- Ты точно не считаешь меня виновником слива операции?

Джеймс улыбнулся уже по-настоящему, сделав ямочки и опустив ресницы.

- Я не думаю, что ты бы так тупо саботировал собственноручно выстраданный в долгих муках совести план. Даже ты не настолько потерянный.

- Спасибо, - глаза Люпина подозрительно заблестели.

- Будет вам, девочки, - Блэк обнял их обоих за плечи и потянул к лестнице, по которой уже громко топал Питер. – Вы ещё порыдайте, обняв друг дружку, а то недостаточно сопливо.

- Заткнись, Бродяга, - повеселел Ремус, потирая нос. – Давайте уже на выход, а то я чувствую, что должен срочно выпить.

Сириус задорно ухмыльнулся.

***

В школу Мародёры возвращались глубоко затемно и по тайному лазу, выходившему к коридору Одноглазой Горбатой ведьмы. На Хогвартс уже опустилась ночь, часы на парадных воротах давно пробили одиннадцать. Парни были изрядно раскрасневшиеся, весёлые и пьяные.

Около двух-трёх часов назад, хватаясь за плечи друг друга, они с диким хохотом вывалились на улицу из «Трёх мётел». Их выгнали за чуть было не спровоцированную драку с двумя любителями закидывать стакан за стаканом тёмного нефильтрованного. Сириус перепил обоих, нагло мухлюя невербальным “Эванеско”, благодаря которому выпитые пинты бесследно исчезали из его нутра.

В один прекрасный момент, с хитрым видом наблюдая за увлекательным поединком, Джеймс не выдержал и шепнул что-то на ухо Питеру.

Они оба заржали. И здорово окосевший от выпитого количества пива мужик понял, что малолетки нагло надувают их с другом, после чего оскорбился.

После паба ребята решили заглянуть в «Сладкое королевство», потому что Хвосту страшно захотелось сахарной ваты и мятных лягушек. Дверь в магазин была заперта.

- Но не замурована, - поднял палец вверх Поттер.

Через мгновение они уже совершали прескверный, безобразный поступок – набивали карманы кусачими леденцами, лимонными конфетами и имбирными пряничными человечками. Вата же нашлась за прилавком, видимо, не всю распродали.

После поддержания названия своей банды совершенным деянием, Мародёры отправились гулять по деревне, поедая добытое добро. Вскоре даже умудрились нарваться на деревенского старосту, невысокого сухого старичка, который поспешил осведомиться, чего это школьники делают тут в такой поздний час.

Пришлось спешно ретироваться в сторону леса.

Проворный для своих годов, дед не думал отставать, явно проявляя настырный нрав. Громко смеясь, Джеймс выхватил из-под куртки мантию-невидимку и кинул её Ремусу. После этого все четверо нырнули в лесную чащу.

Когда староста оказался у самых деревьев, то нехило удивился исчезновению со снега человеческих следов. Хитрецы их стёрли, а сами загадочно исчезли. Но не могли же они испариться, ведь из любого места Сумеречного леса нельзя трансгрессировать. Да и не умеют они этого еще, решил старик, выглядят молодо слишком.

Пока он упорно светил большим фонарём в глубины тёмного пространства леса, Люпин замер по правую от него руку, плотно прижавшись спиной к стволу столетней сосны. На нём была мантия Джеймса. Из расстёгнутого верхнего края его пальто, прямо между кольцами полосатого гриффиндорского шарфа торчал длинный крысиный нос. А рядом, на земле, тесно прижавшись лохматой головой к его животу, сидел крупный чёрный пёс. Иногда он в нетерпении подёргивал хвостом, но в целом оставался спокойным, невидимым за тонким слоем расшитой звёздами невесомой материи.

Вдруг где-то неподалёку хрустнула ветка. Ремус почти не вздрогнул, Сириус навострил уши, дёрнув носом, а Питер высунул голову полностью из-под шарфа, чтоб лучше рассмотреть, что же будет происходить дальше.

Деревенский староста вскинул руку с зажатым фонарём в сторону резкого ночного звука и выхватил тёплым жёлтым светом из темноты большие влажные глаза за кустарником. В незначительной паре шагов от себя старик обнаружил взрослого оленя.

- Вон оно как бывает! – добродушно и очень тихо восхитился старичок, впервые рассматривая благородного оленя так близко. Он не совершал резких движений, чтоб ненароком не прогнать пугливое животное.

