— Я не знаю, но собираюсь это выяснить! Я немедленно отправляюсь во дворец и прижму Корнелию к стене, пока она мне все не расскажет! Хотя, мне и не верится, что она в этом замешана!

— Ладно, а я потолкую с городскими стражниками. Может быть, они что-нибудь видели.

***

Эвелина пришла в себя от бьющего в нос запаха прелой соломы. Она почувствовала ужасную слабость, а ее тело била крупная дрожь. Во рту до сих пор ощущался металлический привкус парализующего зелья. Она вспомнила, как сидела в гостиной, листая книгу, а затем в дверь постучали, как-то странно, будто бы подавая сигнал. Служанка, крутившаяся неподалеку, без спросу распахнула дверь и отступила в сторону. Эвелина лишь успела заметить на пороге несколько фигур, закутанных в плащи, как тут же в ее сторону прилетела склянка и разбилась о стену, разбрызгивая вокруг синеватую жидкость. Затем все погрузилось во тьму…

Эвелина с трудом приоткрыла глаза, и подождала, пока сквозь мглу начали проступать смутные очертания окружающих предметов. Преодолевая слабость, она осмотрелась. Она была заперта в тесной каморке с решетчатой дверью и соломенной подстилкой, а ее руки были связаны за спиной. На ней было надето домашнее платье, а туфли, наверное, слетели, когда ее сюда волокли. Сквозь решетку она разглядела крошечное окошко под потолком, которое едва пропускало свет, и ступени, ведущие куда-то наверх. Похоже, она находилась в каком-то подвале.

Внезапно Эвелина услышала тяжелый скрежет открываемой двери и чьи-то шаги на лестнице. Через секунду в проходе показался зыбкий силуэт, окутанный дрожащим ореолом фонаря. Мужчина подошел к решетчатой двери и осветил камеру.

— Ну вот, мы и встретились, демоническое отродье! — зловеще проскрипел он, и Эвелина к своему ужасу узнала инквизитора Алоизиуса.

Она постаралась взять себя в руки и придать своей речи уверенность.

— В чем дело, Алоизиус! Я требую объяснений! Вы знаете, что похищение посла равносильно объявлению войны?

— Молчи, ведьма! Тебе не запугать меня! Ты можешь обмануть старуху Корнелию, но меня тебе не провести!

«Он безумен!» — мелькнуло у нее в голове.

— Послушайте! Давайте успокоимся! Объясните мне, что произошло! Зачем вы заперли меня здесь? — Эвелина пыталась скрыть дрожь в голосе.

— Ты не представляешь, как долго я охотился за тобой! — инквизитор обнажил кривые зубы в зловещей ухмылке. — Костер давно уже плачет по тебе, шлюха! Но сначала мы немного повеселимся!

Липкий ужас сковал ее тело, когда она поняла, что попала в лапы к сумасшедшему маньяку. Никто не знает, что она здесь, и никто ее тут не найдет. Эвелина поняла, что ей в одиночку придется сражаться за свою жизнь и за жизнь ребенка, которого она носила, а шансы на спасение ничтожно малы. Ее сердце отчаянно забилось, выпрыгивая из груди, а в горле внезапно пересохло.

***

— Петрус, ты же меня знаешь! Я никогда бы не отдала такой приказ! — предстоятельница озабоченно сдвинула брови.

— Я тебе верю, Корнелия, но кто еще мог это сделать?

Женщина призадумалась.

— Быть может, инквизитор Алоизиус…

— Алоизиус? Он, конечно, безумен, но, ведь, не настолько, чтобы похитить посла союзного государства?

— Он несколько раз просил меня арестовать леди де Сарде, рассказывая сказки об одержимости демоном, — в глазах Корнелии промелькнуло сожаление. — Эх, мне давно следовало отстранить его от службы… Вот что, Петрус, я дам тебе ордер на обыск штаб-квартиры Ордена. Постарайся найти там какие-нибудь улики!

***

Плеть со свистом рассекала воздух и вгрызалась в нежную кожу, оставляя на ней кровавые полосы. Эвелина лежала на полу, свернувшись в клубок, пытаясь защитить живот и голову от сыпавшихся на нее ударов, и глухо вскрикивала, когда они достигали цели. Были бы ее руки связаны спереди, она попыталась бы сопротивляться, но они были стянуты за спиной, так что у нее не было никаких шансов.

