Будто бы он, этот выход, вообще был.

Безродная опустилась на корточки, подобрала змеюку и выпрямилась, прижимая ту к груди. Хоть рептилия и была хладнокровной, как рептилиям, в общем-то, и полагается, её близость грела девушку. Грела лучше одежд, лучше стен фиолетового цвета, украшенных картинами, отображающими разные периоды жизни принцессы, да изящными канделябрами.

— Я польщена.

Два простых слова достигли сознания Брони с большой задержкой. Ей даже потребовалось время, чтобы осознать, что сказаны они были хозяйкой данных покоев, дочерью правителя Богемии.

— Эм… что?

Девушке не удавалось понять, чем могла быть польщена сама Слунце Лотарингская, самая настоящая принцесса, горячо любимая народом.

Впрочем, собеседница на вопрос отвечать не торопилась. Она спокойно дождалась, пока смуглокожая фрейлина с рубиновыми волосами наполнит фужер желто-зеленоватым хмельным напитком, и лишь затем обратилась к гостье. Синеглазке всё ещё было непривычно видеть, как могучие воительницы, вроде Руби Ольгёрн — очевидным решением было выкрасить волосы в цвет имени — в свободное от сражений время прислуживают госпоже, словно рядовые служанки.

— Твой имидж. Ты копируешь меня. А подражание — самый искренний из комплиментов.

— А?

Броня перевела взгляд на ростовое зеркало в тяжёлой вычурной рамке.

Подражание? О чём же говорила принцесса?

Да, та, кто была известна под именем Лешей, обладала длинными послушными тёмными волосами, но на том сходство заканчивалось. Ведь не было у неё той аккуратной чёлки, что опускалась едва-едва ниже бровей. Синие глаза слечны Глашек имели естественное происхождение, а не были магически окрашены в цвет сладкого немецкого вина. Фигуры были похожи, но это, скорей, случайность, чем закономерность. Да и могло ли быть иначе, если обе некромагички проводили крайне много времени в тренировках?

— Признаюсь, госпожа, ваш имидж и ваши поступки вызывают у меня исключительно восхищение, — ответила Броня, не отводя взора от зеркала. — Но наше внешнее сходство более чем поверхностное, и я не стремилась к нему намеренно.

В беседу ворвался мелодичный громкий смех пышногрудой блондинки, что беспечно сидела на постели в то время, когда её госпожа, сама принцесса Богемии, продолжала стоять на ногах.

— Вы правы, слечна Штернберк! — обратилась к Фортуне эта громкая фрейлина. — Лешая совсем не умеет читать атмосферу или льстить! Любая другая на её месте немедленно рассыпалась бы в заверениях о том, что всё именно так, как и говорит Слунце, да ещё и не забыла бы отвесить пару комплиментов на тему прозорливости собеседницы.

— А вы думали, отчего я забеспокоилась, когда узнала, что моя lesis решила пообщаться с мансой? — с улыбкой развела руками рыжеволосая красотка. — С неё сталось бы сказать императору Мали в лицо то, что думает. А думает о людях она чуть ли не исключительно плохое.

Броня услышала, как совсем рядом цокнул каблук, а затем увидела отражение принцессы, что мягко обняло зеркального двойника оскандалившейся слечны Глашек и поднесла к её губам тот фужер, из которого, судя по лёгком беску на одной их хрустальных стенок, совсем недавно пила сама.

— Значит, мне нет смысла сомневаться в том, что моя гостья искренне восхищена мной, — произнесла Слунце Лотарингская, опуская подбородочек на плечо безродной. — Это приятно. И существенно облегчит мне жизнь, ведь, возможно, я смогу получить от неё то, что хочу, просто озвучив желание.

Броня некоторое время стояла молча, ощущая губами прикосновение хрусталя и хмельного напитка, а затем, всё же, решилась сделать небольшой глоточек, на пару секунд прикрыв глаза.

— Возможно мой вопрос будет неуместен… но разве вы не собираетесь допрашивать меня относительно деталей нашей с русским цесаревичем перепалки?

