– Тебя турнули, потому что в истории Бюро не было подобного прецедента, – в тысячный раз принялся объяснять Слейт, изобразив голосом жеманные интонации директора ББР, Люсиль Райс, – короче, они не знали, чего от тебя ожидать – агенты с процессором повыше задницы у них еще не работали. Так прояви себя там, как должно, Томас! Создай прецедент! Будет прецедент – будет и место!

Том влил себе виски в горло, закашлялся, опустив взгляд на документ. В глаза опять бросился термин «условно-живой».

– Сейчас такие циклоны пошли, да-а-а. Прежние модели – железка железкой, а нынешние с их программой имитации личности – хрен от человека отличишь, – примирительно произнес Слейт. И признался, тоже в тысячный раз: – Не люблю я их. И ты не любишь, знаю, знаю! А я тебе скажу, почему! Вот, возьмем, к примеру, то, в чем мы с тобой разбираемся – силовые структуры. Циклоны-охранники, телохранители, напарники, слава богу, до агентов-железок еще не дожили… Казалось бы, что может быть лучше существа с компьютером в… – полковник указал пальцем за спину Тома. – Вроде и процессор – штука быстрая, ситуации просчитывает в тысячах вариантах, и скорость стрельбы, и обучаемость, и человеческий фактор можно во внимание не принимать… Так почему статистика – вещь, как говорится, неумолимая – такие цифры выдает? В шестидесяти процентах случаев решение живого агента оказывается более верным, в тридцати процентах случаев отсутствие эмпатии не позволяет условно-живому агенту извлекать максимум из бесед со свидетелями, в двадцати процентах… а, ладно! Нет, я признаю: где важна грубая сила, там циклонам равных нет. Но Отделу, видно, сейчас не сила нужна, а как раз человеческий, мать его, фактор. Томас, друг, тебе шанс на вторую жизнь подарили. Ты это понимаешь?

Томас кивнул. Он понимал. За год до его последнего дела убили агента Клейтон, талантливую, молодую сотрудницу Бюро. Ранение у нее было таким же, как у Тома, но спасти женщину не удалось. Отдел по Кибербезопасности разрешил применять подобные хирургические технологии за три дня до того, как Кавендишу вошла в спину пуля наркодилера из трущоб Лондонополиса. Вот и не верь потом, что в рубашке родился. Людей с имплантами, киберконечностями, клонированными и искусственными органами в Кластере хватало, но ни у кого из них не стояла в позвоночнике кор-плата от киборга.

– Слушай, Слейт, – Том помялся, подбирая слова для последнего, весьма весомого, на его взгляд, аргумента. – Я все-таки мужик, а там все-таки баба. Ну… всякое может случиться. Я ж у нее в квартире буду жить, а она меня за циклона принимать.

– Кавендиш, – полковник хмыкнул, – во-первых, девчонка сама киборгов терпеть не может, Отдел ее застращал, дескать, информация о проекте каким-то образом просочилась наружу и за всеми «собеседниками» теперь охотится страшный маньяк. Только так и уговорили. Во-вторых, дамочка – красотка, а ты, Томас, прости, сам небось знаешь, рылом не вышел.

Том хмыкнул. Внешностью своей он был доволен, при взгляде в зеркало вспоминался ему его дедушка, типичный шотландский «красавец-горец», только бороды не хватало. Ну да, не модель, разве что для какой-нибудь фермерской планетки на календарь сгодится: глаза круглые, совиные, рыжие волосы торчком, веснушки, зато девушкам когда-никогда, а нравится. И на теле ни капли жира, одни мускулы и… жилы (все мужчины в роду Кавендишей были живчиками) – из-за постоянных тренировок по укреплению мышечного корсета. Да, еще глаза с зеленцой. Болотной.

Слейт сбросил к нему на комфон голограммку дамочки.

– Ни хрена себе! – протянул Том.

– Вот и я говорю, если что, терпи. Циклон ты или кто?

– И как мне себя вести? Морду кирпичем или как эти… виртуалы?

Том погримасничал, сделав сладкое лицо и вытянув губы, Слейт с отвращением замахал на него руками:

– Разберешься, в Отделе дадут три дня на инструктаж.

– Ох, … !

