Сана первая вышла из комнаты. Стаффиды остались без слуг. Стало быть, Рика и есть та самая шпионка. Поделом ей.

Но Шарль! Искусный повар, дружелюбный человек. Как он мог избить миниатюрную женщину, пусть даже обладающую глазами вороны?

Сана подумала: «Почему бы и нет. Мог. Просто я ошиблась насчёт него. Приняла коммуникабельность или банальную вежливость за дружелюбие. Я не в первый раз ошибаюсь в людях, взять хотя бы Алёшу. Но одного я не могу понять».

– Почему Поль и Люси бездействовали, пока Шарль избивал Рику?

– А что они должны были делать? Выйти, чтобы он и их избил?

– Закричать на него, припугнуть, швырнуть в него чем-нибудь. Судя по словам Люси, у Шарля был нервный срыв. Любого пустяка достаточно, чтобы обратить его в бегство.

Мила тяжело вздохнула. Похоже, дочка считает себя великим психологом. И не боится демонстрировать свои якобы знания на практике. Однажды Сана стала свидетелем, как мужчина посреди улицы избивает подростка. Прохожие ускоряли шаг. Что сделала Сана? Она запрыгнула мужчине на спину. Подросток убежал, хулиган сбросил Сану на землю и тоже убежал. О геройствах дочери Мила узнала из роликов на YouTube. Видео носили название «Бешеная баба нападает на прохожего» и «Шкура напала на мужчину и была наказана». Ролики выкладывали молодые мужчины.

Между Милой и дочерью состоялся серьёзный разговор. Сана осталась непреклонна. Умру, но мимо не пройду. После броска на землю она долго лечила свою многострадальную спину. За счёт родителей и бабушки. Это само собой. Своих денег у Саны не было.

– Саночка, пообещай мне, что не будешь вмешиваться в драки, – смиренно попросила Мила.

– Я никогда бы не простила себе равнодушия! – невпопад воскликнула Сана.

Тоже вспомнила тот случай.

Из комнаты раздался умирающий голос Люси:

– Мила, можно вас?

– Пойду. Ей нужна поддержка.

Тон Милы враз стал значимым и солидным.

Люси томно возлежала на диване.

– Я случайно услышала твой разговор с Асанардаль. Она храбрая девочка.

– Храбрые долго не живут.

– По-вашему, лучше жить с камнем на душе?

От слёз карие глаза Люси посветлели, в них появился мягкий янтарный оттенок.

– Твоя дочь осуждает меня.

– И она не права! – горячо воскликнула Мила, – человек в первую очередь должен беречь себя. Основным инстинктом для него должен стать инстинкт самосохранения, ведь человек так хрупок! – с болью сказала Мила, – шесть лет назад Сана сломала спину. Врачи говорили, что она встанет на ноги только с костылями. До трагедии у меня были большие планы на дочь. Сана ходила на бальные танцы. Я пророчила ей великое будущее. Вспоминаю те времена. Чего только не было намешано в моей голове! Сана и чемпионка, и доктор наук, и жена миллионера, и мать троих детей. В общем, все мои амбиции… – Мила болезненно поморщилась, – когда дочка была прикована к постели, я корила себя за эти мысли. Пусть она делает, что хочет, пусть ничего не добивается, только бы она ходила! И то, что она была прикована к постели, было не самым худшим. Я… Мне тяжело об этом говорить…

– Если не хочешь, не говори, – быстро сказала Люси.

– Нет, нет. Она жила в другой реальности. Врачи называли её состояние делирием. Говорили, что это защитная реакция. Утверждали, что стать на ноги для неё – вопрос воли. И если она не излечит психику, то всю жизнь пролежит в постели, утопая в галлюцинациях и страхах. Говорили что-то неясное о сосудистом поражении головного мозга, но диагноз так и не поставили…

– О боже, Мила, тебе столько пришлось пережить! Я ничего не знала, об этом не писали!

– Никого не интересует то, что хорошо кончается. К тому же, «Марино» вышел после болезни Саны.

– Но сейчас Сана здорова.

– Здорова. Меньше года назад её кинул об асфальт здоровый мужик. Ещё одного удара Сана не переживёт. А она и слушать не хочет, чтобы беречь себя.

– Ужасно. Её надо закрыть в комнате и никуда не пускать, но она, насколько я понимаю, девочка с характером.

– В том-то и беда.

– Так ты говоришь, Сана сломала позвоночник шесть лет назад?

