– Ох не знаю. Поругался с кем может?
– А с кем?
– Так со всеми общался. Дрались, бывало, но это по молодости. Но, чтобы сзади ударить, – она покачала головой. – Не бывало такого никогда.
– Не мог он лишнее про кого-нибудь узнать?
– Да что ж знать-то? Тут деревня и так все на виду.
Мы с Юлькой переглянулись, и я рискнула.
– Говорят у вас черные мессы проводились?
– Что за мессы такие? – вытаращила она глаза.
– Это когда темным силам поклоняются и в жертву живых приносят.
– У нас?
– Ну может раньше проводились, – взяла я попятную. Рассказывать о нашей страшной находке не хотелось.
– Да вы что? Это ж в книжках бывает или в древности. Сейчас, чтобы наши такой ерундой занимались? Да не может быть. Пью да, стащить даже могут, но вся эта белиберда. Нет такого у нас и не был никогда.
– Вы в детстве сюда переехали?
– Да с мамкой, мне лет десять было. Она тогда хозяйством занималась с утра до поздней ночи и меня пыталась приохотить к этому делу. А мне скучно в земле возиться, вот и устраивала ей спектакли. Уж она меня лупила, лупила. Потом плюнула и отпустила. Ну я и отрывалась по полной: мальчики, сигареты, самогон. Мамке то некогда меня пасти, а у меня бурлит! Во и несло по всем кочкам. Сколько она меня с участковым нашим разыскивала! Я, поэтому, когда сама дочку родила совсем под замок ее посадила. С шести утра до поздней ночи только работа и учеба. Так видно тоже неправильно было, – Зина тяжело вздохнула. – Только ей восемнадцать стукнула, паспорт схватила, деньги, что на черный день держала забрала и поминай как звали. Прихожу из огорода в обед, а на столе записка: " Мне теперь восемнадцать, больше не буду на тебя батрачить. Поеду в город на свободу"
Видите, как, свободы ей захотелось. К участковому кинулась, а он говорит имеет право по закону. Только, что это за закон такой? У нее ж мозгов еще нет и опыта жизненного тоже.
Я тоже горестно вздохнула. К сожалению, жизненный опыт, живя одна в большом городе, девушка получит очень быстро. Но, расстроенной матери лучше об этом не говорить. Мы и так уже испортили ей настроение основательно.
– Может и хорошо, что вовремя уехала, – решила я хоть как-то приободрить женщину. – У соседки вашей сын пропал слышали?
– Ох батюшки! Слышала, конечно. Бедная Машенька. И врагу такого не пожелаешь. Нашли ведь Никитку ее. Горемычная головушка, кто же окаянный сотворил такое?
– Как Вы считаете из местных мог кто-то это сделать?
– Не могу представить, чтоб наши. Да как же рука поднимется? Нитка, задиристый, конечно, был. Мать совсем не слушался, но чтоб убить. Ох беда.
– А пришлые люди в деревне были?
– Ну какие пришлые? Родственники или друзья бывает к кому приезжают. Мы от города не близко, чужаки редко бывают. У Бореньки, если только. Он лес хорошо знал. Мог заячьи норы показать или где куропатки ночуют. Андреич часто поручал ему своих гостей и просил охоту устроить.
– Андреич, это глава вашей администрации? – уточнила Юлька.
Хозяйка кивнула.
– Но, у него сторожка простенькая была, для дорогих гостей, обычно хоромы подороже готовят.
– Так гости и живут у Андреича, а Боря просто провожатый. То есть теперь, был. Тропы им показывал. Кто ж его за стол с важными людьми-то посадит? Чтобы чаевничать у них свои компании. Но, Боре что? Не так часто они приезжали. Зато дом свой и зарплату дают. А всего делов-то по лесу прогуливаться. Костры у нас все на участках жгут, а это уже не его забота. Если только на Новый год смотреть за елочками, да мало их у нас и для того, чтобы дома ставить неподходящие. Несложная работа была. Можно и потерпеть индюков этих надутых, что Андреич по своим делам привечал.
– А его дом сгорел?
– Борин- то? Да, было дело такое. Как жена в город подалась, пить еще больше стал. Мог по месяцу из дома не выходить. Трудно с ним было общаться. Когда сын вернулся, не захотел с матерью вертихвосткой жить, еще как-то завязывал, на работу устроился. Но, дети они такие, сегодня папу любят, завтра маму. А когда Пашку в армию забрали, то Борька опять только и пил целыми днями, вот и уснул с не потушенной сигаретой. Кто бы знал, что от нее так быстро загореться может. Я вон иногда, костер развести хочу, так ворох газет изведу, а он зараза гореть не хочет. А у Бори окурок свалился на квиточек об оплате и в минуту полыхнула все, хорошо сам проснулся и в окно выпрыгнул. Всей деревней тушили тогда. Да все без толку. Огонь прям языками весь дом вмиг слизал, пока пожарники приехали, один скелет от дома остался.
