- Здравствуй, Паша, - не отводя взгляда, выговорила Лера довольно холодно.

Напряжение наэлектризовывало воздух, казалось, над ними вот-вот ударят раскаты грома и засверкают молнии, но ничего не происходило. Она молчала, смотря сквозь мужчину невидящим взглядом. Он молчал, пытаясь рассмотреть в её лице надежду на прощение, на последний шанс.

- Лера, я…

- Паша, - превозмогая желание разрыдаться, Лера начала говорить. Наступив себе на горло, она изо всех сил душила те эмоции, что порождало его присутствие. – Не нужно оправдываться, хорошо? Я всё своими глазами видела. И не надо мне впаривать, что это просто коллега по работе или друг, или еще какую пургу.

- Я… - он был искренне растерян. Конечно, понял, что узнала каким-то образом, но, что вот так. И стало по-настоящему страшно. Сердце предательски сжалось, заставляя лицо сначала побелеть, затем покрыться пунцовыми пятнами. Раз видела, значит отрицать не выйдет, не выйдет сказать, что всё это слухи и злые языки. Раз видела, не выйдет сказать «Ты всё не так поняла»

- Я не собираюсь выяснять отношения, - жестом она перебила его. Заметив некоторое смущение на лице Паши, добавила: - Я подала на развод. С Асей общаться запрещать не собираюсь. Пока навешай, а потом к себе брать в гости будешь, когда обживешься на новом месте. Машину оставь себе – позже в ГАИ переоформим, от квартиры откажешься и обязанности по ипотеке с тебя снимутся.

Всего остального он уже не слышал. Оно попросту терялось за оглушающим: «Я подала на развод». Да, Паша хотел расставить все точки над «И», разобраться в себе и уже не метаться от одной к другой. Но не такого финала он хотел. Не так и не этого. Даже в голову не шло, не представлялось, что он будет один. Без Леры… без Аси… Настолько он уже сросся с этим ощущением. Он всегда был уверен, что, несмотря ни на какие жизненные передряги, дома его ждут любимые девочки. Знал, что если будет тяжело, Лера обнимет и скажет: «мы вместе, и со всем справимся».

А теперь его этого лишили. Он сам себя лишил, вырвал из теплой безмятежной жизни и бросил на холодный асфальт одиночества. Он представил, как будет просыпаться один и один же засыпать. Представил, что Ася не будет одолевать его расспросами и просьбами покатать на плечах. Представил пустую квартиру и пустые вечера. И ему стало жутко. Удушающая тоска сжала горло.

- Лера… - ладони моментально вспотели, а голос прозвучал глухо и надломлено.

- Что, «Лера»? – отозвалась она. Стоило огромных усилий и недюжинного самообладания, чтобы равнодушно смотреть в глаза человеку, к которому продолжало стремиться сердце.

Павел протянул руки к её рукам, но она их отдернула. Вот она свобода. Без криков, разбирательств и укоров. Живи и радуйся, делай, так как велит сердце, а не обязанность и чувство долга. Но, отчего-то он этому был совсем не рад. Её слова, как монета, подброшенная в воздух, чтобы помочь определиться с выбором. Он боялся признаться в измене, боялся, что придется выбирать между неё и Настей. Но больше всего боялся, что выбора ему не оставят. Леру, он любил, как никого и никогда. И безумно боялся потерять, жаль только, что понял он это так запоздало. Он выбрал решку, а монета упала на ребро.

- Это всё, что я хотела сказать, - она поднялась из-за столика, чем встряхнула его. Павла стремительно засасывало в пучину боли и безысходности.

- Стой! - он догнал её уже на выходе, порывисто хватая за руку. – Дай сказать, а потом уже принимай решение.

- Что ты собрался мне говорить? – и снова голос звенел на грани, а глаза предательски увлажнились. Она вырвалась из его рук, что стремились обнять. Сердце требовало выслушать его, хотя бы дать шанс оправдаться, а ледяной голос разума упрямо твердил, что из этого ничего не выйдет. – Что? Я и без тебя знаю, что быт заел, что отношения потеряли прежнюю новизну, а чувства запылились и угасли! Понимаю, что я уже не молоденькая девчонка. Понимаю, что хочется чего-то нового. И поэтому просто прошу, не надо лишних слов!

