– Меня Ярик пригласил к себе. Чаю попить. Ну, я и решила дверь на ключ закрыть. Подумала, народу незнакомого собралось много, ты уже никакая. Вдруг кто к нам в комнату зайдет, утащит что-нибудь.

– Что утащит? – не поняла я.

– Не наш холодильник точно, – презрительно скривилась Янка. – А вот у меня ноут новенький, четырехъядерный… Короче, обратно мы с ним возвращаемся, слышим звуки странные. Входим в наш коридор. А там уже большая часть ребят по комнатам разошлись. Остались ты да трое парней: Ашот, Пашка и Колька Мозляков. Ты важная такая. Руку подняла, потом как махнешь ею. Ашот разбежался, а потом ногой как в дверь хрясть. И она в щепу.

Что-то смутно заворочалось в моей голове. А ведь точно, все так и было. Мне вдруг позарез захотелось поставить на зарядку свою Прелесть. И когда дверь оказалась запертой, я не нашла ничего умнее, как потребовать чтобы ее выломали. Потому что моей Прелести холодно и голодно. Очень холодно. И очень-очень голодно. У меня даже пьяная слеза тогда на глазах навернулась от приступа острой жалости. Ну, парни и устроили соревнования, кто с одного удара дверь откроет… Ашот выиграл.

Я вздохнула. Все было плохо. Так плохо, что прямо, мамочка, спаси и помоги. Янка думала так же. Мы дружно посмотрели на будильник, а потом друг на друга.

– Через полчаса Лариса Петровна придет на работу, – тоскливо заметила Янка.

– А мы свалим до вечера, – нашла выход я. – Сейчас двинемся на экзамен, потом на пляж. А вернемся вечером – попросим ребят починить дверь.

Сказано – сделано. Мы быстро привели себя в порядок, затолкали в сумки свои самые ценные вещи, туда же бросили купальники. А потом я открыла платяной шкаф и завизжала: в его темном нутре потусторонним светом переливался скелет. Два скелета!

– Крис, ты меня в гроб вгонишь, – разозлилась Янка, заглядывая за плечо. – Там что, мыши?

– Скелеты, – нервно сглотнула я.

Она выразительно покрутила пальцем у виска.

– Это костюмы. Нам их вчера представитель компании «Формальдегид&Ко» вручил в качестве пропуска в «Красный Бык». Как лучшим студентам. Забыла? Там сегодня вечеринка в стиле Зомби Миллениум.

– Забыла, – прошептала я.

Надо как-то осторожнее себя вести, чтобы меня в психушку не упекли. С вполне объяснимой опаской я вновь заглянула в шкаф. Кроме скелетов, все было до боли знакомо. И это вызывало серьезные затруднения с выбором одежды. Не из-за того, что ее слишком много, а наоборот. Мои любимые джинсы выглядели ужасно. Они были не просто грязные, а кошмар! Дизайнерские дыры на них сделались больше и выглядели отвратительно естественно. Короче, этому ужасу место теперь только на свалке. Платье тоже пришлось отвергнуть. На всю неделю обещали тридцатиградусную жару. Бродить по улице в длинноруком трикотаже как-то не комильфо. Оставались короткие шортики. Конечно, заявляться в них на экзамен – не лучшая идея, зато для пляжа сойдет…

– Мерлина, чего застыла, – поторопила меня уже одетая Янка. – Мечтаешь о свидании с комендантшей?

Это уничтожило все сомнения на корню. И я поспешила натянуть на себя шортики, засунула ноги в сандалии, и мы поспешили покинуть общежитие.

На вахте произошла небольшая заминка. Марь Иванна оторвалась от экрана телевизора и воззрилась на нас. Очень нехорошо так воззрилась.

– Ключики не забываем сдавать, – слишком слащавым голосом произнесла она.

Глаза ее при этом маслянисто блестели. Мы с Янкой тревожно переглянулись.

– Здрасть, Марь Иванна. Конечно, Марь Иванна, – синхронно ответили мы, отдавая заветный ключ.

Дверь-то все равно сломана. Да и дубликаты ключей мы сделали себе еще на первом курсе. Только я свой потеряла. А у Янки был.

Выбравшись на крыльцо, я с наслаждением вдохнула в себя городской воздух. На небе ни облачка. Синоптики не обманули: день обещался выдаться жарким. В животе было пусто, но ничего – после экзамена в столовке перекусим. Кстати, насчет экзамена…

– Ян, а мы что сегодня сдаем?

