— Несколько лет.

Достаточно долго, чтобы почувствовать потерю. Черт.

— У тебя есть какой-нибудь план?

Ее лицо все еще было бледным, как после потрясения.

— Думаю, начну искать работу.

— Чем именно ты занимаешься? Я знаю многих людей.

— Нет, не нужно. Но все равно спасибо, — она вздернула подбородок. — Я смогу найти работу, и мне не нужно много, чтобы выжить. Больше нет, — она перевела взгляд на тумбочку и фотографию на ней. Худенькая седовласая женщина, прижавшись щекой к щеке к сияющей Рейни, которой было около восемнадцати лет, позировала на камеру.

Печаль на лице Рейни разрывало сердце Джейка. Чёрт, она не могла сделать перерыв, нет?

— Твоя бабушка?

— Мисс Лили. Она… дала мне дом, когда мне было семнадцать, — глаза Рейни заблестели от слёз, прежде чем она отвернулась. — Теперь её не стало. Так что, кроме Рейджа, мне больше не на кого тратить деньги.

Заскулив, Рейдж забрался к ней на колени, и она зарылась лицом в его шерстку.

Джейк молчал, чувствуя ее боль.

Но чем больше он узнавал о ней, тем больше она нравилась ему. Эта женщина была намного больше, чем любящим забавы сабмиссивом с характером. Она обладала глубокой личностью, которую ему хотелось изучить.

Вспомнив о потере мисс Лили, она испытала сожаление о том, что ей больше не о ком заботиться. А эгоцентричная женщина не спасла бы раненное животное, рискуя испортить одежду и быть укушенной, а затем потратить деньги на последующий уход. Кое-кто имел достаточно большое сердце, соответствующее её пышному телу.

Джейк взглянул на корзинку в углу. Похоже, что у собаки было больше игрушек, чем у Рейни, хотя Джейк не отказался бы проверить её тумбочки и посмотреть, как много она припрятала. Отложив эту мысль на будущее, он потянул её за волосы, возвращая её внимание к себя. Было бы разумно сменить тему, тем более что он не собирался уходить, пока не убедится, что она в порядке.

— Кстати, твой пес хорошо выглядит, и я полагаю, что ему около двух или трех лет.

Она повернула голову и замерла.

— Ох. Ясно. Он старше, чем я думала. — Нежно поглаживая подбородок собаки, она спросила: — Что это за порода? Ты можешь сказать?

— А вот это уже сложнее, — Джейк изучал зверя, поглаживая волнистую мягкую чистую шерсть. — По большей части пудель. — Мордочка не сплющена. Есть довольно жёсткий подшёрсток. Мех падает на глаза. Уши висят. Интересный окрас: уши и морда были черными, а усы, грудь и лапы — белыми. — Возможно, наполовину тибетский терьер. Это хорошая комбинация. Умный, дружелюбный, не слишком гиперактивный.

— Это похоже на моего малыша. Ты — герой, щеночек, — она поцеловала пушистую макушку Рейджа, прежде чем улыбнуться Джейку. — Как и ты. Спасибо за спасение. — Ее благодарное выражение лица заставило его почувствовать, что он может добиться чего угодно.

Джейк, все еще сидя, поклонился.

— Всё это входит в перечень обязанностей службы спасения доблестных пиратов. Говоря об этом… — он встал и взял таблетки аспирина вместе со стаканом воды.

Присев на корточки рядом с ней, он вложил таблетки ей в ладонь.

— Выпей — обе таблетки и всю воду.

— Это мне?

Неужели никто раньше не заботился о ней?

— Да. Пей, милая.

Краем глаза он заметил, как пес подошел к груде мягких одеял и со вздохом устроился на них.

Почему Мастер Джейк был таким милым?

Держа в руке стакан с водой и аспирин, Рейни внимательно посмотрела на него. Он сидел на корточках перед ней, и ему явно было комфортно в этой позе. Закатанные рукава рубашки обнажали мускулистые предплечья, покрытые каштановыми волосками. Вдоль линии его челюсти темнела дневная щетина. Его пристальный взгляд завораживал своей глубиной. Этот Дом не выпячивал свою силу, удерживая ее скрытой внутри себя, словно сильное течение в обманчиво ленивой реке.

