* * *
Восставший гладиатор Спартак создал из толп беглых рабов настоящую армию. И что удивительно, это происходило на вражеской земле, под носом у врага, в самом его логове! Более того, освобождённые и ведомые непокорным фракийцем невольники три года громили непобедимые римские легионы. Перед полководцем рабов капитулировало пять римских полевых лагерей!24 В его обозе лежало двадцать шесть сигнумов! Пять священных Легионных Орлов пало к его ногам! За тысячу лет истории Рима не случалось ничего подобного. Такого гнетущего позора Вечный город не испытывал ни в войне с Пирром, ни в битвах с Ганнибалом, ни при нашествии орд Митридата – ни от кого и никогда!
С некоторыми подробностями этой необычной и загадочной истории мы и хотим вас познакомить.
Античные историки о Спартаковой войне
«Семьдесят четыре гладиатора под предводительством Спартака, Крикса и Эномая, разгромив в Капуе школу, бежали и, бродя по Италии, учинили отнюдь нелёгкую войну, подобную той, которую вёл Ганнибал». (Евтропий)
«Это была война, на которую уже нельзя было спокойно смотреть, но которой следовало повсюду бояться. То, что она называется войной с беглыми рабами, ещё не значит, что её должно считать незначительной из-за названия, потому что в ней оба консула, каждый в отдельности, а иногда и вместе, напрасно соединив свои войска, оказывались побеждёнными, и было перебито очень много знатных лиц». (Орозий)
«Буду ль я говорить о Спартаке? Огнём и мечом бушевал он вдоль всей Италии. Битвой открытой не раз он сходился с консульским войском, у слабых владык отнимая их лагерь. Доблесть свою орлов потерявших в позорных разгромах часто оружьем восставших рабов разбивал он…» (Клавдиан)
Глава I. Хлеба и зрелищ!
Человек священен для человека, а его убивают на забаву и потеху.
Сенека
679 год римской эры. Конец зимы.
В Испании армии проконсулов Помпея и Метелла воюют с Серторием.25
В Риме празднуют Квириналии, на Бычьем форуме – бои гладиаторов в честь Ромула-Квирина и всех умерших предков.
Трибуны амфитеатра ревели от восторга. Кровавое народное увеселение, возбуждавшее публику на протяжении нескольких часов, близилось к завершению.
По всей арене, вперемешку с кусками разбитых щитов, обломками оружия, осколками шлемов, лежали тут и там тела убитых и раненых, содрогающихся в предсмертной агонии, гладиаторов.
Но не они привлекали внимание жадной до развлечений толпы свободных римских граждан (никого не интересовали изувеченные и умирающие секуторы). Взгляды кровожадной публики были прикованы к ещё живым.
В центре арены несколько фракийцев из последних сил отбивались от наседавших с разных сторон самнитов. Каждый удачный выпад толпа на скамьях сопровождала жаркими рукоплесканиями и дикими возгласами:
– Есть!
– Habet! «Хабэт!» Получил!
Фракийцы явно уступали самнитам и в умении владеть оружием, и в способности красиво держаться на арене. Истекающие кровью, обессилевшие, они вяло наносили и с трудом отражали удары. Зрители презрительно свистели, топали ногами, вскакивали в негодовании и возмущении:
– Трусите?!.
– Боитесь мечей?!.
– Не хотите умирать?!.
– Сражайтесь насмерть, робкие зайцы!
«…народ в гневе, ибо считает для себя обидой, что человеку не хочется гибнуть». (Сенека)
Зрители, поставившие на фракийцев, обозлённые из-за очевидного проигрыша, неистово требовали вмешательства лорариев:26
– Всыпьте хорошенько фракийцам!
– Наддай им! Настоящие зайцы!
Засвистели в воздухе хлысты – с болью впились в измождённые тела. Но фракийцы настолько ослабли, что уже не ощущали боли. Тогда в ход пошли факелы и раскалённые железные прутья. Кто-то из фракийцев, не выдержав адских мук, бросился грудью на самнитские мечи.
