— Гринблад!

— М-м?

— Ты спишь?

— Угу.

— Я тут подумал… А ты вообще в курсе, что можешь забеременеть?

Сон как рукой сняло. Она резко вскинула голову и уставилась на него широко раскрытыми глазами.

Ни мать, ни, тем более, де Курсийон не рассказывали ей, откуда берутся дети. Даже в академии на уроках медицины эту тему стыдливо обошли стороной. Разговоры о сексе и деторождении считалась в Содружестве крайне неприличными, и обычно матери просвещали дочерей только накануне первой брачной ночи. Конечно, Эвелина слышала обрывочные перешептывания сокурсниц, сопровождаемые смущенным хихиканьем, но лишь теперь до нее дошло, о чем там действительно шла речь.

Курт увидел реакцию возлюбленной и с волнением вгляделся в ее лицо.

— Черт! Я так и знал! То есть, ты ничего не предпринимаешь, чтобы этого избежать?

— Нет… Но… что? — в ее голосе послышались страх и непонимание.

— Если б я знал…

— Но Курт, мне нельзя иметь ребенка! Ведь тогда все узнают о нас!

Забеременеть без мужа было для женщины величайшим несчастьем. Это означало — навсегда покрыть себя позором и быть изгнанной из приличного общества. А понести от простолюдина — это еще хуже! Для дворянки — просто смерти подобно!

— Тогда нам нужно прекратить… то, чем мы занимаемся по ночам, — пробормотал Курт. — Надеюсь, еще не слишком поздно…

— Ты хочешь меня бросить? — дрожащим голосом спросила Эвелина.

— Я никогда тебя не брошу, Гринблад, но ты должна подумать, нужно ли тебе все это.

Она резко села на постели.

— Я не хочу думать! Я пять лет думала и была несчастна! Я хочу быть с тобой, и это все, что мне нужно!

— Ты же знаешь, что я не смогу на тебе жениться!

— Мне плевать на это!

— А мне не плевать! Я готов жизнь за тебя отдать, но я не могу предложить тебе то, что ты заслуживаешь!

— У меня есть ты, а большего мне и не надо!

Он взял ее руки в свои.

— Я рад это слышать! Но нам придется уехать туда, где нас никто не знает, и начать все с нуля. Готова ли ты к такой жизни, вдали от друзей и родных? Быть женой солдата незавидная участь, поверь мне.

— Курт, я и так провожу больше времени в палатке, чем во дворце. Я готова к любой жизни, если в ней будешь ты.

Он притянул ее к себе и крепко обнял.

— Я что-нибудь придумаю, Гринблад, обещаю! Но пока нам нужно поостеречься, — Курт тяжело вздохнул. — Мы не должны больше встречаться по ночам!

На глаза навернулись слезы. Эти слова рвали ей сердце. Как прекратить то, что приносит величайшее наслаждение? То, что заставляет отчаянно впиваться зубами в подушку, чтобы не перебудить весь дом своими криками. То, что ночью наполняет блаженством тело, а днем окрыляет душу, в предвкушении следующей ночи.

— Может быть, есть другой способ? — спросила она.

— Наверняка, но я его не знаю… Поговори с Альфрой, она все-таки ученая, может что-нибудь посоветует!

— Да я со стыда сгорю, говорить с ней о таком! И она сразу же догадается о нас!

Он задумчиво почесал в затылке.

— Тогда, может, я… да нет, плохая идея…

— Что «ты»?

— Ничего!

— Говори!

— Ну… я мог бы спросить у… нет, забудь…

Эвелина сердито уставилась на него.

— У кого? У Гретхен, что ли?

— Да… не бей меня!

Она уткнулась носом ему в грудь и неожиданно разрыдалась.

— Гринблад, только не реви! — он ласково погладил ее по волосам. — Ну что с тобой, моя маленькая?

Она и сама не знала что с ней. Весь этот странный разговор, риск забеременеть, необходимость отказаться от занятий любовью… А тут еще и напоминание об этой шлюхе… А чем она, Эвелина, собственно, лучше нее?

— У тебя с ней… было так же? — пролепетала она, шмыгая носом.

— Что? Нет, конечно! Забудь! Все, что было до тебя… считай, что ничего не было!

Эвелина продолжала всхлипывать.

