О, Боже. Почему удовольствие, которое он испытывает от того, что раздвигает ее границы, заставляет Рейни пылать еще сильнее? Она издала разочарованный, обеспокоенный звук.

На его щеке появилась складка. Развернув руку с кончиками-иглами, он провёл по твердым пикам её сосков костяшками пальцев. Не когтями.

Её руки расслабились.

Он крепче сжал ее подбородок, удерживая лицо и внимательно изучая его. А потом легким движением провел когтями от ее правого плеча до запястья.

Это не было больно. Только долгое щекочущее ощущение от царапин. После её кожу просто покалывало.

— Дыши, Рейни, — мягко сказал он.

Она выдохнула и втянула воздух.

Его смех звучал сексуально хрипло. Левая рука все еще удерживала ее подбородок крепкой хваткой, пока он царапал когтистыми пальцами ее живот. Он усилил давление, давая понять, что уже не щекочет ее, напоминая об остроте когтей.

Они скользнули ниже… прямо к её лобку.

Каждая мышца ее тела напряглась. Она начала сводить бёдра, чтобы защитить очень и очень уязвимые места.

— Не двигайся, сабочка, — в его приказе прозвучало рычание, заставившее ее ноги держаться на месте.

Когти двинулись вверх, затем прошлись по ее туловищу. Скользнули ниже груди. Затем пересекли живот. И оказались над её лобком. Он медленно выводил маленькие круги, а затем более широкие.

Кожа её живота становилась всё чувствительнее, и внезапно, будто он включил реостат, всё её тело стало чувствовать слишком много: давление его пальцев у лица, царапанье джинсов о ее бедро, прохладный воздух, касающийся её влажной киски.

Он провел когтями по верхней части ее груди и остановился, зависая над её левой грудью с расставленными когтями.

Она протестующе пискнула. Не там. Нет.

Когда он свёл пальцы вместе, кончики иголок царапнули прямо по соску, вызывая панику, опасную и в то же время пугающе эротичную. Она была возбуждена, очень, очень сильно возбуждена, пытаясь втянуть в себя воздух и каким-то образом замерев на месте.

Его взгляд путешествовал по её лицу, плечам, рукам и обратно вернулся к когтям. Одна крошечная игла коснулась соска с достаточной силой, чтобы ужалить и послать сквозь неё возбуждение. Заставив её киску пульсировать от желания.

Джейк улыбнулся, видя, как медленное воздействие чувственной боли толкало Рейни всё ближе и ближе к оргазму.

Он поднял руку и начал опускать когти на другую грудь. Но нет. Он хотел большего. Хотел увидеть её кульминацию с необходимостью, которая, вероятно, была равна её собственной. Она кончала красивее, чем любая женщина, которую он когда-либо видел.

Повернувшись, он коснулся её лобка не покрытым когтями пальцем. Её дыхание стало прерывистым. Не спеша, он ласкал её киску, наслаждаясь гладкостью её пухлых половых губ. Её тёмно-красные внутренние складочки были чувственно скользкими. Готовыми для него. Но он мог подождать… какое-то время.

— Думаю, тебя надо занять немного больше, — произнёс он. — Я не хочу, чтобы ты заскучала.

В её фырканьи сквозили и смех, и раздражение… и намёк на беспокойство.

Свободной рукой он достал из коробки с игрушками вибратор-кролик, выбирая немного меньший размер, чем его собственный член, чтобы он мог наслаждаться погружением в нее, когда придет время взять ее.

Её глаза расширились, но предостерегающий взгляд удержал её от комментариев.

Он смочил вибратор в её соках и скользнул им во влагалище. Она была достаточно припухшей, чтобы вибратор растягивал её, и она резко задышала. Идеально. Пока вибратор был глубоко внутри нее, маленькие вибрирующие ушки будут слегка задевать клитор. Несколько щелчков, и он установил волнообразный ритм: от медленного к быстрому.

Она издала великолепный беспомощный звук. Её бёдра приподнялись. Румянец на лице усилился, а губы стали такими соблазнительно красными, что он не удержался от очередного исследующего поцелуя.

Его член пульсировал от собственных желаний, но он еще не закончил играть с ней. Он сел и просто наслаждался открывшимся перед ним зрелищем. Что такого особенного было в том, что сабмиссив привязана к его дивану и открыта его желаниям? А когда этим сабмиссивом была Рейни? Вся такая мягкая и округлая, покрасневшая и дрожащая от возбуждения и нетерпения. Просто чертовски обворожительно.