— Перепалки? — переспросила третья, последняя из фрейлин принцессы, обладательница роскошных длинных русых волос, спускавшихся чуть ли не до колена, что стоя в уголке, то и дело скользила пальчиком по планшету. — Как мило… наследнику престола одной из самых могущественных империй было нанесено тяжеленнейшее оскорбление: ему прилюдно сорвали кожу с лица. Но это мелочи — по моим сведениям, лекарям до сих пор не удалось разобраться, что же вы за заклинание на него наложили, из-за которого он потерял контроль над всеми мышцами тела, включая те, что мешали ему публично обмочить портки.

— Правда? — удивлённо взметнулись вверх бровки принцессы. — Очаровательно! С этого ощипанного цыпленка давно следовало бы сбить спесь! А то его ухаживания становились чрезмерно навязчивы.

Слечна Лотарингская вновь обернулась в сторону зеркала, чтобы иметь возможность видеть лицо Брони.

— Между прочим, они были столь безыскусны, столь грубы и отталкивающи, что в расстроенных чувствах я начала искать утешения в объятиях слечны Галериан, хотя ранее и не могла подумать о том, чтобы возлечь с женщиной. Но теперь, благодаря вам, я получила отличный повод отвергнуть его: уж слишком опозорился цесаревич.

— Ещё один casus belli? — невесело усмехнулась безродная.

— Ох, не берите в голову! — закатила глаза принцесса. — Я уверена, что Александр был со мной столь груб именно оттого, что хотел получить тот самый casus belli. Поводы для войны — дело десятое, когда есть причины. Мой отец, конечно, надеялся избежать открытого противостояния с восточным гигантом, но даже он в глубине души понимал, что русские не предоставят нам условий, которые можно было бы назвать удовлетворительными.

— Мы стали бы просто буферным государством на пути красной угрозы, откуда бы спешно выкачивали ресурсы, чтобы они не достались ЕССР, — механическим тоном произнесла Броня. — Российской Империи не было бы резона вкладывать много сил в оборону наших рубежей от коммунистов.

— И-мен-но! — прочеканила по слогам дочь государя, а затем удовлетворённо цокнула языком. — Так что, мне тоже нет никакого резона отдавать вас царю. По крайней мере, с политической точки зрения. Однако, я могла бы это сделать из личных побуждений. Надеюсь, вы не дадите мне причин стать мстительной фурией?

Слечна Лотарингская очаровательно рассмеялась, прикрыв пухлые губки кончиками пальцев, а в голове у Брони тем временем пронеслась мысль о том, что шляхта не привыкла бросать слов на ветер.

Даже шутливую угрозу, прозвучавшую из её уст, следовало воспринимать всерьёз.

Тем временем, пока принцесса отвлеклась, пожелав смочить горло хмельным напитком цвета змеиного яда, слово взяла Фортуна.

— Именно поэтому я оставила Гиацинт снаружи, — улыбнулась elsis, спрятав ручки за спину. — Сейчас она успокаивает твою матушку: это несложно, когда ты знаешь о том, что за закрытыми дверями идёт отнюдь не допрос.

— Впрочем, — подала голос слечна Лотарингская, — допросу всё равно быть. Как минимум потому, что меня лично терзает любопытство, относительно деталей происшествия. Однако, чувствую я, что вам сейчас тяжело говорить и думать на эту тему, а оттого я буду милосердна и отложу свои попытки выпытать из вас правду на утро.

— Вы желаете видеть меня утром, моя госпожа? — хоть намёк и был весьма прозрачный, Броня, будучи любительницей прямых ответов, решила уточнить.

— За завтраком, — улыбнулась та и вновь поднесла бокал к губам собеседницы, одарив её лукавой улыбкой. — Тогда и поведаете мне, да и моей семье, что же именно случилось в бальной зале.

— А во сколько вы обычно завтракаете? — уточнила девушка.

Ответ был не совсем тот, что она ожидала.

— Не беспокойтесь. Нас с вами разбудят.

— Нас?

Извилина в голове едва шевельнулась, но безродная волевым решением велела ей лежать и не рыпаться. Не хватало ещё пробудить Лешую, усиленно размышляя о намёках и недомолвках. Не то, чтобы Броня хорошо понимала механизм, что привёл божество в её тело и передал контроль над ним в руки высшей сущности, однако она могла сделать разумный вывод, что это напрямую связано с ментальным перенапряжением: никогда доселе ничего подобного не случалось, если не считать ковачского инцидента, где поводов для перегрева мозга, кстати, имелось более, чем достаточно.