Её лицо становится ещё ярче.

– Правда?

– Правда. Мне не помешает новая соседка по комнате.

Она радуется и снова обнимает меня.

– Я так счастлива, – говорю я ей. – Добро пожаловать в мою команду. Мне нужно идти готовиться к сегодняшнему шоу, но, пожалуйста, обязательно найти меня после, и мы можем поговорить обо всем, что тебе будет интересно узнать.

Она кивает, счастливо улыбаясь.

Я возвращаю эту улыбку и покидаю комнату, чувствуя себя просто потрясающе.

И интересно, будет ли Маверик сегодня вечером в толпе?

Моё сердце заполняет радостное предвкушение.

Моё шоу – безумие.

К тому времени, как я заканчиваю, я измотана. Я буду снова выступать завтра вечером, потому что в первую ночь было распродано так много билетов, что они решили сделать два концерта. Маверик стоял впереди, прямо в центре. Я не знаю, как ему удается подобраться так близко, но думаю, что люди уходят с дороги, когда он идет. Маверик такой мощный – любой, кто находится в здравом уме, не встанет на его пути, если у него нет желания умереть. Он смотрел на меня все время, пока я пела, с такой глубиной во взгляде, что мое сердце затрепетало. Приятно было знать, что именно я заставляю его так смотреть. Чувствовать тоже, что чувствовал он, когда смотрел на меня.

Я только что прибыла в свой дом отдыха и нашла свою комнату в самом конце, с большой двойной дверью, выходящей на деревянную веранду. Только для меня. Мир и спокойствие, как раз то, что мне нужно. Я поговорила со Сьюзен после шоу о том, что Амалия поедет со мной на гастрольном автобусе, она была счастлива позволить ей это. Так что я отправила Амалии хорошие новости по смс. Я не смогла найти её после шоу, хотя, как только мы закончили, меня довольно быстро увезли.

Изнеможение охватило моё тело, и я принимаю долгий горячий душ и одеваюсь в удобную пару хлопковых шорт и майку, а затем сажусь на маленькой веранде с чашкой чая и смотрю на огни города. Впервые после концерта я чувствую себя расслабленной. Такое у меня впервые. Обычно я изо всех сил стараюсь расслабиться. Может быть это из-за Амалии, или Маверика, или обоих.

Интересно, придет ли Маверик?

Достаточно ли ясен был намек в моем сообщении? Я написала свой адрес, но не слишком ли это было смело? Что если он придет сюда, думая, что я хочу с ним переспать? Моё сердце начинает бешено колотиться в груди. Честно говоря, будет ли меня волновать, если он действительно так думает? Скорее всего нет. Прошло так много времени с тех пор, когда я чувствовала любую страсть, не говоря уже о романе.

Мое тело согревается при мысли об этом.

Низкий рокот, ужасно похожий на звук мотоцикла, заполняет ночь, он проникает в мои чувства и заставляет все мое тело насторожиться. Я почти ничего не вижу из-за угла своей веранды, но я слышу, как байк тихо останавливается на улице. Подойдёт ли он ко входной двери? Сможет ли он выяснить, где находится моя комната? Боже. Что если он постучит. Сьюзен сойдет с ума. Она легла спать, но у женщины есть люди, которые дежурят в гостиной именно для этого.

Так что никто не может войти, не пройдя мимо них.

Безопасность.

Если они увидят Маверика. Они обделаются.

– Пенни за твои мысли, дорогая.

Я резко поворачиваю голову, чтобы увидеть Маверика, прислонившегося к перилам и сложившего руки и локти на них, лицом ко мне. Мои щёки вспыхнули и я запинаюсь:

– Я-я-я-я даже не слышала, как ты приблизился.

Он смеется. Затем, как и ночью в ресторане, он просто перебрасывает своё большое тело через перила и приземляется на веранду, стуча сапогами по дереву. Я заперла дверь своей спальни, но это не останавливает меня от того, чтобы обернуться и убедиться, что охрана не ворвалась при звуке большого байкера, приземляющегося на дерево.

Маверик подходит к стулу рядом со мной и садится, глядя на меня. Прядь темных волос падает на его лоб, и эти глаза заставляют мои внутренности чувствовать забавные вещи. На нем пиджак поверх узкой черной футболки, пара старых потёртых джинсов и те сексуальные ботинки, которые он, похоже, не любит шнуровать. Моё сердце слегка трепещет, и я пытаюсь улыбнуться, чтобы он не смог понять, как я нервничаю из-за него.

