– Просто очаровательна, – повторил Дейв, выжидающе глядя на Эла. – Хотя никогда не поймешь, нравится ей или нет.
– Не нравилось!
– Ну это ты от злости сейчас говоришь, бейби. Я же Дейв МакЛи. Как тебе могло не нравится?
Тот непонимающе смотрел на парня в голограмме. Дейв пожевал губами и произнес:
– А вы точно встречаетесь? Как-то не верится.
– Точно, – коротко бросил Эл и резким движением привлек меня к себе.
Я чуть не потеряла равновесие, но его объятья были крепкими. Наши губы встретились. Что, и такая программа для киборгов существует? Откуда циклон знает, что такое настоящий поцелуй? Эл положил ладонь мне на затылок, пальцы его поглаживали кожу под волосами. Я краем глаза увидела кислое лицо Дейва над комфоном. Потом изображение погасло. Комфон раз пять начинал дребезжать, но каждый раз Эл хмурился и звонок прекращался. Мы целовались. И я испугалась. С вскриком оттолкнула парня от себя.
– Кто ты? Что ты? – спросила я, прикасаясь пальцами к пылающим от поцелуев губам. – Что ты такое? Это твоя программа? Ты секс-игрушка?
– Нет, – тяжело дыша, сказал циклон. – Нет. Все не так. Прости. Я сам не знаю… Ты не понимаешь! Ты меня не помнишь? А я помню тебя. Вспомнил, как только ты вошла тогда в туалет. Я ай-каб, маленький мальчик из той самой семьи, в которую тебя взяли на пробный период. Фамилия моих родителей Лейнер. Я Эл, это сокращение, первая буква.
– Ты тот ребенок-робот? Не может быть!
– Да. Такое вот совпадение. Прости.
– За что?
– За то, что они выбрали меня тогда.
– Шутишь? Ты это мне говоришь, отвергнутый сын? Мне в любом случае повезло больше, чем тебе.
– Спасибо, что не держишь на меня зла. Я тебе нравлюсь?
– Ты киборг!
– Ты сама говоришь, что я не такой, как все условно-живые.
– Я не знаю! – отчаянно захотелось отмотать время назад и не заходить в тот чертовый туалет для киборгов. – Это сложно.
– Ты два месяца жила в нашей семье. И родители были почти готовы взять тебя. Но потом передумали. Отчасти по личным причинам, отчасти из-за Отдела. Им отсоветовали, понимаешь?.
– Какой Отдел?
– Кибербезопасности. Я кое-что нашел. Следы.
– Зачем я тому самому легендарному Отделу? – я даже засмеялась. – Сирота со странностями заинтересовала такую организацию?
– Все не так просто. Вспомни!
Я схватилась за голову. Перевела глаза на пол. Огурчик стоял рядом с Элом, выставив целую кучку глаз. Муарманец свистнул, Эл ответил ему протяжным стоном. И эти меня обсуждают!
– Зачем ты это сделал?
Уточнять, что именно, мне не понадобилось, Эл отвел взгляд. Как будто я каждый день целуюсь с циклонами! Но ладно, признаюсь, было дело. Кто в средней школе на спор не целовался с киборгом, «манекеном» из магазина, охранником? Но настолько не по себе мне тогда не было.
– Молчишь? Ах, я догадалась, ты же ай-каб! – во мне почему-то забурлила неконтролируемая злость. – Наверное, с программой гармоничного накопления опыта. Слышала о такой. И как тебе… опыт?
– Неплохо, – процедил киборг.
– Твои родители не из этого от тебя отказались? Небось, рановато стал опыт накапливать.
– Примерно так все и было.
– Что? – я вовсе не всерьез это сказала.
– Все, кто отказывается от ай-каба, должны указать адекватную причину – это требование производящей компании, – объяснил киборг. – Мои родители подписали передачу меня в социальные органы с формулировкой «создание слишком доверительных отношений между родственниками».
– И как это понимать? – выдавила я.
– Так и понимать. Моя старшая сестра Кэт очень ко мне привязалась. С точки зрения папы и мамы, слишком привязалась. Она хотела быть певицей, вечно закачивала в меня программы для создания музыкальных треков и аранжировки. Я играю на нескольких музыкальных инструментах. И это не просто программы, я действительно играю. У нас отлично получалось. На Хэллоуин-вечеринке в последний учебный год мы просто зажгли.
