру сдаём на лето. Ничего страшного, если погостим в Италии всего неделю. Лето можно будет провести у бывшего мужа. Живёт он один. Не выгонит же он своего единственного ребёнка и его мать на улицу.

Глава 2

Знакомство со Стаффидами

Рим толком не удалось рассмотреть. Вопреки прогнозам Люси, предрекающей чуть ли не самум, Монте-Арджентарио встретил Милу и Сану на удивление прохладным и лёгким ветром.

По мере приближения к мысу небо затягивалось чистенькими белыми облаками, на первый взгляд невесомыми, но надёжно закрывающими солнце.

От железнодорожного вокзала до виллы «Ночная фиалка» решили добираться на такси.

От Милы не укрылось тревожное настроение Саны. Дочь затравленно зыркала глазами из-под короткой «подстреленной» чёлки.

– Что случилось, Сана?

– А? – встрепенулась Сана, – да так. Предчувствие у меня плохое.

– Не волнуйся, – мягко сказала Мила, – язык мы знаем. Как-никак, у нас целое лето прожила Франческа.

Франческой звали фотографа, долго гостившую у Морияди. Сана с удовольствием знакомила её с достопримечательностями Санкт-Петербурга.

– Всего лишь три месяца, и то давно, – бледно улыбнулась Сана.

– К концу августа ты шпарила на итальянском, как на родном языке. Ты легко его вспомнишь.

– А ты?

– Я училась на переводчика, уж как нибудь разберусь. Было дело, переводила с итальянского. Сана, ну серьёзно. Мы же дома всё обсудили. Если не сможешь говорить на итальянском, не беда. Ты училась в школе с английским уклоном. Здесь Европа, народ должен говорить по-английски.

Сана кивнула.

– Если нам что-то не понравится, мы тотчас уедем, – привела последний аргумент Мила.

– А билеты на самолёт?

– Переселимся в гостиницу. Скажу по секрету, я списалась с одним каучсерфером. Если что, он нас приютит. Не пропадём!

– Обычно дети успокаивают родителей, когда дело касается авантюры, – улыбнулась Сана.

– Что поделать, ты Дева, я Близнецы.

– Это да.

– Мы подъезжаем к вилле «Ночная фиалка», – сообщил таксист, – вон она, на горе.

Мила ещё раз с облегчением убедилась, что хорошо понимает итальянский.

– Вилла похожа на дом культуры в Весёлом Мухоморине, – по–русски сказала Сана и хмыкнула.

– Едете к друзьям? – спросил таксист.

Мила кивнула, искоса поглядывая на Сану. Фигурка тендитная, но ничего. Поправляться – не худеть. Зато лицо породистое, харизматичное и, чего греха таить, чувственное, как у египетской принцессы, но, боже, какое унылое! Раскосым, вытянутым к вискам глазам Саны, её высокому лбу, узкому прямому носу и выпуклым губам, готовым вот-вот сложиться в улыбку, позавидовала бы пациентка самого умелого на планете пластического хирурга. Но не позавидует, потому что все достоинства лица Саны портит гримаса уныния и отчуждённости. Улыбки бывают не только радостными. Порой улыбка Саны производила на окружающих отталкивающее впечатление.

Как Мила хотела порадовать дочь этим путешествием! Сана же сидит, ссутулившись, и равнодушно смотрит перед собой.

– Капитан, капитан, распрямитесь, – тихонько пропела Мила на ухо дочери.

Сана выпрямила спину.

У подножия горы лепились компактные и очень аккуратные, все из себя такие европейские дома.

С лица Саны исчезло уныние. Её льдистоголубые глаза вспыхнули. Мила проследила за взглядом дочери. Рядом с одним из домов стояла красивая девушка, фитоняшка с пышными формами. Волосы девушки у корней были белыми, косы, уложенные в замысловатую причёску – розовыми. Мила растерянно посмотрела на дочь, но взгляд Саны был направлен отнюдь не на девушку. За спиной девушки стоял поджарый брюнет. Сана не отрывала от него глаз, пока такси не свернуло за угол.

Автомобиль взобрался на гору и медленно подъехал к трехэтажному дому в классическом стиле, утопающему в деревьях, среди которых выделялись стройные кипарисы. У дома было две террасы: на втором этаже и на первом. Терраса второго этажа служила не только тентом для террасы первого этажа, но и панорамной, откуда открывался вид на море.

Мила вышла из такси. Солнце прорвалось сквозь тучи, ослепительно дробясь на волнах. Мила так залюбовалась морем, что не сразу заметила темноволосую женщину в платье цвета перванш, стоящую на подъездной дорожке. В женщине Мила узнала Люси Стаффид, хозяйку виллы «Ночная фиалка».

Люси пошла навстречу. Мила встрепенулась, начала суетливо вытаскивать сумки.

«Вдруг я не понравлюсь Люси?», – в панике подумала Мила.

Чем ближе подходила Люси, тем быстрее небо очищалось от облаков. Стремительно теплело. Ветерок стих. Солнце демонстрировало намерение разгуляться не на шутку.

Люси широко улыбнулась и протянула Милу руку.

– Здравствуйте, Мила. Благополучно ли вы добрались?

Она говорила по-русски с лёгким акцентом.

– Да, вполне, – робко ответила Мила, пожимая протянутую руку.

– А вы Асанардаль? Какое редкое имя.

Пожимая руку Люси, Сана обаятельно улыбнулась. И куда только подевались уныние и зажатость.

– Прошу в дом. Дворецкий отнесёт ваши вещи. Мила, знали бы вы, как я рада, что вы приехали! – щебетала Люси, – сейчас я познакомлю вас с мужем. Поль! Поль, где же ты? У нас гости. Проходите, пожалуйста, – Люси открыла перед Милой и Саной дверь своего дома, посторонилась, пропуская их вперёд.

Мила перешагнула порог виллы с лёгким замиранием сердца. Внутри царила приятная прохлада. Мила сразу заметила, что внутренняя отделка дома выдержана в итальянском средиземноморском стиле: светло-коричневые и золотистые цвета, каменная кладка на стенах, складывающаяся в абстракционные изображения не то волн, не то облаков, мозаичный орнамент на полу.

– Поль, где же ты? – волновалась Люси, – проходите, не стесняйтесь.

Да, отделка стен была настоящим произведением искусства. Камни разного размера, формы и цвета, выдержанные в одной цветовой гамме, изящно обтекали фреску, изображающую цветущие абрикосы на фоне заката. В закате изысканно сочетались японский розовый и янтарный цвета.

Мила вздохнула, вспомнив бежевые обои в своей квартире. Сколько она себя помнила, родители всегда обклеивали стены и потолок скучнейшими бежевыми обоями. Повзрослев, Мила автоматически переняла традицию.

Мила задрала голову и почувствовала некоторое облегчение. Потолок уродовали массивные деревянные балки. «А я подумала, что у них потолок не хуже, чем в Сикстинской капелле».

Вышел Поль, высокий плотный брюнет, и поприветствовал гостей с прохладной вежливостью. Лицо Поля имело надменное выражение, как у аристократа с картины Бронзино Анджело.

«Он улыбается, а глаза холодные. Взгляд изучающий и цепкий. Неприятный», – думала Сана, пока Мила исподтишка, как ей казалось, разглядывала дом.

Дворецкий занёс сумки.

– Идёмте, я покажу вам ваши комнаты. Они выходят окнами на море, – щебетала Люси.