– Черт возьми, отличное выступление сегодня вечером. Никогда не устану слушать этот голос.

Мои щеки горят, и я улыбаюсь.

– Спасибо. И спасибо, что пришел. Приятно видеть знакомое лицо в море незнакомых.

– В любое время. Хорошее место у тебя здесь. Сегодня без отеля?

Я качаю головой.

– Я устала от того, насколько они безлики. В них нет домашнего уюта. Иногда, находясь вдали от дома, мне нравится сменить обстановку и оставаться в подобных местах, чтобы я не чувствовала себя так холодно все время, понимаешь?

Он кивает, поджимая губы на секунду, прежде чем посмотреть на меня.

– Понимаю тебя. Я устал от пребывания в номерах мотеля.

– Почему ты не возвращаешься в свой клуб?

Я выболтала вопрос, не думая, что, может быть, он не хочет об этом говорить. В конце концов, он не знает меня. Его глаза вспыхивают знакомой болью, такой же, как прошлой ночью, и он говорит:

– Просто плохие воспоминания. Мне нужен был перерыв.

Он не хочет об этом говорить, поэтому я не настаиваю. Вместо этого я меняю тему и спрашиваю его:

– Расскажи мне о своём клубе. Каково это – быть байкером?

Он усмехается и откидывается назад, скрестив ноги в сапогах и скрестив большие руки.

– Это всегда захватывающе, я думаю. Но не поэтому ты являешься частью этого. Это братство, семья, связь, не похожая ни на одну другую.

– Но разве вы не делаете незаконные и опасные вещи?

Вероятно, неправильный вопрос, чтобы его задавать. Но все же мне любопытно. Я видела все телевизионные шоу и фильмы, как и половина населения мира, и в большинстве из них байкеров изображают в роли этих холодных, страшных убийц. Конечно, я знаю, что это не реальная жизнь, но часть её должна была быть создана из какой-то правды. Даже если это только немного.

– Не могу говорить о клубном бизнесе с тобой, дорогая, но да, иногда это становится опасным. Это просто часть нашего мира. Это также одна из лучших частей. Хорошо знать, что у тебя есть группа людей, всегда прикрывающих твою спину. И свобода не отвечать перед всем остальным миром – это чертовски здорово.

– Да, – вздыхаю я, скрещивая ноги под собой. – Это было бы чудесно.

Глаза Маверика устремляются на мои загорелые ноги и короткие хлопковые шорты, в которых я нахожусь. Его челюсть сжимается, он встречается со мной взглядом снова, и я клянусь, что могу чувствовать напряжение, горящее в нем.

– Я, эээ, смотрела несколько эпизодов «Сына анархии», – признаюсь я, пытаясь унять дрожь в голосе. – Вот на что это похоже?

Он смеется.

– Это вымышленная версия, но некоторые части, да, я думаю, что это похоже.

Я хмурюсь.

– Вы действительно называете своих подруг или жен «Старухами»?

Его улыбка становится больше. Ямочки на щеках. Вздох.

– Да, но это термин нежности, веришь ты этому или нет.

Я сморщила нос.

– Вполне.

– Да. Они имеют высочайшее уважение. Никто пренебрежительно не разговаривает и не оскорбляет чью-либо Старуху. Никогда. Если только ты не хочешь, чтобы твое лицо было задето ботинком ее Старика.

Я киваю, впечатленная, и слегка улыбаюсь при этой мысли.

– У тебя есть Старуха?

Он поднимает брови.

– Дорогая, я не обманщик. Я бы не сидел здесь, смотря на твои ноги и задаваясь вопросом, как бы они обернулись вокруг моих бедер, если бы у меня была Старуха.

Я вспыхнула и дёрнулась, совершенно шокированная его словами.

– О-о-о, – заикаюсь я. – Верно. Ладно. – Дерьмо, что мне сказать? – У тебя когда-нибудь была Старуха?

Тупой вопрос. Конечно, нет. Или она все еще есть у него.

Его лицо поникает, и темнота затуманивает глаза. Тьма, которая говорит о глубокой боли и сожалении.