Так. Она была наполнена фаллоимитатором, клитор дразнили ушки вибратора. Пора дополнить набор ощущений чем-нибудь остреньким.

Понизив голос до предупреждающего рычания, он предупреждающе произнес:

— Не двигайся, сладенькая. Я не хочу причинить тебе боль… слишком сильную.

Сквозь неё прошла такая интенсивная волна дрожи, что её груди всколыхнулись.

Всё ещё сидя рядом с ней, он опустил руку с когтями на её левую грудь, позволяя ей почувствовать укусы боли.

Её протестующий стон сделал его тверже камня.

Медленно потянув, он провёл когтями вниз по груди Рейни, пока кончики не сошлись на её заостренном тёмном соске. Её бедные ареолы пытались сжаться еще сильнее. И, чтобы добавить веселья, он обхватил, перекатывая другой сосок между большим и указательным пальцами свободной руки.

— Стоп, — прошептала она. Мышцы её бёдер возле него становились всё более напряжёнными от приближения кульминации.

— Нет, — прошептал он в ответ и снова погладил её грудь когтями. — Будь милой и лежи смирно, детка, или они могут пустить кровь. — Кожа на её груди была нежной, а на сосках ещё нежнее.

Она издала приглушённое протестующее хныканье и потянула за ограничители. Ее пальцы сжались в кулаки, когда она попыталась взять под контроль свой надвигающийся оргазм.

— Бедная сабочка, — пробормотал он. Каждый вздох доносил до него запах её возбуждения, и внутренняя поверхность её бёдер блестела, демонстрируя степень ее готовности. Он потянулся вниз и изменил ритм вибратора на быстрое наращивание с паузой, прежде чем начать всё заново.

Когда она вздрогнула от нового наплыва вибраций, он ещё дважды погладил её когтями. Затем он переключился на другую грудь, неторопливо вычерчивая дорожки к розовому кончику. Прямо около напряженного соска он остановился, чтобы слегка вонзить острые когти.

Над её верхней губой выступил пот. Её бёдра задрожали, пока страх перед острыми когтями, способными проткнуть ее кожу, боролся с ее неудержимым оргазмом. С каждым вздохом ее дыхание превращалось в восхитительный стон.

Было некое блаженство в том, чтобы довести ее до этой точки — туда, где она была погружена в одни только ощущения, где она была сосредоточена только на том, что он давал ей, слыша только его голос… Удерживая её сосок в острой ловушке, он переместил свободную руку на её лобок, сжимая пальцами ее клитор, чтобы тот приподнялся прямо к ушкам вибратора-кролика.

— Кончи для меня, дорогая.

С низким воплем она кончила, всё ещё пытаясь лежать смирно. Эти усилия будут наращивать спазмы, так что оргазм будет длиться для неё целую вечность.

В какой-то момент ее мышцы расслабились, а кожа покрылась легким потом.

Роскошное зрелище.

Он бросил когти на край стола, чтобы она могла позже вымыть их и полностью оценить их остроту… до следующего раза, когда он использует их на её киске.

Рейни чувствовала себя… пресыщенной, как будто каждый нерв в её теле впитал целый шоколадный торт. С густой глазурью. И обсыпкой. Она утопала в посткоитальном насыщении.

Но всё же, когда она открыла глаза и увидела горячий, оценивающий взгляд Джейка, она была готова все начать заново. А после еще раз. Пока он хотел её, она хотела его в ответ.

Более того, она нуждалась в том, чтобы доставить ему удовлетворение — дать ему все. Сделать его счастливым.

Потому что он был Джейком. Потрясающим, неповторимым, невозможным. От его абсолютного контроля и способности читать её, как раскрытую книгу, его совершенной техники, его твердого, как камень, тела и до его опьяняющего запаха легкой сосны и мускуса — этот мужчина заводил ее на полную катушку.

Но она должна научиться контролировать это. К сожалению, в нем было нечто большее. Открытая личность и лёгкое чувство юмора, которые маскировали непревзойденного Мастера. Его привязанность к людям и животным. Его чувство справедливости. И… его доброта. Вчера она нашла одну записку. Джейк распорядился, чтобы малоимущему пенсионеру ничего не включали в счет, кроме лекарств. Невероятное знание всего, кем был Джейк, нахлынуло на нее водопадом желания.