Следует еще раз подчеркнуть, что степень жесткости власти и, как следствие, уровень политических свобод определяется не простым желанием философов, а необходимостью обеспечить стабильность в обществе и аккумулировать имеющуюся активность у каждого из граждан в единый мощный поток. Здесь важное значение имеет величина пассионарного напряжения этнической системы. Если эта величина большая и количество пассионарных людей велико, то их необходимо сдерживать, дабы они не начали употреблять свою иррациональную активность во вред окружающим и самим себе и не превратили бы все в хаос. И именно потому, что их много, здесь требуется жесткая система дисциплины. В противном случае, они выйдут из-под контроля, и тогда начнется разгул пассионарности, как это было, например, в эпоху феодальных войн в Европе, когда короли не смогли удержать феодалов в подчинении и те стали отстаивать свои права с таким рвением, что отовсюду раздавался стон народа.

Если же пассионарность мала, то жесткая система правления, призванная подавлять инициативу на местах, своим весом придавит все то, что осталось и уничтожит все жизненные формы общества. В этом случае как раз требуется не жесткая, а мягкая форма управления, которая легко позволяет проявиться даже мало активному человеку. Действительно, если реальной пассионарности нет, то для выживания требуется использовать ее остатки и сделать возможным любые формы ее проявления (разумеется, кроме человеконенавистнических).

Наконец, промежуточная величина пассионарности предполагает промежуточную степень жесткости системы управления, власти. А поскольку именно такая ситуация имеет место быть в современной России, то именно средняя по жесткости власть наиболее приемлема и полезна для нее. Мягкая власть, как это есть, например, на Западе, у нас приведет к хаосу, а тоталитарный режим уничтожит всю жизненную силу, которая в России еще осталась. В обоих случаях ситуация оказывается неустойчивой, а соответствующие принципы управления являются вредными.

Таким образом, идея ограниченной демократии в России, предлагаемая в этой работе, есть не нонсенс, а само естество, продиктованное требованием максимальной полезности. Ведь для общества объективно, и следовательно, полезно то, что диктуемо объективным раскладом обстоятельств, включающих в себя всю гамму реально действующих факторов, и в первую очередь основных, системообразующих. При этом ограниченная демократия – это реализация синтеза прозападничества и русофильства, дающая надежду на подлинную, идейную цельность всего общества, и как следствие – его успешное существование и развитие в будущем.

Все существующие проблемы и угрозы являются своего рода граничными условиями, в которых вынуждена существовать и действовать государственная власть в России.

Настоящая власть всегда хочет выжить и поэтому обречена быть ответственной перед собой. В противном случае это не власть, а что-то другое – ее подобие или ее мумия. Ответственность подразумевает анализ и учет самых разных моментов и факторов, а поскольку все они так или иначе сводимы к трем основным (пассионарный, демографический, климатический), которые в случае медленных, постепенных изменений могут считаться независимыми, то можно говорить о нахождении власти любого государства в области трехфакторности, или, нагляднее, в области некоторого трехмерного пространства, в котором в качестве независимых координатных осей служат пассионарная, демографическая и климатическая оси. Трехмерность в этой конструкции не является догмой и если какой-то исследователь покажет, что независимых (системных) факторов, влияющих на жизнь человечества, не три, а больше или меньше, и укажет их поименно, то можно будет считать, что и власть государства находится в соответствующем N-мерном пространстве факторов. Однако пока этого не сделано, я буду исходить из трехмерной модели.

