Закончив шептать ей в ухо, он потянул девушку через всю гостиную к картине, даже не позволяя опомниться и засопротивляться.

Оказавшись снаружи гостиной, Джеймс снял мантию с них обоих и с интересом уставился на лицо Лили, следя за быстро изменяющимися на нём эмоциями.

- Это же мантия-невидимка! – Лили Эванс была в восторженном шоке. Она забыла вести себя холодно и сдержанно, как решила в комнате. – Настоящая редкость! Откуда она у тебя, Джеймс? Или это тайна номер два? – недоверчиво суженные глаза выдавали явный интерес.

«Джеймс».

- Нет, вовсе не тайна, - потянувшись к голове, чтобы взлохматить волосы, поведал парень. - Мне её подарил отец, когда я первый раз поехал в школу. Очень нужная, знаешь ли, вещь.

- Очень, - согласилась девушка, чуть поморщившись, наблюдая за его действиями. – Иными словами, теперь я понимаю, как вы умудряетесь не попадаться, вытворяя всякие гадости-пакости.

- Зачем же осуждать? Я всегда использую её с умом, - ухмыльнулся Поттер. – Стебу Филча, ворую пряники, подглядываю за тобой в душе.

Лили перестала улыбаться, и ему показалось, что он снова сболтнул лишнего. Только Джеймс хотел на себя разозлиться, как через мгновение девушка фыркнула и пихнула его ладошкой в грудь.

- Ага, ещё чего! Я бы рано или поздно тебя накрыла с поличным.

- Я просто очень хорошо шифруюсь, - важно добавил Джеймс, осознавая, что Эванс поняла его правильно. – Шутки, конечно, шутками, но нам пора. А она, - кивнул он на свёрнутую в рулон мантию-невидимку, - укроет нас в случае неожиданных трудностей.

Лили очень хотелось ещё раз прикоснуться к волшебной ткани: действительно ли она на ощупь как вода или ей всего лишь показалось. Вместо этого она, закусив губу, кивнула, и Поттер, ничего не замечая, потащил её к движущимся лестницам.

Было удивительно просто идти вот так вот рядом с широко шагающим, высоким, слегка худощавым парнем. Это оказалось не так страшно – быть один на один, не на глазах людей. Даже как-то лучше. Поттер не ведёт себя как напыщенное чудовище, выставляя её дурой перед окружающими. Оказалось, даже может вести себя вполне спокойно и в какой-то степени мило. Лили только сейчас заметила, как он вытянулся за последние месяцы, стал выше её на добрые полголовы и значительно раздался в плечах. Одно осталось неизменным – чёрные непослушные вихры всё ещё стояли торчком в разные стороны. Сейчас они почему-то не раздражали Эванс, ей совсем не хотелось едко предложить ему познакомиться с расчёской.

А ведь она всего день не выпускала Джеймса Поттера из своей головы. Что же может произойти, если думать о нём постоянно? Лили вздрогнула.

- Ты чего, Эванс?

- Меня тоже зовут Лили, - вернула должок девушка. Она не смогла придумать ничего остроумнее.

- Что значит «тоже»? Ты намекаешь, что с нами есть ещё одна Лили? – насмешливо подколол Поттер, озираясь по сторонам.

- Ты понял, о чём я, Поттер, не придуривайся, а то быстро мне надоешь.

- Хорошо-хорошо, - быстро сдался он. – Я понял. Лили.

Она кивнула.

Вот и выход к постоянно меняющим направление лестницам.

- Куда нам дальше?

- А не знаю, давай просто повеселимся! – схватив Лили за руку, он вбежал на первую подвернувшуюся ступеньку. Лестница пришла в движение. Крутнулась и опустилась вниз, остановившись на шестом этаже.

– Подойдёт,- удовлетворённо расценил парень. - Идём, Лили.

Сойдя с лестницы, которая тут же поднялась наверх, Поттер подтащил за руку к висевшему около входа на этаж портрету всё ещё не сопротивляющуюся его выходкам девушку. Она, естественно, была несколько скованна, находясь в такой близости от него, но не выказывала негативного отношения. Такое положение вещей не могло не доставлять Джеймсу удовольствия.

Нехотя отпустив тёплую узкую ладонь, он поправил пальцами на носу очки и пристально всмотрелся в изображение спавшего на портрете мужчины. Потом хмыкнул и взялся за подбородок.

- Знаешь пароль от этого потайного прохода, Эванс? – с любопытством поинтересовался парень.