Только вот он не знал, что Джеймс Поттер далеко не пугливое животное. Просто так совпало.

– Какой красавец… - сощурил серые глаза человек, восхищённо рассматривая почему-то рогатого зимой оленя. - Точно, у меня же тут есть хлебушек, - пробормотал дедок, осторожно вынимая из кармана угощение для лесного жителя.

Олень, как подобает оленям, дёрнулся было бежать, но почему-то передумал. Потом пошевелил тёмным носом и робко потянулся к протянутой ему сухонькой руке старика, продевая рогатую голову между тонкими ветками.

- Вот, угощайся на здоровье, дружище, - улыбнулся староста, наблюдая, как зверь опасливо берёт мягкими губами из его рук краюшку хлеба. Заметил он и необычные светлые полоски под обоими ушами животного. Совершенно идентичные полоски.

Прожевав хлеб, олень резко вскинул голову, собираясь красиво удрать и покончить со спектаклем, но позабыл о частом ветвистом кустарнике.

В итоге, запутавшись в ветках и рогах, он сильно рванулся, напугав и деда, и пацанов, и себя. Однако, освободившись, он грациозно потряс рогами, сбрасывая переломанные ветки, и резво ломанулся в лесную темноту.

Старик весело хмыкнул и побрёл назад в Хогсмид. Про пакостников-школьников он и думать забыл.

Как только головы человека не стало видно из-за пригорка, Ремус облегчённо выдохнул и распахнул мантию, выпуская на свободу нетерпеливого пса. Потом он вынул из-за пазухи большую коричневатую крысу и посадил на снег. Через мгновение перед ним стоял Питер. Глаза его были испуганно-возбуждёнными, он улыбался. Пёс же попросту исчез из поля зрения. Но тут же дал о себе знать, звонко лая со стороны пострадавшего кустарника, совсем не опасаясь, что старик может услышать шум и вернуться.

- Да пошёл ты, упырь, я наши жизни буквально спас! – раздался недовольный голос Джеймса. Скоро появился и он сам, старательно обходя проклятые ветки и отпихивая от себя приставучую собаку.

- Браво, Джеймс! Я чуть не обоссался со смеху, когда ты хлеб жрать начал! – Сириус уже стоял на двух ногах, отряхивая со штанов снег.

- Ничего, я слышал, что псинки часто ходят под себя, когда дрожат от страха, - ядовито ответил Поттер.

- Говори, что хочешь. За такое представление я всё тебе готов простить, - смеясь, честно сказал Блэк.

- Круто он за нами погнался! Я даже не знал, что бы мы стали делать, если бы он нас поймал, - Питера передёрнуло от пережитого страха.

- А ничего не пришлось бы делать, Хвост. Нас бы не поймали благодаря этим двум придуркам, - Люпин осуждающе указал рукой на друзей. – Ещё б погромче орали, а то тому мужику плохо слышно.

- Да ладно тебе, Лунатик, - протянул Сириус. – Вон, как замечательно показал себя господин Сохатый! Что мне теперь, нельзя порадоваться за него?

- Вот именно, Бродяга, я ради твоей задницы всё лицо исцарапал этими треклятыми палками!

- Стал выглядеть мужественнее.

- Хватит, парни, скоро двигать домой, а мы ещё последнюю бутылку огневиски не распили, - напомнил Питер.

- Он прав, чёрт подери! – воскликнул Сириус, забыв про поучение не орать от Ремуса. – А ещё нашему Ромео надо успеть наведаться к своей Джульетте, пока та не улеглась почивать, а то она рано ложится.

- Откуда ты знаешь, когда она ложится? – не понял Джеймс.

- Да так. Расскажу как-нибудь, - наслаждался Сириус.

Сохатый злобно сгрёб голыми ладонями с земли снег и швырнул Бродяге за шиворот. Руки сразу сильно обожгло холодом, но не так сильно как спину этому гадёнышу.

Обратно к «Сладкому королевству» они добирались уже бегом, бросаясь снегом.

Пробравшись в подвал, парни разлили по трансфигурированным из упаковочных бумаг стаканчикам ароматный алкогольный напиток и принялись медленно цедить его под забавные истории и анекдоты.

Но вот парадокс: чем меньше оставалось в бутылке огненного виски, тем мрачнее становился Джеймс.