— Ну и пусть, пусть! Говори так, я всё это выдержу. Только будь здесь, со мной.

— Ты что не понимаешь, я не могу здесь быть.

Теперь я действительно почувствовал, что теряю её. Если она и раньше не слишком бросалась мне на шею, но тогда и не сопротивлялась, позволяла управлять собой и была покорна. И тогда, когда не сопротивлялась, кажется, не была так важна для меня. Может и была, но только я этого почти не замечал. Я навязывал ей себя, а она просто подчинялась, и теперь я это точно понял.

Но ведь были моменты, клянусь, они точно были. Её сообщения, звонки. Она сама звала меня и притягивала. Сама обнимала, и заставляла себя любить. Я помню, это точно. Этого нельзя выдумать. Это не подделаешь, не сыграешь. Значит, хотела меня. Значит, не был противен. Может быть, это не любовь? Где же теперь всё это? Стоило Долгову постучать в дверь, вся моя страсть, стала неважной. И вся тяга ко мне пропала? А была ли она эта тяга?

Может, я слишком напираю, слишком настойчив? Может нужно ослабить хватку, и дать больше свободы, больше движения. Пусть попробует, пусть ошибется и поймёт, лучше меня нет и не будет. Но я знал, если ослаблю, она точно уйдёт и я стал сопротивляться.

Теперь, когда она говорила все эти слова, когда вещи одна за другой исчезали в сумке, я вдруг осознал, что сейчас Татьяна, подхватит эту сумку и уйдёт. Дверь за ней закроется и всё, что останется здесь со мной это пустота и тишина.

И сейчас, в эти мгновения, я очень чётко понял, как далека она от меня и всегда была далёкой. Только я дурак этого никак не хотел замечать. Но что самое худшее, чем сильнее это понимал, тем сильнее цеплялся за неё. Тем злее становился. И решил, я должен сделать всё, чтобы её удержать.

— Таня, Танечка, прошу тебя, не уходи! — я старался остановить её движения, мешать складывать одежду, но она резко вырывала у меня всё и бросала на сумку. — Не оставляй меня, я не смогу без тебя. Делай что хочешь, живи как хочешь, только не уходи.

Уже почти унижаясь, я пытался протянуть руку и обнять её, но она вырвалась и отошла. Глянула на меня, улыбнулась.

— Прости, Данил. У тебя есть жена, скоро ребёнок будет. Всё ты сможешь. Не распыляйся. Я не нужна тебе, ты сам это знаешь.

Она пошла в прихожую, обулась, надела куртку. Потом вернулась в комнату, дернула молнию на сумке, подхватила её и пошла.

Я стоял посреди комнаты, голый и смотрел, как она уходит. А когда дверь за ней закрылась, я закрыл глаза и почувствовал, что совершенно бессилен.

Ничего не могу. Ничего.

Я вышла из подъезда. Слёзы катились по щекам. Наверное я делаю не правильно? Я не должна уходить. То, что он сказал самая настоящая правда, и полюбила, совсем не того человека, но и Данила я тоже не могла любить.

На улице прохладно. Сумка давит плечо. Растерянно я смотрела по сторонам. На площадке играли дети. Они все такие спокойные, им хорошо, велело и беззаботно. Рядом пара мамочек, о чём-то болтают. Они тут живут, им не нужно никуда идти.

А я? У меня что, нет дома?

Куда идти, домой, к маме? Идти в тринажерку, куда? Я совершенно растерялась, раздумывая, встала у подъезда. А может вернуться? Может, хватит играть в любовь и снова жить стабильной жизнью. А там, как получиться. Это проклятая гордость, она не даёт шагу ступить без угрызений совести.

Идти к матери, значит терпеть пьянки и быть там дойной коровой, а вернуться, значить признать свою покорность и подчиниться.

А что если…? Неожиданно пришло решение, я согласилась сама с собой. Посмотрим, как получится. Я взяла сумку и набрала номер такси.

Кнопка звонка в красивой окантовке вензелями. Я улыбнулась и нажала. Что если его нет дома? Конечно, он наверняка на работе, ведь он такой занятой человек. В ответ на свои мысли, услышала шаркающие шаги.

Дверь открылась и удивлённое лицо Долгова заставило меня улыбнуться.

— Э…, это ты? — в его взгляде испуг.

— Я, — сказала я, потому что решила просто прийти и ни за что не ругать.

Как будто не было нескольких дней молчания.

