Не слышно было и голоса Каролинуса.

На мгновение Джим растерялся, затем в нем начал медленно разгораться гнев. Они умышленно сделали разговор частным и неслышным даже самому Джиму. Он заметил, что соратники удивленно уставились на него. Внезапно Джим разозлился. Ведь именно он и был предметом обсуждения Департамента Аудиторства и остальных, разве нет?

— Я имею право слышать! — рявкнул он.

Последовала непродолжительная тишина, затем ее прервал голос Каролинуса:

— Не имеет значения, Джим. Я думаю, все улажено. Ты свободен продолжать как хочешь. Я имею в виду, ты можешь делать что хочешь. Я прав. Департамент Аудиторства?

— Ты прав, маг Каролинус, — прогудел, как всегда неожиданно, голос Департамента Аудиторства из своей обычной точки в воздухе.

Наступила мертвая тишина. Соратники опустили головы. Такого количества магии следовало избегать.

— Ну, что будем делать? — спросил Брайен, рассматривая неподвижные фигуры согнувшихся короля и Экотти.

— Выясним у этих двоих как можно больше из того, что нам надо узнать, — сказал Джим, — затем удалимся отсюда и доставим полученные сведения в Англию. Однако для начала устроим их поудобнее.

— Король Иоанн, Джулио Экотти! — обратился он к загипнотизированным. — Вы можете выпрямиться. Идите и сядьте на ближайшие стулья. Экотти, подвинь свой стул к стулу короля Иоанна, так, чтобы я мог разговаривать с вами обоими. Идите!

Загипнотизированный Экотти ошибся, двинувшись к ближайшему стулу, к которому направился и король Иоанн. Король бесцеремонно оттолкнул его и взял стул. Экотти огляделся, нашел неподалеку другой, подтащил его к стулу короля и сел.

Усевшись, оба без всякого выражения уставились на Джима.

— Я задам вам несколько вопросов, — сказал Джим. — Если вы знаете ответ или что-нибудь связанное с этим делом, вы мне все расскажете. Король Иоанн, когда произойдет вторжение в Англию?

— Через пять дней, как только установится погода, — безразличным тоном ответил король.

Джим продолжал задавать вопросы. От обоих он получал вполне готовые ответы, ему помогали и его друзья, когда он случайно упускал что-то. Например, Брайен догадался спросить о численности и качестве подготовки королевских вооруженных сил. А Жиль попросил описать корабли, которые намечено использовать для переброски войск. Хотя они узнали очень много, остались вопросы, получить ответы на которые не удалось.

Они не выяснили, кто послал Эссессили договориться с Экотти. Узнали только, что Экотти однажды утром нашел около своей кровати послание, в котором говорилось, что ему следует отправиться в определенное пустынное место на берегу, где его вряд ли кто мог бы увидеть или подсмотреть за ним из какого-нибудь строения.

Он пошел, и из глубин моря появился Эссессили и заговорил с ним; он сказал, что у морских змеев кровная месть по отношению к английским драконам. Они будут счастливы присоединиться к королю. Они даже помогут ему доставить в Англию войска, чтобы те могли вступить в бой со всеми, кто им будет противостоять на острове Британия.

Но из слов морского змея ничего нельзя было понять о том, кто организовал помощь змеев, обычно разобщенных и одиноких.

В то, что это сделал сам Эссессили, поверить невозможно. Каролинус считал, что за всем этим скрывается некто могущественный и обладающий магическими знаниями.

Джим тщетно пробовал задавать вопросы по-разному, чтобы узнать у Экотти что-нибудь еще, но Жиль решительно оборвал его.

— Если мы собираемся пересечь Английский канал, — Сказал он, бросив многозначительный взгляд в сторону двух загипнотизированных, явно не уверенный, что они не в состоянии услышать и запомнить его слова, — нам лучше убраться до темноты. После наступления темноты будет трудно найти то, что нам надо.

— Верно, — сказал Джим. — Ты можешь свободно говорить при них. Прежде чем мы уйдем, я постараюсь удостовериться, что они забыли все, что здесь произошло. Ты хочешь сказать, что нам надо найти корабль, который бы нас перевез, а после наступления темноты это будет трудно сделать, если вообще возможно? Так?