- Э, нет, - ответила она. – Я даже не знала, что тут есть проход.

- Ну, ты даёшь шороху! Мало того, что шестой год учишься и ни разу не видела ночного Хогвартса, так ещё и это. Только не говори мне, что не находила ни одного секрета или тайника.

Эванс пожала плечами.

- Да как-то не думала особо о секретах, знаешь. Разве что на первом курсе. Но мы с Сев… со Снейпом ничего так и не обнаружили, - потупила взгляд Лили. – Ему это было не интересно, а я стала побаиваться гулять по замку из-за некоторых слизеринцев. А потом я выросла.

Джеймс слушал её с большим интересом, отмечая грусть, с которой вспомнила Нюнчика Эванс. Он со злостью сжал кулаки. Конечно, куда этому злобному бесу до глупостей вроде поиска тайников! Ему бы только изучать тёмные искусства и кидать мерзкие, слащавые взгляды на Эванс. Сколько ещё придётся отучать этого кретина пускать слюни на его Лили?

Однако Поттер смог справиться с собой на этот раз. Слишком многое зависело от верно подобранных сейчас выражений.

- Никогда не говори, что выросла, Эванс, - сделал Джеймс вид, что никакой оговорки о Снейпе не было. - Ты рискуешь прослыть в моих глазах старухой. Настоящие волшебники всегда немного дети. Так моя мама говорит о папе. А им обоим было далеко за полвека, когда я родился.

- Хорошо, не буду, Джеймс, - ответила девушка, и ему очень понравилось, что она согласилась с ним. – Я не знала, что твоим родителям так много лет. А у тебя нет братьев или сестёр?

- Нет, я один. Родители долго ко мне шли, но зато получилось потрясающе, что скажешь? – шутливо приподнял бровь Поттер.

Лили отметила, что стала воспринимать его иначе. Ведь даже сейчас он беспринципно откалывает свои манерные каламбуры, а понимает она их не как воспевание нелепого себялюбия и процветающего нарциссизма, а просто как ничего не требующие после себя смешки. Возможно, она в состоянии аффекта сейчас, а завтра опять будет его презирать за это.

Но сейчас девушке было весело, и это стало главным.

- Это точно, - Лили вновь улыбалась ему. Он засмотрелся. – Так что, какой пароль, Поттер?

- А, да! Соплохвост! – крикнул он портрету, опомнившись. Мужчина с сиреневым лицом

приоткрыл левый глаз, учтиво кивнул, и картина поднялась вверх, являя собой тёмный узкий коридор прямо в стене.

- Ого! Так просто, - Эванс была поражена. – А как вы узнали?

Она говорила «вы» имея в виду всю знаменитую четвёрку, Поттера и его лучших друзей. Джеймсу нравилось, как это звучит, ведь только вместе они составляли что-то большее, чем каждый сам по себе.

Нельзя было бы издеваться над впечатлительными дураками, вроде Эйвери или Нотта, без Сириуса: кто бы так искусно исполнял роль смертоносного кладбищенского Грима?

Нельзя было бы соревноваться на поедание бобовых конфет без Питера: кто бы их всех обыгрывал, помещая во рту сразу четырнадцать штук?

«А состязаться нужно только с лучшими, только так ты растёшь над собой», – слова Ремуса, их ручного тормоза, без которого из Мародёров могли бы вырасти действительно плохие не только волшебники, но и люди. А это куда хуже – стать недостойным человеком. Вершина бесчестия в вопиющей вседозволенности. Её не допускать научил их всех именно Ремус Люпин.

- Как тебе известно, есть тут один полтергейст, - поведал Джеймс, наклонившись к Лили. – Противный такой, настоящий подлец.

Словно услышав упоминание о себе, Пивз пронзительно зазвенел своим до ужаса пискляным голосом откуда-то сверху. Через секунду наряженный в клоунские порванные тряпки он уже кружил над Джеймсом и его спутницей.

- Эй, поглядите-ка! Это же сам Глупповоттер-Обормоттер! А чего один и без своих поганцев?

- Пивз-з, - растянул Джеймс, строя кислую рожу полтергейсту. - И тебе здорово! И я не один, а с дамой. Веди себя поскромнее, - злые искры угрожающе засверкали в его светло-карих глазах.

- А то что? Снова поймаете в тупую ловушку? Так ведь ты без дружков сейчас, - Пивз опустился совсем низко к голове Поттера.