С течением времени роль и сила факторов меняется, и власть это должна учитывать, что можно выразить в движении точки, олицетворяющей эту власть, в четырехмерном пространстве, которое получается достраиванием к трехфакторному пространству временной координаты. Все это справедливо, если условия, в которых живет государство, изменяются незначительно, поскольку в этом квазистатическом случае координатные оси можно представить как независимые. Таким образом, существование власти в данном пространстве графически выражается линией, причем линия будет прямой. Это означает, что действия власти оказываются предсказуемыми, как и сама жизнь в устойчивое время. При этом разные силы в обществе достаточно одинаково интерпретируют то, что было и определяют то, что будет. В такой конструкции оппозиционные партии представляются как центры альтернативных сил, отражающие заинтересованность в определенных представлениях о месте государства в факторном пространстве, т.е. они предстают как некие точки, отличающиеся от властной точки. Эти партии желают занять место власти и проецируют себя в эту точку. Они как-бы вступают на место власти, хотя и высказывают свое мнение со своей точки зрения, т.е. с той точки зрения, где они находятся реально, вне проекции.

Повторим, в квазистатическом случае движение власти определяется прямой линией, которая со всех ракурсов рассмотрения есть прямая. Поэтому у разных партий, независимо от их ракурса проецирования на власть, не возникает каких-либо принципиальных отличий в рецептах решения насущных проблем. Можно сказать так: все партии, несмотря на то, что являются выразителями разных сил, видят необходимую жизнь власти единообразно, в одной конфигурации (прямой линии), не расходясь принципиально с оценками самой власти относительно прошлого, настоящего и будущего. Расхождения могут быть лишь в малых деталях и выражаться в терминах быстрее-медленнее, лучше-хуже и т.п. Тогда весь политический спектр может быть помещен на некую сферу, у которой центром служит властная точка. Если в течение длительного времени изменения происходили лишь по одному фактору Х, а по другим изменений практически не было, то все движения властной точки происходят лишь в плоскости фактор Х – время Т и политические партии оказываются размещенными вдоль одной линии. Именно такая ситуация наблюдается в странах Запада в последний век, где вариация, да и то незначительная, происходит лишь по фактору пассионарности, который определяет развитие в социально-экономической области. В итоге, там сформировалась политическая система типа центр – левое-правое или еще проще (как в США) центр – не-центр, когда все партии размещаются вдоль прямой. Иными словами, в спокойной ситуации политическая устроенность оказывается одномерной.

Если же или в самой стране или вокруг нее ситуация меняется быстро, скачком, то политические партии уже не могут быть размещены в пространстве независимых факторов, поскольку они оказываются взаимосвязанными, при этом все они входят в зависимость не только друг от друга, но и любых, в том числе случайных, действий самой власти. Например, после нового пассионарного толчка, когда этногенез новообразующегося этноса входит в фазу подъема, наблюдается резкое повышение рождаемости и количество населения начинает увеличиваться быстрыми темпами, при этом усиливается антропогенная нагрузка на окружающий ландшафт, что приводит к его деформациям. Другой пример: если в районе комфортной увлажненности вдруг наступает многолетняя сушь, то народ слабеет, население его уменьшается и из воинственного превращается в обороняющегося [52]. Во всех этих и многих других случаях жизнь народа сильнейшим образом зависит от способностей лидера, от его таланта как руководителя и его умения, с одной стороны – подавлять паникеров, а с другой – убеждать в необходимости жестких мер для выживания. Таким образом, при резких изменениях хотя бы одного системного фактора все фактор-пространство сворачивается в центральную, властную точку, в нее же сворачиваются и так называемые альтернативные партии. Теперь они и в самом деле так называемые альтернативные, поскольку их существование целиком и полностью определяется и порождается самой властью. Партии, направленные на оппозицию, становятся псевдооппозиционными, в дальнейшем будем их называть фантомами. Власть замыкается на себя и оказывается самогенерирующей ценностью. По мере успокаивания ситуации этот коллапс постепенно рассасывается и партии-фантомы, порожденные центром, уходят в никуда, но на политическом Олимпе скачком появляются новые общественные группы, которые самостоятельны в своих действиях и взглядах на жизнь. Не запрещено, чтобы в такие группы переродились некоторые фантомные образования, изменив при этом свое содержание.