– Конечно, нет, так как он утолит жажду и освежится только тогда, когда он действительно доберется до того места, о котором ему говорили.

– Вот так происходит и с самореализацией.

Некогда жил один человек, которому захотелось заслужить расположение правителя. Он у всех расспрашивал, как этого добиться. Кто-то сказал ему:

– Если хочешь добиться расположения правителя, подражай его манерам.

Этот человек немедленно явился к правителю и, увидев, что тот моргает глазами, тоже стал моргать, подражая правителю.

Правитель спросил:

– Не болен ли ты? Не простудился ли? Почему ты моргаешь?

– У меня не болят глаза, и простуды тоже нет, – отвечал человек. – Я добиваюсь твоего расположения, правитель. Я вижу, что ты моргаешь, вот и стараюсь подражать тебе.

Услышав это, правитель очень рассердился и тут же отдал приказ сурово наказать этого человека и выгнать его из государства.

Как-то раз один Бодхисаттва спросил некоего паломника:

– Хочешь ли ты попить воды из Ганга, благоухающей ароматом леса?

Паломник попытался поймать его на слове:

– Что есть Ганг? Песок ли Ганг? Вода ли Ганг? Этот ли берег Ганг? Тот ли берег Ганг?

Но Бодхисаттва парировал:

– Если ты исключишь воду, песок, этот берег и тот берег, где ты вообще найдешь Ганг?

Как-то раз Вималакирти задали вопрос:

– Почему ты себя чувствуешь не очень хорошо?

Он ответил:

– От невежества возникает слепое желание, и это – причина моей болезни. Поскольку все живые существа больны, то и я болен. Когда все живые существа исцелены от своих болезней, и я исцелен.

– Почему?

– Бодхисаттва страдает от рождения-и-смерти, поскольку страдают живые существа. Поскольку есть рождение-и-смерть, то имеется и болезнь. Когда живые существа перестают болеть, то и бодхисаттва уже не подвержен болезни. Когда единственный сын в благородной семье болен, родители тоже чувствуют себя неважно. Когда он поправляется, и они выздоравливают. Так и бодхисаттва. Он любит все живые существа как собственных детей. Когда они больны, он тоже болен. Когда они исцеляются, ему становится хорошо. Вы хотите знать, откуда такая болезнь? Болезнь бодхисаттвы происходит от его всеобъемлющей любви.

Однажды купцы отправились торговать. Случилось, что в дороге у них издох верблюд. Среди поклажи, которой был нагружен верблюд, было много драгоценностей, превосходные ковры из тончайшей шерсти и разные другие вещи.

Как только верблюд издох, с него содрали шкуру. Главный купец ушёл, оставив двух помощников, которым сказал:

– Присматривайте хорошенько за верблюжьей шкурой, чтобы она не намокла и не сгнила.

Через какое-то время после его ухода пошёл дождь. Оставшиеся двое по глупости прикрыли верблюжью шкуру дорогими коврами – и все ковры сгнили.

А разве можно сравнить по ценности ковёр и шкуру?

Как-то раз к Будде пришел монах и сказал, что не может запомнить больше двухсот правил, которые обязательны для монахов, и с еще меньшим успехом способен их соблюдать. Будда выслушал его внимательно и спросил:

– Скажи, а сможешь ли ты запомнить только одно правило?

– Конечно, – с полной уверенностью проговорил монах.

– Тогда вот оно, – сказал Будда. – Всегда пребывай в состоянии осознанности.

В один городок, как гром среди ясного неба, прибыла очень молодая красивая женщина. Никто не знал, откуда она пришла. Её происхождение было совершенно неизвестно. Но она была так прекрасна, так обворожительно красива, что никто даже не подумал узнать, откуда она явилась. Люди собрались вместе, весь городок собрался, и все молодые люди, почти триста человек, хотели жениться на этой женщине.

Женщина сказала:

– Посмотрите, я одна, а вас триста. Я могу выйти замуж только за одного, поэтому сделайте вот что. Я приду снова завтра; я даю вам двадцать четыре часа. Я выйду за того, кто сможет повторить «Лотосовую сутру» Будды.