— Я никого раньше не любил, и вообще не думал, что когда-нибудь полюблю… — он поцеловал ее в макушку, обнимая за вздрагивающие плечи. — Ну все, пожалуйста не плачь! Вот я идиот, зачем вообще затеял этот разговор?

Эвелина подняла на него заплаканный взгляд.

— Хорошо. Я поговорю с Альфрой, — прошептала она.

— Ну, вот и славненько! — он легонько чмокнул ее в губы, и почувствовал, как напрягся член, упершись ей в живот.

Она заметила это и запустила руку под одеяло.

— Не надо! — предостерег он ее. — Нам же нельзя, ты забыла?

— Да плевать! Один раз все равно ничего не решит! Иди сюда!

***

Альфра занимала самую большую комнату на первом этаже, превратив ее в свою лабораторию. Повсюду на полках и в шкафах стояли разноцветные склянки, с потолка свисали пучки сушеных трав, а в стеклянной витрине красовались колбы с жуткими кусками заспиртованной плоти неизвестного происхождения. Эвелина приоткрыла дверь и нерешительно просунула голову в образовавшуюся щель.

Натуралистка сидела за огромным столом, заставленным хитроумными приборами, и что-то торопливо записывала в толстую тетрадь. Она увидела посетительницу и воткнула перо в чернильницу.

— Де Сарде? Чем могу быть полезна?

Эвелина с самого утра пыталась продумать разговор. «Я же не могу просто подойти к ней и спросить: Эй, Альфра, а что надо делать, чтобы не забеременеть? А зачем тебе? Да так, из праздного любопытства!» Так ничего и не придумав, она решила действовать экспромтом.

— Да вот, зашла поболтать!

— Хм, с чего это вдруг?

— А что тут такого?

— Леди посол же у нас всегда так занята? Вон, какие круги под глазами! Не высыпаешься, что ли, по ночам?

Эвелина смутилась. Разговор явно пошел не в то русло.

— Представляешь, я вдруг поняла, как мало знаю о твоей стране…

— Так ты же три года у нас училась! — удивилась Альфра.

— Да, но мы были все время под присмотром. Нас не выпускали за территорию кампуса без сопровождения.

— Ах да, благородные девицы из Содружества должны остаться девицами и после учебы! — хихикнула Альфра.

— Так ты расскажешь мне об Альянсе?

— Спрашивай! — натуралистка откинулась на спинку стула.

Эвелина опустилась в кресло, смущенно теребя рукав.

— Вот скажи, у вас обычно большие семьи?

— Да нет, такие же, как у вас. Двое-трое детей. Ну, это у образованных, конечно. Беднота — те плодятся, как кролики.

— А от чего это зависит? Если женщина имеет уже достаточно детей, что она делает, чтобы больше их не иметь?

— Перестает давать своему муженьку, что ж еще?

— А-а-а… — расстроено протянула Эвелина.

Альфра с подозрением прищурилась.

— Де Сарде! К чему эти разговоры? Ты хочешь у меня что-что спросить?

— Э-э-э… ну…

— Выкладывай!

— Что нужно делать, чтобы…

— Чтобы что?

Эвелина почувствовала, как вспыхнули ее щеки.

— Не забеременеть… — еле слышно выдохнула она.

Натуралистка уставилась на нее большими блестящими глазами.

— А ты не знаешь?

— Нет!

— И твой не знает?

— Нет… то есть… какой еще «мой»?

— Значит, ты спрашиваешь из праздного любопытства?

— Ну да!

Альфра окинула Эвелину насмешливым взглядом.

— Ну, так слушай! В вашем отсталом Содружестве надежных способов нет!

— Но… как же тогда эти… женщины в таверне. У них должна быть куча детей!

— Думаю, они просто вытравливают плод. Есть разные травы, зелья и другие способы. А после двух-трех раз у них внутри выжженная пустыня, где ничего уже не растет, понимаешь?

— Ага, — разочарованно протянула Эвелина. Заполучить внутри себя выжженную пустыню ей совсем не хотелось.

— Но, пока ваши торговцы набивают карманы, а телемские фанатики расшибают лбы в молитвах воображаемому другу, наши ученые времени зря не теряли, — не без гордости продолжила натуралистка. — В общем, могу тебе достать специальные пилюли. У них нет побочных эффектов, но их нужно принимать строго по календарю. Так что? Заказать их для тебя, или твой вопрос был чисто риторическим?

— Конечно, закажи! — воскликнула Эвелина и тут же спохватилась. — Так, на всякий случай.