— А я подумал, это еду принесли из ресторана.

— Ну вот, — весело сказала я, — как раз и позавтракаем. Я ужасно голодная

Нога моя уже поднялась, чтобы войти в квартиру, когда я услышала:

— Ну, ты скоро, уже не могу ждать! Давай, неси сюда!

Лицо Долгова как-то сразу задвигалось, то сморщилось, то улыбнулось, то скривило гримасу. Видно, как неловко ему, но он старался хоть что-то выдавить из себя. И пока он это делал, из-за угла вышла девушка, блондинка, в белом, маленьком, едва прикрывавшим бёдра кимоно.

— Ну что там такое? Ты скоро? — она недовольно глянула на меня сверху вниз, и видимо не рассмотрев никакой угрозы, настойчиво сказала, — Малыш, я ведь жду тебя.

Девушка скрылась за углом.

— Ладно, я пойду. Извини, что побеспокоила, — я быстро повернулась.

— Ну, давай, я позвоню тебе позже. Или поговорим потом, на работе, — сказал он и тут же захлопнул дверь.

Как робот я пошла к лифту. Долго смотрела на кнопки, кажется забыла что нужно нажать. Только спустя несколько долгих секунд я поспешила нажать, чтобы поскорее уйти отсюда и чтобы никто мне не встретился по дороге. И не увидел моё лицо.

Когда вышла на улицу, почувствовала, как сдавливает горло. Словно тисками, зажимает, не даёт дышать. Я пошатнулась, но не упала, села на лавку у подъезда.

Куда теперь?

Снова такси, снова пустота, снова домой.

Я открыла дверь своим ключом и зашла в квартиру. Из кухни вышла мама, она видно что-то готовила.

— Танюха? Ты чего это?

Резко вспомнилось что-то из детства, этот запах. Гречка и жареная колбаса. Я почувствовала голод. С утра я ещё ничего не ела.

Демонстративно, я кинула сумку и прошла в кухню.

Открыла одну кастрюлю — точно гречка. Потом другую, там немного супа. Я взяла тарелку и налила себе.

— Ты чего? — возмущённо спросила мама.

— Есть хочу, — я потянулась за хлебом и увидела недовольство на лице матери.

— Ты это, сейчас Валерочка с работы придёт. Ему оставь.

— С чего это? Я голодная, а ты — моя мать. Сначала нужно ребёнка накормить, а потом — мужика.

Мои слова, я сама от себя не ожидала, звучали грозно.

— Да ешь, пожалуйста. Что я не даю? Только денег…

— Значит так, — сказала я, прожевав хлеб, — теперь, я буду тут жить.

— Как? — словно не поверила мать, — Но ведь у тебя жених есть и квартира.

— Жениха у меня больше нет, он меня бросил, как только тебя увидел. А раз ты в этом виновата, то теперь я буду жить с тобой. И больше, тут никто жить не будет.

— Но Валера…

— Валера пойдёт жить к себе, по месту регистрации. Можешь уйти с ним, если хочешь, я не возражаю.

К тому времени я уже доела суп, встала и положила себе гречку и жареные сосиски. Снова села и принялась есть.

— А если не умотает, — глянула я на маму, — я напишу заявление в полицию. Жалобу, что он нарушает режим, или, что он — предводитель банды воров, ну или ещё чего-нибудь придумаю. А они там, пусть разбираются.

— Зачем ты такое говоришь? Это неправда! Он будет жить со мной!

В дверь позвонили, мама кинулась открывать и вскоре в кухню вошел Валера. Приобнял маму, она развязно захихикала.

— О, какие люди к нам пожаловали, — радостно развёл он руки. — Очень рад, — слюняво улыбнулся Валера.

К этому моменту я уже доела, встала, налила в чашку воды из чайника, выпила, вздохнула и сказала:

— Значит, ты меня поняла? Покормила его, если так хочется, и пусть валит к себе.

— Не понял? — глянул на мать Валера.

— Она тебя выгоняет, — плаксиво сказала мать.

— С какой стати? — он двинулся на меня.

Я взяла в руку нож, Валера остановился.

— Учти, если что, скажу, что ты пытался меня изнасиловать, — я чувствовала, меня несёт.

— Чего?! — возмущённо проговорил он.

Я улыбнулась, если бы они оба знали чего даётся мне эта улыбка, то набросились бы и выкинули меня из квартиры. Но сегодня, даже не знаю, что на меня нашло, я готова была на всё.