Отступать было поздно. Да и не хотелось отступать. На одной чаще весов – педики с Ферошии, на другой – ничего-себе-блондиночка. Любой на месте Тома предпочел бы второе. А еще заныло в солнечном сплетении – так захотелось вырваться из четырех стен, в которых заперла его хандра, снова иметь цель, работать, общаться с коллегами. Хрен его знает, что там за общение сложится с таким «прикрытием», но помечтать-то можно. Кавендиш решительно взял в руки электронную ручку.

… Крышка сдвинулась. В правом верхнем углу зрения всплыл сигнал вызова – у его «хозяйки» был пульт. Киберразработчики бились над его сопряжением с процессором Кавендиша все три дня, пока длились тренировки. Том согнул ноги в коленях, поднялся рывком. Вовремя, а то ему в туалет захотелось. Хорошо, что циклоны в этих функциях, совсем как люди: и отлить ходят и… вообще. Блондинка стояла возле контейнера, в котором Том якобы гибернировал (он действительно там заснул на радостях, что тихо и мягко, и проснулся по старой агентской привычке, услышав шаги).

Вид у девушки (Айви Бронски, двадцать восемь лет, не замужем) был унылый: большие голубые глаза смотрели грустно, уголки красивых губ опустились. Она подала ему руку – хороший знак – и спросила:

– У вас есть имя?

– Томас, – отрапортовал Кавендиш, тупо глядя перед собой, – модель пи-девятнадцать, ограниченный выпуск, функция «телохранитель».

– Очень… приятно, Томас… Том. Я Айви. Хотите, зовите меня Ив, – девица почему-то вздохнула. – Ну что, идемте?

– Пункт назначения? – механический голос давался Кавендишу легко, ребята из Отдела хорошо его натаскали, и к его великому облегчению, представлять комфонного виртуала в ходе операции не требовалось.

– Космопорт. Меня встречает сестра.

Кавендиш запросил карту лунных складов и путь к космопорту. Взгляд его в такие минуты и впрямь становился неживым, стеклянным. Судя по выражению лица блондинки, она видела в нем только циклона. По наблюдениям Кавендиша, люди его поколения делились на две группы: одни относились к киборгам с долей смущения, постоянно забывая о том, что перед ними компьютер в образе человека, а другие считали условно-живых рабами и игрушками, никогда об этом не забывая и без стеснения пользуясь их функциями. Сам Томас не принадлежал ни к первой группе, ни ко второй – он ненавидел циклонов.

– Карта загружена. Нам туда. Поправка. Полный мочевой пузырь. Требуется опорожнение.

Мисс Бронски покраснела:

– Ну… вы быстро… справитесь?

– Да, мэм. Ждите меня здесь.

Он зашел за какие-то ящики, отслеживая по карте поворот к туалету, оглянулся и пошел дальше, посвистывая. Авось, дело выгорит. По крайней мере, некоторые бонусы в нем уже нарисовались.

Ночь в отеле прошла очень неплохо. Правда, я часто просыпалась, чтобы проверить Огурчика. Тот хандрил, но в целом держался молодцом. Утром я чувствовала себя, как молодая мать после ночи с капризничающим младенцем. Проснулась рано, намереваясь пройтись по магазинам.

– Оставайся здесь, – сказала я Огурчику, собирая рюкзак. – Не думаю, что шоппинг пойдет тебе на пользу.

Огурчик как всегда промолчал. Я вышла на улицу и принялась просчитывать путь. Выяснилось, что мне нужно найти остановку турбодекера и сделать две пересадки. К счастью, станция была совсем близко, практически напротив отеля, поэтому я сразу услышала, как Огурчик «заорал». Его все услышали. Люди принялись морщиться и переглядываться. А я рванула к входу в отель. Внутри гостиницы было намного оживленнее, чем на станции. Постояльцы выходили, выбегали, вываливались и выползали из номеров. Кого-то тошнило. Чей-то киборг стоял у лестницы, мученически вращая глазами. А я уже привыкла, наверное. У меня лишь немного звенело в ушах. И еще меня пошатывало.

– Извините, простите, кажется, забыла выключить утюг, – бормотала я пробираясь по коридору и расталкивая дезориентированных постояльцев.

Муарманец успокоился почти сразу после того, как я прижала его к себе. Огурчика немного потряхивало.