Янка посмотрела на меня, как на чокнутую:

– Деловое общение, конечно. Слушай, Кристи, а ты как, нормально? Странная ты какая-то сегодня.

– На себя посмотри, – беззлобно огрызнулась я.

Несмотря на назревающие неприятности и похмелье, настроение стремительно улучшалось. Все вокруг такое родное, знакомое, что даже житейские трудности умиляли. Да и глюки все эти, наверняка, временное явление, результат интоксикации. Права Машка, надо в следующий раз не лениться, мыть фрукты.

Улыбка исчезла с моего лица, когда я увидела заворачивающего к нам черного ослика. Он тащил за собой пластиковую коробочку такого же цвета. Янка тоже остановилась, как вкопанная.

– Лариса Петровна, – хриплым от волнения голосом произнесла она и схватила меня за руку. – Бежим!

Мы развернулись и помчались в обратную сторону. Обогнув общагу, бросились к забору из металлических прутьев. Янка несколько замедлилась, чтобы протиснуться между ними. А я в этот миг нашла еще одно отличие этого мира от моего родного. И это отличие показалось мне довольно зловещим. С торца нашей общаги вместо веселой зеленой вывески «Парикмахерская «Маугли» висела черно-белая надпись «Ритуальное агентство «Последний приют». По моей спине пробежал озноб. Кому пришла дикая мысль открыть ритуальное агентство в университетском городке? Да еще в нашей общаге?!?

– Эй, Крис, чего застыла? – окликнула меня Яна по другую сторону забора.

Очнувшись, я скользнула следом за ней. И вот уже мы мчались по тенистому проулку к оживленному проспекту Ленина.

Проспект встретил нас мягким перестуком обутых в резину копыт и колес. Сначала мне показалось, что скототранспорт движется с непостижимой скоростью, но когда привыкла к их необычному виду, поняла: скоростной режим здесь не отличался от привычного мне. Просто ноги у местного транспорта мельтешили так быстро, что рябило в глазах. Вскоре я даже оценила неоспоримый бонус этого мира: воздух не загрязнялся выхлопными газами. Так что гринписовцы должны быть счастливы… Наверное. Мой взгляд зацепился за тяжеловоза с прикрепленным к нему фургоном. Он притормозил рядом с нами, ожидая светофора. Управлялся он не вожжами, как мне казалось раньше, а проводами. И в месте соприкосновения их с кожей шли потертости. Жуткие такие, с махровыми кромками.

Я почувствовала, как горлу подкатывает тошнота, и отвернулась.

– Смотри, наш понибус идет, – заметила Янка.

Она указала на маленькую пегую лошадку, бодро рысящую к остановке. За собой поняшка тащила здоровенный двухэтажный короб с окнами, весь размалеванный рекламой. Между огненных глаз пони светилась цифра «4».

– Давай лучше пройдемся, – пробормотала я. – Нам всего-то пару остановок идти.

Действительно, наш факультет размещался не в университетском городке, а в самом что ни на есть центре города. На монстроавтобусе мне ехать не хотелось. И не только из-за экономии. Я все никак не могла привыкнуть к этому транспорту. Он вызывал у меня очень серьезные опасения. Я вздрагивала каждый раз, когда какой-нибудь монстр замедлял рядом с нами бег. Но если смотреть только на тротуар, все было как обычно. Дети, молодежь, женщины, мужчины, старики – они брели каждый по своим делам, облаченные в современные одежды, исходя из своих финансовых возможностей и вкусовых пристрастий.

Всю дорогу Янка болтала, как заведенная. Причем не о сломанной двери. Она послезавтра уезжала с родителями в Турцию и вся светилась от предвкушения. Моя подружка мысленно уже была там. Ее ласкало южное солнце, она плескалась в соленых волнах, а по вечерам ее развлекали мускулистые парни-аниматоры. Слушая ее в пол-уха, я глазела по сторонам. Там, где раньше стояло общежитие Политеха, теперь возводилось гигантское сооружение. Судя по рекламному щиту, очередной торгово-развлекательный центр. Никаких кранов или другой техники видно не было. Грузы поднимались сами по себе прямо по отвесным стенам. Так мне показалось сначала. Потом присмотрелась и поняла – их двигало огромное количество муравьев. Они затаскивали груз на нужный этаж, а затем рыжим потоком устремлялись вниз за новой поклажей. Люди на стройке тоже присутствовали: кто клал кирпич, кто занимался сваркой, кто оживленно размахивал руками…