– Пожарники? – встрепенулась Юлька – Как приехали? Это ж обгорелые трупы?
– Какие трупы? – заморгала Зина – Не было трупов. Эти, которые огонь тушат приехали.
– Так это не пожарники, а пожарные!
Я только вздохнула. Подружка, как всегда, в своем репертуаре. И еще меня называет занудой. Они тут все на полурусском разговаривают. Надо ли было поправлять несчастную тетку. Мне тоже милое словечко "ихних" слух режет, но молчу же. Поговорив еще немного, мы откланялись.
Глава 10
– Готовит она очень вкусно, – мечтательно протянула подружка.
– Да, если честно, хотелось добавки.
– Так что не попросила? Ей было бы приятно. Я уверенна.
– Не лезло, – вздохнула я. – Обычно так вкусно не кормят. Меня вообще обычно не кормят. По жестокой несправедливости в нашей семье мама это я и за общение с половниками тоже я отвечаю.
– Может стоит по чаще готовить, а не общаться с кухонной утварью?
– Подумаю, – огрызнулась я.
– Обязательно. И главное, если половники или кастрюли какие, начнут тебе отвечать, сразу звони мне, не откладывая и все честно расскажи.
– Что тебе уже отвечали и не терпится сравнить впечатления?
Приоткрыв рот, Юлька возмущено посмотрела на меня, а я, усмехнувшись показала ей язык. Будет знать, как меня обижать.
– Надо поговорить с ней насчет удочерения. Ее родная кровинка свалила в город. А я на гулянки не стремлюсь, готова помогать по дому, лишь бы кормили хорошо. А Нюта моя будет за питомца. По размерам как раз сойдет.
– Я бы на твоем месте не торопилась. У тетечки явные проблемы со вкусом при выборе мужчин. Очередной отчим может сильно осложнить вам жизнь и станет не до еды.
– Может на пробежку сходим? После такого обеда самое то. – предложила я, распахивая нашу калитку.
– Самое то, после такого обеда – это повалятся на кровати, чем сейчас и планирую заняться.
– Я так усну, потом ночью мучиться буду.
– Какая ты сложная натура. Если на пробежку пойдешь, может на обратном пути в магазин зайдешь, купишь фарш? Я на ужин котлеты сделаю.
– От такого предложения невозможно отказаться.
– С тобою так легко договориться.
– Я вообще крайне удобный для совместного проживания человек.
– Как скажешь.
Включив чайник, Юлька пошла в душ. Я переоделась в более удобные для бега шорты, сунула в карман карту. С моей привычкой все терять, наличку на занятия спортом лучше не брать. После того, как у меня с карты сняли деньги за штраф, который, кстати я к тому моменту уже оплатила и пришлось обивать пороги судебных приставов и ГАИ, прежде чем повторно снятая сумма вернулась к законной владелице, на пластике у меня только необходимый нз, если забыла кошелек или его по каким-то причинам брать с собою не удобно. Это был как раз самый подходящий случай для ее использования.
Выпив кофе, вышла на улицу. Бегать перед всеми соседями не хотелось. В лес одной идти страшно. Тогда решила отправиться в сторону полей. Там хотя бы видно будет, что вокруг происходит. За озером, когда выходили от тети Зины, как раз заметила бескрайние посадки почерневшего подсолнечника.
Слева от дома, в котором нас так сладко сегодня накормили шла тропинка, в сторону озера и насколько можно было увидеть дальше к полям.
Выйдя на другой берег, увидела, что оказывается деревня не такая маленькая, как я думала и дальше тоже идут домики, хоть и на приличном удалении друг от друга, а справа вдалеке вообще двухэтажное здание, непонятного назначения. Туда я и направилась легкой рысцой. Бежать по засушенному глинозему было непривычно. Обычно я это делала на стадионе ближайшей к дому школы. Дорожки там ухоженные. Все камушки и даже песок сметает дедушка дворник. Он работает там еще с тех времен, когда в школу ходила я, правда не в эту, но в том же районе, поэтому все стадионы и стройки того времени мне были хорошо известны.