Молодые люди бросились по домам. Они не ели, не спали, они учили сутру всю ночь. Десять человек преуспели.

На следующее утро женщина явилась, и этим десятерым было предложено декламировать. Женщина слушала. Все они выступили успешно.

– Хорошо, – промолвила она, – но я одна. Как я могу выйти за десятерых? Я снова дам вам двадцать четыре часа. И я выйду за того, кто сможет также объяснить смысл «Лотосовой сутры». Попытайтесь понять: декламация – это простая вещь. Вы механически повторяете что-то и не понимаете смысла.

Все десять бросились домой и сильно старались. На следующий день появились трое. Они поняли смысл.

Женщина проговорила:

– Затруднение по-прежнему остаётся. Число уменьшилось, но затруднение осталось. Я могу выйти только за одного. Поэтому подождём ещё двадцать четыре часа. Я выйду за того человека, который не только понял эту сутру, но и ощутил её вкус. Я хотела бы видеть, что лотос вошёл в ваше существо, что вы взяли что-то от лотоса. Итак, завтра я приду снова.

Пришёл только один человек, он определённо победил. Женщина взяла его в свой дом за городом. Человек никогда не видел этого дома. Дом был очень красив, почти как из мира грёз. И в воротах стояли родители этой женщины. Они приняли молодого человека и сказали ему:

– Мы очень счастливы.

Женщина вошла в дом, а он немного поговорил с родителями. Потом родители проговорили:

– Идите. Она, должно быть, ждёт вас. Вот её комната.

Он открыл дверь, вошёл, но там никого не было. Комната была пуста. Но была ещё одна дверь, ведущая в сад. Он проверил: может быть, она в саду. Да, она, должно быть, вышла в сад, потому что на дорожке были её следы. Поэтому он пошёл по следам. Он прошёл почти километр. Сад кончился, и он теперь стоял на берегу красивой реки – но женщины там не было. Следы также исчезли. Остались только две туфельки, принадлежавшие женщине.

Теперь он был озадачен. Что случилось? Он оглянулся – не было ни сада, ни дома, ни родителей, ничего. Всё исчезло. Он оглянулся снова. Не стало и туфелек, не стало реки. Всё вокруг было пустотой и великим смехом.

И он засмеялся. Он женился.

Однажды к бодхисаттве Вималакирти пришло множество других бодхисаттв с Манджушри во главе. Они намеревались изложить свое представление о вхождении в Дхарму недвойственности.

Одни говорили:

– Есть рождение, и есть смерть. Но ничто никогда не рождается и никогда не умирает. Считается, что те, кто понимает это, и вступает в Дхарму недвойственности.

– Есть «я», и есть «мое», – говорили другие. – Из-за того, что я думаю: «Я есть», существуют вещи, называемые «моими». Но поскольку нет реального «я есть», где нам искать «мои» вещи? Размышляя подобным образом, мы вступаем в Дхарму недвойственности.

Третьи говорили:

– Есть сансара, и есть нирвана. Но когда мы поймем высшую сущность сансары, то сансара исчезнет из нашего сознания, и не будет ни омрачения, ни освобождения, ни рождения, ни смерти. Размышляя так, мы вступаем в Дхарму недвойственности.

Четвертые отмечали:

– Есть неведение, и есть просветление. Но нет неведения, нет просветления, и нет дуализма. Почему? Потому что те, кто вступил в медитацию, в которой отсутствуют чувственные образы и представления, свободны и от неведения, и от просветления. Это верно и для всех прочих дуалистических категорий. Считается, что те, кто таким образом размышляет над тождеством, вступает в Дхарму недвойственности.

Наконец, пятые утверждали:

– Стремиться к нирване и избегать мира – это дуализм. Не стремиться к нирване, не избегать мира – это свобода от дуализма. Почему? Потому что привязанность и освобождение – относительные термины, и когда нет изначально привязанности, зачем тогда желать освобождения? Нет привязанности, нет освобождения, и поэтому нет стремлений, нет избеганий – это и называется вступлением в Дхарму недвойственности.