Мальчики были одеты на ливонский манер. Синие застиранные котты, доходившие практически до колен, с рукавами на завязках, чуть не вызвали у меня смех. Дело в том, что на груди, с левой стороны, красной нитью на латыни были вышиты имена отроков: Гвидон и Николай, видимо, специально для меня. На ногах стажёров карбатины с обмотками, а ремни с жёлтыми бляхами, помимо кошельков несли длинные ножи в деревянных, обшитых чёрной кожей ножнах. Через плечо, у каждого была перекинута сумка, судя по пухлости, предназначенная для экстренной эвакуации, когда в неё запихивают всё, что попадётся под руку. Главное объём.

  ― И чему ты их учишь? ― Спросил я у Евстафия.

  ― Как чему? Известное дело ― торговле. А сейчас, вот, так сказать, в духе нового времени, искусству чеканки монет. Помимо этого, они умеют стрелять из арбалета и владеют мечом.

  ― Ага! Вы, ― обратился я к молодёжи, ― сейчас идёте к причалу, там дядька Ратибор рыбу удит, скажите, что Лексей прислал, дабы вы воинское мастерство своё показали. А мы с уважаемым Евстафием в теньке отдохнём, да понаблюдаем за вами.

  Как только отроки убежали, мы с Евстафием отправились в беседку, с крышей, изогнутой как раскрывшийся цветок с вздёрнутми вверх лепестками, выполненную в форме пагоды, где Пин Янг частенько попивал чай, наслаждаясь шумом листвы от растущей рядом берёзы. Китаец после путешествия в Моравию стал всё чаще вспоминать свою родину, постоянно что-то рисовал и старался быть незаметным, медитируя то в беседке, то выходя к обрыву, где река с шумом ополаскивала два валуна. На данный момент он практически перебрался в Смоленске к Ишае, так что сюда кроме меня редко кто заглядывал.

  ― Скажи мне, Евстафий, почему ты решил выбрать мальчишек?

  ― То не я. Ермоген попросил. Сказал привлечь только надёжных людей. А кого мне было выбрать, как не их? Из всей дюжины отроков, что освоили грамоту и арифметику, только у этой троицы к торговле душа не лежит, я это чувствую. Гордые слишком, но жадные до знаний. Может, чеканке обучатся?

  ― Молотком по штемпелю стучать любой подмастерье кузнеца сможет. Так что, не тех ты привёз.

  ― Вот зараза! Как знал, что проку не будет. Куда мне их теперь?

  ― Оставь. Посмотрим, вдруг, сгодятся на что? Тем более что я как-то обещал Валиту обучить его новому ремеслу. Отчего бы не попробывать? Я тебе механизм послал. Его обслуживать хоть и не инженер должен, но как минимум весьма образованный работник, а это не один год учёбы. Ладно, решаемая проблема. Если ты утверждаешь, что ребята жаждут получать знания, то ждать, что всё сделается само собой, не следует. Есть про запас идея, но о ней позже.

  В это время во дворе раздались звуки ударов палки о юношеские тела. Ратибор, заложив левую руку за спину, ловко уклонялся от выпадов мальчишек, и каждый раз наказывал их хлёстким ударом за нерасторопность. Впрочем, отдавая должное, ребята неумехами не были, кое-что они могли и иногда уворачивались от палки опытного воина, пробуя напасть одновременно, с трёх сторон.

  ― У меня к тебе просьба, ― продолжил я, ― недавно, в Дерпте, тамошний епископ Герман, очень нехорошо обошёлся с моим знакомым, Игорем Васильевичем. Это купец из Пскова.

  ― И в чём заключается просьба, приобщить купца к делу?

  ― Нет, он сам справится. Суть в следующем: епископ оболгал и приказал казнить человека, которого я взял под своё покровительство. Слава богу, только это между нами, мы его вытащили, казнили другого, но должок остался и на него растут проценты. В Дерпте появились фальшивые монеты, и мне кажется, епископ Герман причастен к этому. У тебя много друзей, поведай им об этом случае. Есть мнение, что торговать там опасно. Если честных людей отправляют на костёр только за то, что он отказался принимать фальшивки в качестве оплаты, то это уже ни в какие ворота не лезет.

  ― Вот как? Обязательно поведаю. Мы каждую субботу собираемся у меня. Пивка попить, да о делах потолковать. Безобразий не учиняем, всё очень пристойно. Так что, в ближайшую встречу я своим товарищам всё расскажу.

  Весьма размытое понятие 'у меня', означало привилегированную харчевню, напоминающую закрытый от посторонних клуб. Конечно, далековато от Кремля, но в пределах городских стен. Пострадавшее во время пожара подворье боярина Клопа, что на Большой Рачевке, с теремом в два этажа Евстафий выкупил ещё в апреле месяце. Для нужд маленькой школы хватило отдельной пристройки к сгоревшему и вновь отстроенному бывшему овину, а остальные площади оставались безхозным. Что изначально планировал купец, приобретая недвижимость, я так и не понял, наверно, из-за шикарного подземелья. Мы договаривались о помещении для учителя и небольшой классной комнаты, но к середине июня, полностью перестроенный особняк уже принимал первых гостей. Приглашались только именитые купцы и торговые гости. Вскоре, среди делового люда, вошло в моду посещать это заведение, где на мягких диванах можно было не только поговорить в приватной обстановке, но и обменяться новостями в общем зале, пробуя изысканные блюда с редкими винами и настойками. Не так давно, среди постоянных посетителей был выбран староста. В обязанности этого уважаемого человека входило: ежегодный сбор членских взносов, приём, а также исключение из списков клуба. Купцов собиралось немного, человек пятнадцать, но это были те люди, чьи возможности позволяли регулировать цены на внутреннем рынке и вершить экономику княжества. Одной из услуг, предоставляемых членам клуба, была срочная почта. Помимо этого, вёлся бюллетень сообщавший о ценах на профилирующие в торговле товары в разных городах. По большому счёту, Евстафий открыл первую биржу на Руси.

  ― Это хорошо. Пусть люди узнают правду. Теперь следующее, необходимо наладить закупку золота. Обмолвись среди своих друзей, что в этом году, в Смоленск выгоднее всего везти этот металл. Понятно, что привезут крохи, но информация должна просочиться.

  ― Да нет Лексей, насчёт крох это ты ошибаешься. Только за этот месяц, я положил в скотницу полпуда. А вообще, если быть точным, семь пудов золотого песка уже имеется.

  ― Это откуда такие богатства?

  ― Миленко привёз, ― немного смутившись, ответил Евстафий, ― он оптом специи саксам продал, да стекло в терем своего короля вставил.

  ― Что ж ты мне раньше не сказал?

  ― Сам же просил золото копить. Знаешь, как тяжело? Я б на это золото давно товаров бы накупил. Во вторник, степняки, табун лошадей трёхлеток в триста голов пригнали, ― купец понизил голос и добавил, ― только сдаётся мне, краденые они, но сейчас, лучшего вложения и не придумать.