– Да. Ей было тринадцать. Из её жизни выпал целый год. Когда это случилось… Когда она покалечилась, мы отдыхали в Нормандии. Мы с мужем первый раз вывезли её заграницу. Ей так нравилось во Франции. Я решила никогда не пускать её в чужие страны, – горько улыбнулась Мила, – но полгода назад она рассталась с парнем, и после этого так и не оправилась. Тоже не убереглась. Да и я хороша. «Дай ему второй шанс, дай ему второй шанс». А тут твоё письмо. Я и решила выехать на твоих плечах.

– Ты всё правильно сделала! – горячо произнесла Люси, – Италия пойдёт ей на пользу. Здесь всё забывается.

Глава 8

Сообщение от неизвестного

Сане на телефон пришло сообщение с неизвестного номера. Оно было на итальянском языке. Сана растерялась. Читать и писать по-итальянски она не умела. Пришлось ввести сообщение в переводчик.

«Асанардаль, я скучать по ты. Я арендовал яхту для нас специально».

Дальше следовала абракадабра и подпись – Зачари.

У Саны похолодело сердце. Зачари назначил ей свидание. На яхте. Но что означают слова в конце предложения? И почему Зачари не назначил время свидания?

Сана ещё раз перечитала сообщение. Ничего не понятно. Марина, третья, триумф. Допустим, «Триумф» – название яхты. Логично. Третья – номер яхты? Третий «Триумф»? И при чём здесь Марина? Кто она, хозяйка яхты?

Дать прочесть сообщение маме нельзя, Люси тем более.

Сана упала в кресло. На её лице блуждала пьяная улыбка. Сана не заметила, как выронила телефон. Она просидела без движения двадцать минут, потом вскочила, рывком достала чемодан, вывалила его содержимое на кровать. Побежала в ванную, намылила голову, вернулась в комнате, начала рыться в груде одежды. Боковым зрением Сана увидела себя в зеркале. Выпрямилась и счастливо засмеялась. Уже спокойно отправилась домывать голову.

Неважно, что Зачари не назначил время. Он хочет её видеть, а это главное.

Сану не покидала уверенность, что, если она пройдётся по улице, на которой живёт Зачари, то обязательно его встретит.

Сана уложила волосы во французскую ракушку, подкрасила губы перламутровым блеском и надела лиловый в бледно-розовых разводах сарафан, открывающий колени.

Сана закружилась по комнате. Шёлк приятно холодил тело, из причёски выбилась волнистая прядь. Сана остановилась, закрыла глаза. Провела ладонями по и поцеловала себя в плечо.

Сидеть дома не было сил. Сана подняла с пола телефон, написала маме записку, что ушла завтракать в город, и выскользнула из виллы.

Солнце жарило не на шутку. Сана вышла на улицу Зачари. Здесь жили и другие люди, но Сане казалось, что и узкая крутая дорога, и маленькие висячие клумбы на окнах домов, и пальмочки, похожие на гигантские ананасы с монументальными листьями, и красавцы–кипарисы, и крошечное белое облачко, безмятежно спящее в жарком лазурном небе – всё это принадлежит Зачари.

С тревожно бьющимся сердцем Сана подходила к его дому. Вот и два кипариса перед фасадом. Сердце Саны забилось. Она замедлила шаг. Ноги были лёгкими, в голове звенящая пустота, но каждый шаг давался с трудом, будто она шла по пояс в воде. «Это небо, – мысли проносились с пьянящей лёгкостью, – это не вода, а небо. Ради меня оно спустилось на землю». Сана увидела его. Зачари стоял в дверях своего дома. Его поза была расслаблена.

Зачари увидел Сану и помахал ей рукой. Сана подошла к нему. Зачари молчал. Его чёрные глаза были непроницаемы.

– Привет, – с жалкой улыбкой сказала Сана.

Она ожидала более тёплого приёма.

– Привет, – улыбнулся Зачари, – ты отлично выглядишь сегодня.

– Спасибо.

Для парня, назначившего девушке свидание, Зачари держался холодно.

– Как проходит отдых? Стаффиды не уморили тебя? – спросил Зачари.

– Нет, – растерянно улыбаясь, ответила Сана, – ну, я пойду?

– Э… Если хочешь, давай сходим куда-нибудь вместе.

Куда-нибудь? Поколебавшись, Сана нашла сообщение и протянула телефон Зачари.