© Остен Кальт, 2021

Лунгвайт Третий (Большой Белый Дракон, для друзей – Лунг, или ББД).

Брайяр (Ее Высочество Принцесса Брайяр).

Его Величество Магнус Третий Миролюбивый (для друзей – Магнус, для Брайяр – Папа).

Вивиан (Фея Кристал-Лохка, Блэк-Свомпа… и не только).

Эль и Пыль (Двойняшки).

Нейт (близкая подружка Эли и Пыли).

Йо Нельгда Найт-Нюи-Ночь (для супруга – Йо, для друзей – Нельгда).

Гуннбьйорн Ульфсон Третий (для друзей – Гунн).

Сэр Томас ле Диспенсер Первый (друзья отсутствуют).

Сэр Лонселот Кристал – Лохкский и Блэк – Свомпский (для друзей – Лонс).

Сэр Рыцарь «Красного Кровавого Рассвета», Барон Рэд Рэдклиф (для друзей – «Красный», или Рэд, что одно и то же).

Рибхукшан Плодородный (для друзей – Риб. Иногда любит себя называть Абсолютно Добровольно Подданным Ее Величества Феи Вивиан).

И конечно же:

«Как же Он Мил», или просто «ОН МИЛ», или (еще проще)«Мил».

«Шкура» (которая вовсе не шкура).

Поньйи (не путать с Пони) и другие не менее важные герои данного повествования (люди и существа, ошибочно называемые некоторыми из нас «Волшебными созданиями»).

Начнем?

Начнем!

– Если вы хотите взлететь, то представьте, что только-только проснулись и потянулись, потянулись, потяну-у-у-улись!

Ручки! Ручки т-я-я-янем… Та-а-а-а-к… Так, как вы потягиваетесь по утрам – сладко и счастливо!

…Нет! Неправильно! Вы что, никогда не потягивались по утрам?

Еще раз – СЛАДКО И СЧАСТЛИВО!!!

Ну, вот! Вот же! Молодцы!

Он захлопал в ладоши.

– А теперь все тоже самое, но без рук. Без рук, я сказал! Повнимательней, детки.

Он строго оглядел класс и продолжил:

– Без рук, но с теми же ощущениями!

И-и-и-и… потихонечку отрываемся от пола!

Браво! Умнички! Всем ставлю «отлично»!

Двумя резкими порывами ветерок пронесся над гладью воды, покрыв ее мелкой сверкающей рябью. Потом превратил и без того мельчайшие брызги, висящие над водопадом, в пыль.

В этой водяной пыли солнце мгновенно перекинуло радужный мост из ниоткуда в никуда. Видимо, ветерку этого показалось мало, и он хулигански закрутил водяной туман в пару небольших смерчиков. Солнце поддержало эту игру, и горбатых радужно-разноцветных мостиков стало несколько.

Затем ветерок, удовлетворившись картинкой, рванулся ввысь, пробил насквозь и оторвал от тяжело падающего, грозного потока воды несколько клочков пены.

Чуть позже (уже далеко вверху) он прошел сквозь поток воды еще раз, перелетел через почти замершую в тщетной попытке не сорваться, но уже тысячи лет безысходно-восторженно падающую в бездну водяную верхушку.

Верхушку исполинского водопада, похожую на темную спину бесконечно медленно ныряющего кита.

И, наконец, две пары Крыльев поймали «горизонт» и уже только Синим и Зеленым, искрящимися отражениями, в чистом зеркале «Трибрежного Моря» полетели над водой.

Две пары сильных, не знающих усталости Крыльев, несли Эль и Пыль к Третьему берегу.

Берегов было действительно только три. По большому счету, у морей только один берег, однако его условно делят по сторонам света – Северный, Южный, Восточный, Западный, но не в нашем случае.

В нашем случае названия берегов «Трибрежного Моря» были связаны с именами народов, их населяющих. Обитатели берега, к которым относились Эль и Пыль, предпочитали в повседневной жизни называть их «первый», «второй» и «третий». Два из них были «строго не рекомендованы» для посещений без сопровождения взрослых. А вот третий был родным.

Четвертый берег (как вы уже наверняка догадались) скрывался за водопадом и был далеко внизу. Видимо, поэтому назвавший это чудо «Трибрежным Морем» пренебрег четвертым берегом, представляющим собой узкий, пусть при этом и очень длинный клочок каменистой суши, на которой никто постоянно не жил. Однако и он имел свое название – «Предел». При всем этом «Предел» был едва ли не самым интересным местом здешнего мира и был не совсем так чтобы берегом… Вернее, он был именно пределом. Пределом, за которым существовал настоящий четвертый берег. Берег огромного внешнего мира, где и будут разворачиваться пусть и не основные, но немаловажные события нашей истории.

Начало Родного берега наших героев(того, который назывался третьим) представляло из себя полосу холмистых дюн тончайшего, ослепительно-белого песка.

Ах, эта граница между водой и сушей!.. Граница между спокойствием и вечным движением. Граница изменчивая и постоянная. Тонкая черта. Черта между водой и песком. Песком, что так чудно пел под легким ветерком и обидчиво-сварливо (словно снег) скрипел под босыми ступнями.

Граница между песком и водой. Водой, которая настойчиво, но безуспешно стремилась нарушить эту границу.

А дальше… Дальше границу дюн резко очерчивала зеленая полоса маленьких, кривеньких, едва доходивших до колена длинноиглых сосен, щедро усыпанных мелкими смолистыми шишками. Из этих шишек мама Эли и Пыли варила прекрасное, хрустящее песчинками на зубах, варенье. Сосенки увеличивались в размере по мере удаления от берега и в конце концов превращались в великолепный сосновый лес, который уже тянулся до самой подошвы Гор.

Гор, что заслоняли горизонт от края до края – насколько хватало глаз…

Выйдя из моря и отпустив руку своей сестренки-двойняшки, Эль села и уперлась щеками в коленки, крепко обхватив лодыжки руками. Скосив глаза к переносице, она смотрела на капельки, стекающие с прядей темных волос и падающие между ног на белый песок.

Капли падали все реже и реже. Они пробивали маленькие темные кратеры и ущелья, которые на глазах светлели. Испарившись окончательно, вода оставляла после себя причудливый узор на ровной поверхности песка.

Пыль устроилась рядом с сестренкой.

Шлепнувшись спиной на горячий песок, она застонала, едва вынося его нестерпимый жар, но не двинулась с места, а, продолжая постанывать, медленно раскинула руки и ноги в стороны. Своими крыльями девочка соорудила подобие зонтика над головой.

– О-о-о-о! Это прекрасно! Я сейчас заурчу!

– Скорее зашкварчишь и изжаришься.

– Только подрумянюсь до аппетитной корочки. У моих многочисленных поклонников слюнки потекут!

Эль подняла глаза на сестру, прищурилась и проворчала:

– Ну да, ты ж у нас красотка. Хитрюга, конфигурируйтся до конца. Крылья-то убери.

– Эль, прекрати занудствовать! Солнце в глаза бьет. Да и… Нет ведь никого! Сама-то сидишь голопопая. Прикройся – не маленькая, чай, – деланно равнодушно, но не без издевки возразила Пыль.

Эль вскочила на ноги, откинула волосы за спину, похлопала себя по попе, отряхнув прилипшие песчинки, и с вызовом посмотрела на сестру.