– Habet! «Хабэт!» Получил! – раздались довольные крики, публика вяло и снисходительно захлопала: – Так тебе, подлый варвар! Знай, чего желает римский народ!
– Смелее, смелее, самниты! – призывали с трибун. – Рубите варваров!
– Бей!
– Жги!
Среди фракийцев бился Спартак. Красивое мужественное лицо исказилось от бешенства. Глаза свирепо сверкали. Из-под шлема по длинным слипшимся волосам катились крупные капли пота. От резких и быстрых разворотов атлетического тела они разлетались во все стороны. Неосторожный самнит, попавший под смертоносный взмах разящей сики, рухнул на песок.
– Браво, Спартак! – зашумели редкие сторонники фракийцев. – Молодец!
Товарищи Спартака еле держались на ногах. Последние силы покидали их.
– Защищайте мне спину!.. – выкрикивал Спартак, то размахивая, то вращая с невообразимой быстротой изогнутым клинком. – Ещё немного… и мы… победим…
Голос его обрывался. Грудь прерывисто вздымалась. С поразительной ловкостью он отражал опасные удары. А они сыпались слева и справа, спереди и сзади. Меча самнита скользнул по поясу, поддел остриём и разорвал кожу – Спартак вывернулся и вмиг пропорол самниту живот; тот выронил из рук оружие, согнулся и повалился на арену, хрипло посылая проклятия.
– Habet! Получил! – восторженно взвыли трибуны.
В то же мгновение за спиной Спартака упал навзничь убитый фракиец.
– Habet!! – зрители зашлись от дикого восторга.
Ещё один самнит, сражённый сикой Спартака, распластался на песке. Вместе с ним и фракийца, последнюю и единственную поддержку Спартака, проткнули двумя мечами. Он упал мёртвым, даже не вскрикнув.
Приступ бурной радости охватил публику. Шум, похожий на грохот вулкана, взметнулся к облакам, раскалывая небо над амфитеатром.
Крепко сжимая рукоятку сики, тяжело дыша, грозным взглядом встречал фракиец обступавших его самнитов. Но как ни был он силён и отважен, гибель последнего товарища предвещала ему конец. Трибуны ревели в возбуждении от действа…
Глава II. Меч свободы
FORTES FORTUNA ADIUVAT.
Судьба помогает смелым.
Вергилий
679 год римской эры. Конец зимы.
…И тогда фракиец рванул напролом. Убил двоих. Разорвал смертельный круг и ну, бежать! Самниты – за ним.
Толпа, подобно пчелиному рою, разочарованно загудела:
– Дра-а-апать?! Не выйдет!
– Убейте варвара!
– Не жалейте его!
– Воткните ему меч в горло!
«Чтобы разъединить противников, он обращается в бегство, рассчитав, что преследователи бежать будут так, как позволит каждому рана. Уже отбежал он на какое-то расстоянье от места боя, как, оглянувшись, увидел, что догоняющие разделены немалыми промежутками и один совсем близко. Против этого и обращается он в яростном натиске…» (Тит Ливий)
Не пробежав и сорока шагов, Спартак резко развернулся и вонзил кривой меч в грудь ближайшего преследователя. Несчастный охнул и повалился ничком, зарывшись лицом в песок. Публика замерла в недоумении, а фракиец налетел на следующего самнита. Отражая щитом встречные удары, он и его уложил на месте. С трибун послышались редкие одобрительные возгласы. Рядом оказался ещё один израненный самнит. Спартак не стал убивать истекающего кровью соперника – неожиданным ударом щита по голове свалил его с ног. Гладиатор упал, потеряв сознание.
– У-у-у-а-ах-х-х! – ахнули от удовольствия зрители, вскакивая со скамей.
Последний, с окровавленным бедром и перекошенным от нестерпимой боли лицом гладиатор-самнит, кое-как доковылял до фракийца. Сильнейший удар – самнитский щит разлетелся на куски. Ещё удар – и меч вылетел из слабеющих рук. Спартак всем телом обхватил обезоруженного противника и, увлекая его на землю, резко выдохнул ему в ухо:
