Саша начал возвращаться на исходную позицию, когда парень, стоящий слева, нанес боковой удар ему в голову.

Удар был очень сильный и пришелся прямо в висок. В голове как будто взорвалась бомба.

Саша, как в замедленной сьемке, начал падать на правый бок. Цепляясь угасающим сознанием за происходящее, он автоматически сжался на земле в калачик, закрывая руками лицо, а локтями живот.

Этот автоматизм им вбивал в головы старшина на уроках рукопашного боя в учебке.

– Оставите живот открытым, – он делал презрительное лицо, – разобьют печень кованными сапогами. В лучшем случае месяц будете харкать кровью, в худшем – останетесь инвалидами!

На Сашу посыпался град ударов ногами в область живота. Потом от ударов затрещали кости спины.

Сквозь туман он услышал лихорадочный шепот:

– Только не по почкам!

Послышались звуки борьбы и ругань на казахском языке.

Уже теряя сознание, Саша услышал женский крик. Это был крик раненого животного, полный ярости и боли!

«Алтынай!» – молнией пронеслось у него в мозгу, и он провалился в темноту.

Саша медленно стал возвращаться в сознание. Как сквозь вату, он услышал лай собаки, топот ног, потом вспыхнул свет в окнах дома. Он почувствовал, что его куда-то несут, и снова потерял сознание.

Очнулся он от резкого запаха нашатыря. Увидел над собой испуганное лицо тети Вали, соседки через три дома от них.

– Господи! Что же это делается?! – запричитала она. – Просто звери какие-то! Может, вызовем скорую? – куда-то повернула она голову.

– Не надо скорую, – прохрипел Саша. – Не приедет она. Некому там ехать! – он вспомнил санитарную машину на пеньках.

– Вот бардак! – снова запричитала тетя Валя. – Человека, можно сказать, убили, а у них ехать некому!

– Валентина! – рыкнул на нее муж, дядя Витя. – Что ты несешь? Убили, зарезали… Иди-ка холодной воды принеси, видишь, у него всё лицо в крови! Черт! Льда нет! Вон как все лицо опухать стало. Ты как, Саша? – склонился он к парню. – Не тошнит?

– Немного подташнивает, дядя Витя! – Саша закашлял. Кровь с разбитых губ попала в горло.

– Может, в полицию? – вопросительно посмотрел тот на Сашу.

– Нет дядя Витя! Не надо в полицию. Это наши разборки.

– Ничего себе разборки! – хмыкнул тот. – Давно у нас такого не было! Ты их знаешь? – тихо спросил он, оглянувшись, нет ли поблизости жены.

– Да! – кивнул головой Саша.

– Ну дела! – покачал головой дядя Витя.

Они обтерли Саше лицо холодной водой. Тетя Валя подложила ему под голову еще одну подушку.

– Давай все-таки проверим, – опять подошел дядя Витя. – Вдруг перелом!

Он заставил Сашу сесть и принялся его ощупывать. Потом начал сгибать ему поочередно руки и ноги, приговаривая:

– Ну как, сильно болит?

Саша мотал головой: мол, терпимо!

Потом проверил языком зубы. Все были на месте. На разбитых губах запеклась кровь.

«Если бы не закрылся руками, – равнодушно подумал он, – как минимум передних зубов бы не было!»

Тетя Валя протерла ему разбитые губы перекисью водорода и засунула в кровоточащий нос турундочки из ваты.

– Ну, так-то лучше! – удовлетворенно вздохнула она.

Саша попытался встать, но у него закружилась голова. Дико заболели спина и левый бок.

Соседи вдвоем стащили с него рубашку, и тетя Валя снова ахнула.

Вся спина была как сплошной синяк!

– Ладно! – сказал дядя Витя. – Ты ложись, а я схожу к твоей маме. Аккуратненько скажу ей, что к чему. И без паники! – повернулся он к жене. – Весь поселок уже слышит твои причитания!

Тетя Валя заставила Сашу выпить какое-то обезболивающее лекарство, и он провалился в сон. Несколько раз он просыпался от тихого плача матери и шепота соседей. Тело постепенно отходило от шока и наливалось болью. Левый глаз и половина лица окончательно заплыли.

Он проснулся в шесть утра и, несмотря на резкую боль в спине, встал с кровати. Мать спала за столом, положив голову на руки.

– Мам! – он тихонько потряс ее за плечо.

Она испуганно вскочила:

– Ты что поднялся? Разве тебе можно?

– Уже можно, – успокоил он ее. – Пойдем домой, мам. Дома буду отлеживаться!

– А ты дойдешь? – с тревогой спросила она.

– Дойду, мам! Дойду. Не беспокойся.

Из соседней комнаты вышел дядя Витя.

– Не бойся Надя! – обратился он к маме Саши. – Я помогу. Если бы было сильное сотрясение мозга, он бы не встал. Не кружится голова? – посмотрел он на Сашу.

Тот осторожно покачал головой из стороны в сторону:

– Нет, вроде не кружится.

– Ну вот и хорошо. Пошли! – скомандовал он. – Валя! – крикнул он в соседнюю комнату. – Выйди, мы уходим!

Дома Саша осторожно разделся, отдал матери грязную одежду и лег.

– Надя! – дядя Витя повернулся к матери. – Его надо натереть лечебным настоем из трав, и это… налей ему двести граммов водки. Ему сейчас это очень поможет.

Саша проснулся, когда уже вовсю светило солнце. Голова была абсолютно ясная.

«Все-таки водка сделала свое дело», – подумал он.

Матери в доме не было. Она с утра побежала в аптеку.

Саша встал и еще раз ощупал тело. Болела только спина.

«Наверное, трещина в ребрах», – подумал он.

Он сделал несколько поворотов корпусом, потом немного поприседал. Пару раз резко наклонился.

Голова не кружилась, тошноты не было.

– Похоже, легко отделался! – с облегчением вздохнул он.

Саша подошел к зеркалу. На него смотрело оплывшее лицо с кровоподтеками. Возле глаз кожа расцвела букетом разных расцветок.

«Вурдалаки из фильма ужасов – красавцы по сравнению со мной», – иронично подумал он.

В дом вошла мать, неся за собой свежесть и звуки солнечного дня.

– Уже встал! – всполошилась она. – Не рано ли?

– Не рано, мам! – успокоил ее Саша. – Сейчас главное – больше двигаться, чтобы кровь не застаивалась. Завтракать будем?

– Конечно будем! – она засуетилась возле плиты.

Уже после того, как помыла посуду, мать села напротив сына и внимательно посмотрела ему в глаза.

Саша вздохнул:

– Ну давай, мам, выкладывай. Я же вижу, что ты еле сдерживаешься!

В ее глазах появилась мольба:

– Саша! Ну отступись ты от нее! Не принесет она тебе счастья. Оба будете страдать, и ничего у вас не получится. Ее родня не даст вам спокойной жизни. Поверь мне, я знаю, как это делается.

– А откуда ты знаешь, что это из-за Алтынай? – спросил Саша.

– Ай! – она досадливо махнула рукой. – Полпоселка это знает!

– Значит, тетя Валя сказала? – Саша пытливо посмотрел на мать.

– Да при чём здесь тетя Валя? Что в нашей деревне можно скрыть?!

«Действительно, – подумал он. – Не тетя Валя, так какая-нибудь тетя Дуся. Мать здесь абсолютно права».

Саша вздохнул и поднялся из-за стола. Он подошел к окну и стал смотреть во двор. Солнце заливало всё вокруг ослепительным светом. В пыли купались курицы. Пес лежал возле своей будки и часто дышал, высунув розовый язык.

Саша повернулся к матери:

– Нет, мам! Если я сейчас убегу, поджав хвост, то я перестану себя уважать. Как потом жить без уважения к себе? – он помолчал. – А что я скажу Алтынай, когда встречу ее на улице? Мол, говорил одно, а тут такое дело, что совсем никак? Извини, мам, но нет!

На глазах матери заблестели слезы.

– Прости сынок! – тихо сказала она. – Я не заметила, как ты вырос и стал мужчиной!

– Да ладно тебе, – засмущался Саша. – Скажешь тоже! – он обнял мать. – Я немного полежу. Ладно?

– Полежи, полежи! – она грустно улыбнулась. – А мне в огород надо.

Саша лежал, смотрел в потолок и прокручивал в голове события вчерашнего вечера.

Конечно, парень, которого он ударил в солнечное сплетение, был братом Алтынай. В этом у Саши не оставалось никаких сомнений. Уже вчера, услышав крик Алтынай, он понял, кто перед ним.

Второй был Серик. Это тоже было ясно. Ругань на казахском точно подтвердила его голос.

А вот третий? Мозг отказывался в это верить.