– Случился король Союза.

– Кто?.. – Коска вспомнил человека в белом, чье лицо укрывала маска в виде половинки солнца, и который не слишком-то походил на Фоскара. – А-а-а… так вот почему было столько стражи.

– Как твои лицедеи?

– Поубавилось их изрядно. Здесь никто не показывался?

Витари покачала головой:

– Пока нет.

– Тогда, возможно, и вовсе не осталось. С наемниками всегда так. Легко приходят, уходят еще легче, и не замечаешь порой, куда подевались…

В кухне сидел Балагур, сгорбившись над столом, бережно катая по нему кости при свете единственного тусклого фонаря. Рядом грозно поблескивал тяжелый тесак.

Коска подошел, взглянул на кости.

– Тройка и четверка?

– Тройка и четверка.

– Семь. Самый обычный счет.

– Средний.

– Можно мне?..

Балагур коротко взглянул на него.

– Да.

Коска, собрав кости, мягко выкатил их из кулака на стол.

– Шесть. Вы выигрываете.

– В том-то и беда.

– Правда? А моя беда – вечный проигрыш… Что произошло? Там, в игорном зале?

– Кое-что.

На шее у бывшего арестанта виднелась длинная, темная в тусклом свете полоска еще не засохшей крови.

– Вы… э-э-э… испачкались в чем-то, – сказал Коска.

Балагур стер полоску, посмотрел пустыми глазами на ставшие красно-коричневыми пальцы.

– В крови.

– Да. Много было крови нынче ночью.

Сейчас, когда Коске больше ничто не угрожало, кружащее голову сознание опасности начало ослабевать, и вновь зашевелились, оживая, призраки прошлого. Руки затряслись. Выпить, выпить, выпить…

Он прошел из кухни в склад.

– О! Распорядитель нашего смертоубийственного цирка! – Сверху, облокотившись на лестничные перила, ему насмешливо улыбнулся Морвир. Стоявшая рядом Дэй неторопливо сдирала шкурку с апельсина.

– Наши отравители! Живы… какая жалость. Что произошло у Кардотти?

Морвир поморщился.

– Нам было поручено устранить стражников на верхнем этаже. Что мы и сделали – вполне успешно и незаметно. Оставаться после этого в доме нас не просили. Наоборот, велели убраться. Нанимательница наша, не вполне нам доверяя, опасалась, как бы у Кардотти не случилось… поголовного истребления.

Коска пожал плечами.

– Истребление по определению своему не бывает выборочным.

– Как бы там ни было, но вы тоже сделали свое дело. И думаю, никто не станет возражать, если позволите себе принять это…

Морвир шевельнул рукой, вниз полетело что-то блестящее. Коска инстинктивно поймал сей предмет, не дав ему упасть на пол. В руках оказалась металлическая фляга с плещущейся внутри жидкостью, точь-в-точь такая, какая была когда-то у него самого. Которую он продал… где-то она сейчас? О, чудесный союз холодного металла и жгучего напитка… при воспоминании рот мгновенно наполнился слюной. Выпить, выпить, выпить…

Он успел наполовину отвинтить крышечку, прежде чем опомнился.

– Один из важнейших жизненных уроков – не торопиться принимать дары отравителей.

– Единственный яд, что там содержится, ничем не отличается от того, который вы принимаете всю жизнь. И никогда не перестанете принимать.

Коска поднял флягу.

– Ваше здоровье. – Перевернул ее и, вылив содержимое на пол, швырнул в угол комнаты. Но проследил, куда именно она упала, – на случай, если внутри все же осталось несколько капель. – Никаких известий о нашей нанимательнице? – спросил у Морвира. – И ее северном щенке?

– Никаких. Пожалуй, нам следует рассмотреть возможность, что их уже и не будет.

– Он прав. – В проеме двери, ведущей в кухню, встала черным силуэтом Витари. – Слишком велики шансы, что оба погибли. И что мы будет делать в таком случае?

Дэй посмотрела на свои ногти.

– Что до меня, я зальюсь слезами.

У Морвира, однако, были другие планы.

– Нам следует подумать, как разделить деньги, которые Меркатто оставила здесь…

– Нет, – сказал Коска, которого предложение это по неведомой причине изрядно раздражило. – Подождем.

– Здесь небезопасно. Кого-то из лицедеев могли схватить, и он, вполне возможно, уже рассказывает в данный момент, где мы скрываемся.