— Именно так, Джеймс, — подтвердил Жиль.

— Ты прав. Жиль, — произнес Джим. — Тогда я кончаю с этим, и, прежде чем уйти, мне нужна уверенность в том, что они все забыли. — Он повернулся к сидящим: — Вы будете сидеть, пока медленно не сосчитаете про себя до пятисот. По истечении этого времени вы очнетесь, но не будете помнить ничего, что здесь произошло с того момента, как мы вошли в комнату. Понятно? Кивните, если поняли.

Оба кивнули.

Джим повернулся и вывел соратников через ту же дверь, в которую они вошли, по дороге он прихватил слугу и восстановил у всех невидимость.

Джим взглянул на небо. За два года, проведенных в этом мире, он приобрел привычку определять время по положению солнца, будто здесь и родился.

— Дело к сумеркам, — сказал он, — похоже, у нас осталось всего два часа, чтобы найти корабль и убраться отсюда. Я не привык торговаться и думаю, что у Брайена в этом больше опыта, чем у меня. — Он взглянул на Брайена, который выглядел довольно смущенным из-за того, что ему напомнили о его бедности и возможности содержать замок Смит только за счет побед на турнирах и маленького поместья, поддерживающего его существование. Брайен кивнул. — Дэффид, — продолжил Джим, — ты, наверное, лучше всех нас умеешь торговаться. Я надеюсь, что кораблем займешься ты. А мы с Брайеном сделаем все, что можем, действуя заодно с тобой. Секох, оставайся здесь и пригляди за лошадьми и вещами. — Он взглянул на болотного дракона в человеческом облике и заметил, что, не считая столового ножа на поясе, такого, какие носили все кругом, купленного ему слугой с постоялого двора вместе с одеждой, тот безоружен. — Вот, — сказал он Секоху, — возьми мой меч и кинжал, это не позволит грабителям думать, что ты легкая добыча.

Он начал отстегивать тяжелый пояс, на котором висело оружие. Брайен и Жиль тут же издали протестующий возглас.

— О чем ты думаешь, Джеймс! — вскричал Брайен. — Простолюдин наденет рыцарский пояс? Нарядится под благородного? — Он начал копаться в их багаже.

— Вот! — Он достал запасной меч и кинжал. — У нас есть оружие. Вот, Секох, можешь взять это. Но рыцарский пояс — никогда!

— В самом деле, сэр, — промямлил Секох. — У меня и в мыслях не было… Может, даже это…

— Давай, Секох, бери то, что дает тебе Брайен, — сказал Джим, — они с Жилем совершенно правы. Я не подумал.

— Хорошо, милорд, — ответил Секох, принимая от Брайена меч и кинжал.

Джим сочувственно наблюдал за ним. Он забыл одно из основополагающих правил поведения в этом средневековом мире. Секох с его обостренной драконьей гордостью, возможно, понял реакцию Жиля и Брайена намного лучше самого Джима.

— Извините, господа, — сказал Джим Брайену и Жилю.

— Это не так просто, Джеймс, — проговорил Жиль, который, очевидно, был тоже шокирован самой сущностью предложения Джима. — Если простолюдины начнут носить знаки отличия благородных господ, пусть даже только рыцарский пояс, который не так-то легко получить, то к чему мы придем? Простого человека можно будет принять за одного из рыцарей!

— Да, я понимаю, — сказал Джим со всей искренностью.

Он сам играл роль рыцаря уже достаточно давно, чтобы понять, как многому надо научиться, чтобы стать им. Джим перевел взгляд на Секоха, который в человеческом облике, с оружием, все равно выглядел не особенно грозно. Джим немного подумал и быстро написал заклинание на внутренней стороне своего лба; затем отозвал Секоха в сторонку и тихо заговорил с ним:

— Секох, просто чтобы обезопаситься, если кинжал и меч не сделают своего дела, брось их и сложи руки вот так. — Он продемонстрировал это, пока мысленно писал необходимое заклинание. — Если ты сделаешь так, я гарантирую, что ты вернешься в свое драконье тело. Тогда сражайся как дракон!

Глаза Секоха загорелись.

— Я разорву их на кусочки! — процедил он сквозь зубы.