Он смотрел на неё как-то напугано и шокировано. Глаза горели, желваки под кожей ходили ходуном. Она не хотела даже слушать, не хотела дать ни малейшего шанса оправдаться.

- Прости меня, - Паша не собирался этого делать, потому что понимал – смысла нет, слишком поздно. И всё же продолжал говорить: – Прошу тебя, позволь всё исправить. Я не верю, что всё закончится вот так. Можно же, что-то…

- Исправить? Освежить чувства? – горько усмехнулась она, смотря прямо в глаза мужчине. Сколько в них было боли, сколько тепла, но стоило представить, сколько этого тепла уходило на сторону, как возникало только одно желание. Хотелось навсегда выбросить из памяти этот взгляд, этот голос и прикосновения широких ладоней. – Можно, если только осталось, что исправлять. И, что освежать.

- Я ведь люблю тебя, Лера. Пойми, пойми меня. Я просто запутался, - зашептал он, прижимая её к себе. – Но теперь я всё понял, мне только ты нужна. Поверь, только ты.

- Нет, Паша, - а слёзы едва удавалось сдерживать. Они душили и не давали возможности рассуждать холодно. – Мы оба понимаем, что это далеко не так. Нет ничего уже, кроме привычки. И какие отговорки мы не придумывали бы - это конец. Если бы ты любил меня, а я тебя, в наших сердцах не оставалось бы места для посторонних.

- Что? Я не, - эти слова звенели эхом в его сознании. Словно вылили ушат ледяной воды. Она не упрекала и не обвиняла его одного, и от этого становилось горше и больнее. «Мы», «В наших». Она говорила о них обоих, а не только о нём.

Он коротко вздрогнул, когда хлопнула дверь её машины. В голове эхом звучали последние слова Леры. Они жалили в самое сердце, они пережимали гортань и ломали кости. И хотелось бить кулаками, обдирая кожу до крови. Хотелось делать, что-то, что заглушило бы эту жгучую боль.

Она держалась изо всех сил и дала волю эмоциям только, когда добралась до дома. Нечто внутри, что позволяло сдерживать эмоции, с хрустом надломилось. Окружающая комната поплыла мутью, а по щекам скатились первые слезинки. Как только захлопнула входную дверь, плечи сникли, она обессилено сползла на пол, кусая пальцы, чтобы подавить рвущийся из груди вой. Не так легко, оказалось, уничтожить то, что с любовью взращивалось не один год.

========== - 10 - ==========

Лера резко распахнула глаза, часто моргая и пытаясь понять, где она находиться. Такое бывало, когда она просыпалась слишком резко.

Сонная дымка сошла быстро. Девушка была дома, на диване в гостиной, хотела ещё немного поработать над очередным делом и уснула.

В груди неприятно покалывало, а сердце бешено колотилось, словно желало с испугу проломить ребра. Она не могла понять, что же её могло напугать. Может кот разбесился на ночь, глядя, и что-то уронил, может Алисе не спалось. Хотя последнего не могло быть, девочка вместе с няней уже, три дня как была на море.

Сев на диване, Лера пригладила взлохмаченные волосы. В горле пересохло, а кожа была покрыта липкой испариной. А может что-то приснилось? Последний год она не видела снов, хотя скорее уставала настолько, что просто их не запоминала.

Она подняла с пола светящийся телефон. Кто-то звонил?

Нет, смс пришло ещё час назад. Лера невольно улыбнулась, прочитав сообщение - «Привет, не смог дозвониться. Думал, поболтаем. Олег»

Случайно встретились пару недель назад, сам подошел, когда курила возле здания суда. В форме она его даже не сразу узнала.

Треск дверного звонка разбил тишину квартиры настолько внезапно, что Лера вздрогнула. Успокоившееся было, сердце снова больно забилось о грудину. Она поняла, что её разбудило. Чертыхаясь и проклиная ночных гостей, девушка поплелась к двери.

- Господи, ну какого? – бессильно простонала она. На лице отразились раздражение и волнение. Девушка сама собой была удивлена, волновалась о том, как должно быть сейчас она выглядит. Заспанная, взлохмаченная, наверняка с красными глазами и потекшей тушью.