Алоизиус исступленно хлестал девку, сопровождая каждый удар словом из молитвы изгнания демонов. По ее округлившемуся животу, он понял, что шлюха на сносях. «Заодно избавлю мир и от ее выродка!» — злобно подумал он. Даже корчась на полу, тварь пыталась совратить его, сладострастно извиваясь и сверкая обнаженной кожей сквозь разорванное платье. Инквизитор почувствовал, как его плоть восстает и принялся наносить удары с удвоенной яростью. Но его вожделение только нарастало, хриплое дыхание рвалось из груди, а чресла пульсировали сладостной болью. Как ни пытался он унять свою похоть, чары демоницы оказались сильнее. Священник издал звериный стон, отбросил плеть, навалился на ведьму и принялся срывать с нее остатки тряпья.

***

Петрус подошел к резиденции и увидел Курта, седлающего лошадь.

— Узнал что-нибудь? — поинтересовался священник.

— Несколько часов назад сквозь восточные ворота проехала карета с гербом инквизиции. Стражники уже прочесывают окрестности, а я хочу проверить заброшенную лесопилку в паре миль отсюда.

— Я как раз тоже туда собирался. Мы нашли в штаб-квартире Ордена намеки на то, что там может находиться тайное логово Алоизиуса.

— Это не тот ли безумный инквизитор, который мечтает всех сжечь на костре?

— Именно он! И, судя по тому, что я о нем знаю, нам следует поторопиться!

***

Лежа на спине, Эвелина ногами отбивалась от маньяка, который рвал на ней платье и пытался взгромоздиться сверху. Получив болезненный пинок в живот, инквизитор прохрипел:

— Хватит дергаться, сука, иначе я сапогом вышибу отродье из твоего брюха!

Взглянув в его безумные глаза, она поняла, что он не шутит, и прекратила сопротивление. Алоизиус навалился на нее своей тяжелой тушей, разорвал до пояса платье и принялся грубо мять ее грудь, выкручивая соски. Своим слюнявым ртом он полез к ее губам. Она резко отвернула голову.

Он отпрянул, схватил ее за волосы и повернул лицом к себе:

— Смотри на меня, шлюха!

Эвелина лежала на своих связанных руках. Они затекли и нещадно болели. «Он убьет меня. Изнасилует, а потом убьет!»

Инквизитор медленно провел рукой по ее животу и больно сдавил его пятерней. Ребенок, как будто почувствовал опасность, и толкнул ее изнутри.

— От кого ты понесла своего выблядка, потаскуха? От демона?

Маньяк спустил штаны и поднес свой тошнотворный отросток к ее лицу.

— Нравится он тебе? Нравится? Ты такое любишь, я знаю! Поцелуй его!

Эвелина с омерзением отвернулась. Он со всего размаху дал ей пощечину.

— Целуй, тварь!

Он грубо дернул ее за волосы, заставив повернуть голову.

— Соси, шлюха! Ты же сосешь своим прихвостням, и тебе это нравится! Давай, покажи, как ты умеешь!

— Лучше убей! — сквозь зубы процедила она.

— Убью, сука, не переживай! Но сначала я тебя трахну! Ты же этого хочешь, тварь? Считай, что ты победила!

— Ты сошел с ума!

— Нет, это ты меня одурманила, проклятая демоница!

Алоизиус навалился сверху, раздвинув ей ноги, и грубо вошел в нее, причиняя резкую боль. Эвелина лежала неподвижно, глядя в потолок, а ребенок бешено толкался в ее животе. Она уже попрощалась с жизнью, и лишь надеялась, что он убьет ее быстро.

Через пару минут урод захрипел, задергался в конвульсиях и обмяк. Он какое-то время лежал на ней неподвижно, уткнувшись ей в шею, так, что она чувствовала его зловонное дыхание на своем лице. Затем резко отпрянул и с ужасом взглянул на нее.

— Озаренный, что же я натворил! Я нарушил обет! Гореть мне теперь в аду! — инквизитор неистово забормотал молитву, выбежал за дверь, закрыв ее на замок, и помчался вверх по лестнице.

***

В своей комнате Алоизиус яростно стегал себя по плечам и спине той самой плетью, которой только что истязал демоницу, и молил Создателя о пощаде. Эта ведьма победила его слабую плоть, заставив нарушить целибат, но она не сломила его дух. Он уничтожит дьявольское отродье, принесет ее в жертву Озаренному, и он, в своей величайшей милости, дарует ему прощение.

— Но сначала я вырежу выблядка из ее брюха! — пробормотал безумец и, схватив огромный нож, направился к выходу.