Он спас её. Вышвырнул Кори, даже не помяв одежды, словно единственное, о чем он заботился, была она. Он заставил её почувствовать себя… особенной. И ценной.

— Ты останешься ненадолго? — выпалила она и тут же захотела забрать свои слова обратно. О чём она только думала?

Он прищурился.

— Ты хочешь, чтобы я остался?

На этот раз она на мгновение задумалась, но ее желание оставалось неизменным. Она жаждала его с тех пор, как ей исполнилось шестнадцать. Конечно, она поступала неразумно, но почему бы и нет? Как только накопит средства, она уедет из Флориды и больше никогда его не увидит. Рейни выдохнула, принимая боль так же, как приняла бы удар от флоггера.

— Да. Останься. Но я не хочу ничего серьезного. Меня вполне устраивает секс на одну ночь.

Его глаза сузились в ответ на ее слова. Еще в клубе он понял, что она не ищет постоянного Дома. Но всё же… ведь это должно было все упростить для него, верно?

Он ничего не сказал… просто продолжал смотреть на неё.

Под его пристальным взглядом все ее тело пылало, будто жаркий ветер пустыни пронесся по ее коже. Она почувствовала запах его одеколона — лёгкий аромат, сочетавший в себе секс и мужественность в единой пьянящей ноте. Ее пальцы непроизвольно скользнули по его щеке, очерчивая линию подбородка.

Его губы под её пальцами изогнулись в улыбке.

— Ты уверена, сладкая? — спросил он хриплым голосом.

Но блеск усмешки в его глазах заставил её напрячься.

— Ты же Дом. Разве не ты должен принимать все решения?

Он перехватил и развернул ее запястье и легонько поцеловал с внутренней стороны. Как его твёрдые губы могли быть такими бархатными?

— Абсолютно верно. После того, как ты скажешь, что хочешь именно этого. Мне нужно услышать эти слова, — решимость его тона говорила, что он не шутит. — После, поскольку ты уже не новичок, я остановлюсь только после стоп-слова «красный».

Боже, он словно щелкнул гормональным переключателем, который послал всю кровь в ее теле прямиком к лону. Смирись или заткнись, Рейни.

Какая редкость для мужчины быть таким прямолинейным. Никаких «да ладно, детка, просто позволь мне…». И, ох, она хотела его сильнее, чем могла выразить словами. Рейни подалась вперед, почти касаясь губами его губ. Каков он на вкус?

— Я бы хотела, чтобы ты взял меня — любым способом, каким пожелаешь.

Он кивнул в официальном подтверждении, которое она не смогла бы повторить и через миллион лет.

— Как пожелаешь, лютик.

Её внутренности мгновенно превратились в расплавленное желе, но он не дал и ей шанса обдумать, насколько его голос походил на Уэсли из «Принцессы-невесты».

Он обхватил своей мозолистой рукой её затылок, удерживая её на месте, пока его губы скользили по ее губам, успокаивая, а затем он взял ее рот… медленно и так основательно, что она почувствовала себя изнасилованной, по-прежнему оставаясь в одежде.

— М-м-м, — он изучающее скользнул взглядом по ее лицу, улыбаясь. — Давай повторим.

Когда он остановился в следующий раз, у неё кружилась голова, и она едва могла осознать, что он ведёт её в спальню.

Джейк остановился в дверях, возможно, удивившись, что гостиная, выполненная в деревенском стиле, сменилась на спальню в стиле итальянской эпохи Возрождения.

Несмотря на потёртости, богато расшитые гобелены украшали стены, а выцветшие восточные ковры покрывали бежевый пол. Её гордость — витиеватая итальянская кровать с каркасом — занимала большую часть комнаты. Тёмно-красная кружевная драпировка свисала с металлической рамки, оформляя кровать с балдахином в стиле Старого Света.

Улыбнувшись, Джейк провёл пальцем по её щеке.

— Твое сердце действительно наполнено романтикой.

Дрожь пробежала по ее телу, когда он запрокинул голову, чтобы изучить закреплённую раму, висящую под потолком.

— Прекрасно, — его низкий голос скользнул по ее коже, как замша. — У этой вещицы есть потенциал.

Она прикусила губу, запоздало осознав, как много возможностей для связывания предоставляют эта кровать и каркас над ней. И этот мужчина был Домом.