– Волнующая мысль, правда? Я сказал, подождем.

– Ждите, если вам угодно, но я…

Коска легким движением выхватил нож. Клинок, сверкнув во тьме, вонзился с глухим стуком в деревянную стену и завибрировал в каком-то футе или двух от лица Морвира.

– Это вам маленький подарочек от меня.

Отравитель поднял бровь.

– Я не испытываю благодарности к пьяницам, мечущим в меня ножи. Что, если бы вы попали?

Коска усмехнулся:

– Я попал. Мы ждем.

– Для человека, печально прославившегося своим непостоянством, подобная верность женщине, которая предала его однажды… кажется мне чем-то невероятным.

– Мне тоже. Но я всегда был непредсказуемым мерзавцем. Может, решил измениться? Дал торжественную клятву быть трезвым, верным и исполнительным во всех своих делах с этого момента.

Витари фыркнула:

– Великий день!..

– И долго мы будем ждать? – спросил Морвир.

– Пока я не скажу, что можно уйти.

– А если… я захочу… уйти раньше?

– Вы отнюдь не так умны, как вам кажется. – Коска уставился ему в глаза. – Но не делать этого ума у вас хватит.

– Успокойтесь, вы оба! – рявкнула Витари голосом, в котором звучало что угодно, только не спокойствие.

– Я не намерен исполнять приказы какого-то полоумного пьянчуги!

– Может, поучить вас…

Тут громыхнула дверь, и в склад ввалились два человека. Коска мгновенно высвободил клинок из трости. Звякнула своей цепочкой Витари. Дэй выхватила невесть откуда маленький арбалет и нацелила его на дверь. Но пришельцы оказались не стражниками. То были Монца и Трясучка – мокрые насквозь, в грязи и саже, запыхавшиеся так, словно пробежали, не останавливаясь, половину Сипани. Как оно, возможно, и было.

Коска ухмыльнулся:

– Помяни ее – и она тут как тут! А мастер Морвир предлагал уже поделить твои денежки на случай, если ты сгорела вместе с домом Кардотти.

– Извините, что разочаровала, – прохрипела Монца.

Морвир метнул в Коску свирепый взгляд.

– Уверяю вас, я нисколько не разочарован. Ваша жизнь представляет для меня куда больший интерес, измеряющийся не одной тысячей скелов. Просто… подумал о непредвиденном повороте.

– Лучше быть готовым ко всему, – сказала Дэй, опуская арбалет и принимаясь высасывать сок из апельсина.

– Осторожность – на первом месте, всегда.

Монца двинулась вперед, пошатываясь, подволакивая одну босую ногу. Крепко стиснув зубы от боли. Одежда ее, и раньше-то оставлявшая маловато простора для воображения, была изорвана в клочья. Коска разглядел длинный красный шрам на тощей ноге, еще один – на плече, протянувшийся вниз, к локтю. Правую руку – бледную, костлявую, покрытую гусиной кожей, – Монца прижимала к бедру, словно пытаясь укрыть ее от посторонних глаз.

Ему вдруг стало не по себе. Словно он увидел изуродованную каким-то варваром картину, которой всегда восхищался. Которой втайне надеялся обладать… быть может. Неужто и вправду?.. Он скинул с себя плащ, протянул ей, когда она проходила мимо. Но Монца не взяла.

– Должны ли мы считать, что вы не слишком удовлетворены нашей нынешней работой? – спросил Морвир.

– До Арио добрались. Могло быть и хуже. Мне нужно переодеться в сухое. Мы немедленно покидаем Сипани.

Она заковыляла вверх по лестнице, волоча за собой по пыльным ступенькам подол изорванной юбки, протиснулась мимо Морвира.

Трясучка, захлопнув входную дверь, прислонился к ней и запрокинул голову.

– Вот истинная сучка бессердечная, – пробормотала Витари, глядя вслед Монце.

Коска поджал губы.

– Я всегда говорил, что в ней черт сидит. Но у кого точно сердца не было, так это у ее братца.

– Тьфу. – Витари развернулась и шагнула в кухню. – Это был комплимент.

Монца едва успела закрыть за собой дверь и сделать несколько шагов по комнате, как внутренности у нее скрутило, словно в живот лягнули. Ее вырвало прямо на пол, так обильно, что не было возможности перевести дух.