– Ты учился в обычной школе?
– Да. Очень толерантной к условно-живым, – киборг нехорошо усмехнулся. – Когда выяснилось, что Кэт вибрант, она чуть не отказалась от карьеры из-за… – Эл закусил губу.
– … тебя?
– Да. Ей было восемнадцать, мне пятнадцать. Что-то произошло со мной, я стал меняться. Мне стало трудно себя контролировать, и наши родители поняли… как и то, что Кэт относится ко мне не совсем как к брату… и совсем не как к условно-живому. Они меня сдали. Я попал к Мацумото, а он выяснил, что я на семьдесят процентов использую свой мозг и только на тридцать процессор. Должно быть наоборот.
– Да, – медленно произнесла я, пытаясь вспомнить все, что читала об интеграции мозга и процессора у киборгов. Об Интеграции?!
Я в ужасе вгляделась в лицо парня. Эл ответил мне напряженным взглядом и сообщил:
– По некоторым причинам я больше не являюсь проектом профессора Мацумото. Мной занимается профессор Бронски. Послезавтра… уже почти завтра нас должны отправить в гибернацию. Мой друг Итиро пытается этому помешать, но я не уверен, что у нас получится.
Я стояла, переваривая услышанное. Потом прошептала:
– Нет! Как? В гибернацию? В сон?! Только не тебя! Ты ведь живой! Таких, как ты, называют одушевленными киборгами! Я думала, это россказни!
Эл молча глядел мне в глаза. Я вздрогнула от сигнала комфона, посмотрела на фото вызывающего. Профессор Бронски послала мне приказ явиться в лабораторию. На ловца и зверь бежит!
– Этого нельзя допустить, – пробормотала я, засовывая комфон в карман джинсов. – Я с ней поговорю. Все ей объясню!
Я устремилась к дверям. И вернулась. Сказала, очень быстро, стараясь звучать деловито:
– Это не из-за… Не из-за того, что ты меня… что мы с тобой… Короче, ничего личного, только наука!
Я бросилась вон из туалета.
… Мария наклонилась над «кактусом» на столе у практикантки и пробормотала:
– Имитация муарманской фауны. Очень мило. Как живой просто… А, Миа, вот и ты.
Практикантка ворвалась вся какая-то взъерошенная, кивнула, задыхаясь.
– Миа, почему лаборатория открыта? И ты в курсе, что сейчас без двадцати двенадцать? Ты здесь ночевать собираешься?
– А можно? – с надеждой встрепенулась девушка.
Мария ответила ей строгим взглядом. Злиться на мисс Лейнер было сложно. Доверчивые голубые глаза, умеющие, впрочем, смотреть и лукаво, и с вызовом, смягчали сердце. Помимо этого девочка неплохо работала. Скорее всего, Рита и Зоуи свалили на нее половину своих обязанностей.
– У тебя проблемы с жильем? Университет должен был предоставить список адресов.
– Да… предоставил, но… неважно. Профессор, можно мне с вами поговорить?
– Разумеется.
Миа принялась запальчиво рассказывать. Маша не ошиблась: у девочки завязалась дружба с Си-один. Учитывая, что Эл был ай-кабом, она не удивилась. Но Миа продолжала говорить, и выводы, которые она сделала, удивительным образом совпали с мыслями профессора Бронски.
– Интеграция невозможна, – перебила девушку Маша. – Об этом написан не один десяток статей. Если на определенном этапе мозг циклона подключался бы к работе процессора на том же уровне, что у человека, это явление было бы не единичным. Я даже склонна полагать, оно приобрело бы хаотичный характер.
– А если, – с серьезным видом возразила Миа, – оно и есть не единичное, но киборги это скрывают? У них ведь не с чем сравнивать. Они не понимают, где норма, а где нет, как люди с нарушением психики. А если понимают, то боятся перепрошивки или утилизации. Вы ведь работаете с Когницией. Разве эти процессы не похожи? Мы можем не знать, что запускает Интеграцию, но Мацумото…
– Профессор сам признал свою теорию ошибочной, а он лучший в Кластере специалист в этой области. Поэтому считаю дальнейший разговор на эту тему бесполезным. Извини, мне нужно идти. Ты тоже иди домой. Завтра у нас новый «клиент». Один бордель на Нью-Лас-Вегас считает своего кибер-бармена живым.